ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
ПРЕЗИДЕНТА РАН ак. Ю.ОСИПОВА

Наиболее ярким этапом плодотворной организационной деятельности Михаила Алексеевича Лаврентьева, главным делом его жизни стало создание Сибирского отделения Академии наук.

Идея создания крупного научного центра на востоке страны быдла выдвинута Михаилом Алексеевичем вместе с академиками С.Соболевым и С.Христиановичем. Решение этих выдающихся ученых переехать вместе со своими учениками из Москвы в Новосибирск было решающим для успеха дела, для привлечения в Сибирское отделение крупных ученых и молодежи.

18 мая 1957 года было принято правительственное решение об организации Сибирского отделения. Целью создания крупного научного центра в Сибири было развитие фундаментальных исследований, наиболее перспективных направлений современной науки и решение на этой основе актуальных задач производительных сил, науки, техники региона. М.А.Лаврентьев стал председателем, 20 лет возглавлял Сибирское отделение, 5 лет был почетным председателем СО АН.

При создании Сибирского отделения воплощались три главных принципа Лаврентьева: принцип комплексного решения научных проблем, подготовка научных кадров, связь науки с производством.

В главном научном центре Сибирского отделения, новосибирском Академгородке, действительно удалось создать комплекс исследовательских институтов разных направлений. Тем самым были созданы условия для взаимодействия ученых разных направлений и специальностей, для решения проблем на стыке наук. Такое взаимодействие способствовало, в частности, широкому использованию математических методов исследований в различных областях науки. Это было одним из главных дел в научной биографии Михаила Алексеевича Лаврентьева. Следует сегодня помнить, что именно М.А.Лаврентьев активно поддерживал опальные в то время такие научные направления, как кибернетика и генетика. Комплексность новосибирского Академгородка позволяла избегать тех трудностей, которые сегодня испытывают специализированные научные центры -- наукограды.

Второй элемент треугольника -- это подготовка научных кадров. Сибирское отделение, ставшее еще при жизни Михаила Алексеевича крупным мировым научным центром, не могло развиваться без постоянного притока свежих научных кадров. Если в первые годы создающиеся научные учреждения Отделения комплектовались за счет специалистов, приезжающих из других городов, и прежде всего за счет выпускников физтеха и МГУ, то в дальнейшем подготовка научных кадров стала главной заботой Лаврентьева. Его идеи в области подготовки и воспитания научных кадров, развивавшие принципы Московского физтеха, легли в основу сформировавшейся в Сибирском отделении уникальной системы подготовки кадров для науки и народного хозяйства. В первые годы существования Сибирского отделения Академии наук был создан Новосибирский университет, преподавание в котором ведут ученые новосибирского Академгородка, а студенты участвуют в исследованиях, проводимых в исследовательских институтах Академии наук, посещают научные семинары, конференции. Михаил Алексеевич уделял большое внимание совершенствованию школьного, среднего образования, развитию новых принципов обучения.

Вчера в Доме ученых был замечательный праздник, торжественно принимали новых фэмэшат, и это явилось яркой демонстрацией того, какие умные мысли были заложены в развитие образования здесь, в новосибирском Академгородке.

И третий принцип, заложенный Лаврентьевым в Сибирском отделении, это тесная связь науки с производством. Научный процесс был организован так, что научные идеи воплощались в разработках и находили путь в производственную практику. Поэтому Лаврентьев стремился создавать рядом с академическими институтами связующее звено -- конструкторские бюро. Более эффективному использованию результатов должно способствовать непосредственное участие в процессе внедрения авторов научных идей, считал Михаил Алексеевич. Мы хорошо знаем, что в советское время, начиная с середины 60-х годов, Сибирское отделение, наряду с Академией наук Украины, отмечалось как организация, в которой наиболее удачно решалась проблема внедрения. Эти традиции Сибирское отделение не утратило и сегодня. Однако, воплощение самых блестящих идей, заложенных Лаврентьевым при организации Сибирского отделения, могло разбиться о бюрократические структуры.

Известно, что Министерство строительства электростанций, которому было поручено строительство Академгородка под Новосибирском в течение полутора лет не приступало к строительству, поскольку все строительные мощности были брошены на строительство Братской ГЭС. Потребовались сверхусилия Михаила Алексеевича и прямое обращение к первым лицам государства, чтобы новым строителем Академгородка был определен Средмаш, который фактически и осуществил строительство Академгородка.

Забота Лаврентьева о строительстве жилья, инфраструктуры, об организации продовольственного снабжения ученых позволила удержать приехавших ученых и привлекать талантливых молодых специалистов для работы в Академгородке.

Поистине титаническую работу по организации Сибирского отделения Михаил Алексеевич сочетал с научной деятельностью. Он создал уникальный академический институт -- Институт гидродинамики, в котором были заложены идеи органичного соединения теоретических исследований с прикладными, органичного сочетания свободного научного творчества с решением крупных прикладных проблем. Результаты исследований Лаврентьева и его учеников к этому времени получили блестящее мировое признание и сам институт стал ведущим академическим учреждением.

Правильность принципов организации Сибирского отделения стала очевидной в первое 10-летие его работы. Уже тогда были созданы региональные отделения Академии медицинских наук, Академии сельскохозяйственных наук, а позднее, Уральское и Дальневосточное отделения Академии наук. Без сомнения, идеи Лаврентьева позволили Сибирскому отделению достойно выжить и работать в условиях последнего десятилетия. Сегодня, когда мы отмечаем 100-летие со дня рождения Михаила Алексеевича, хороший повод еще раз сказать, что Сибирское отделение, это созданный трудами академика Лаврентьева, трудами его соратников, коллег, учеников крупнейший мировой научный центр, уникальное явление в истории отечественной науки, гордость нашей Академии, бесценное достояние России.

В этот день уместно подумать и над вопросами: было ли бы возможно сейчас в нашей стране столь выдающееся свершение, было ли бы сейчас возможно в нашей стране масштабное решение по поддержке и развитию науки во благо развития самой России? Позвольте мне не отвечать на эти вопросы.

В заключение хотел бы рассказать о следующем. Молодым математиком Михаил Алексеевич неоднократно бывал за рубежом. В 27-м году в возрасте 26 лет он был командирован на полгода во Францию, где слушал лекции старшего поколения математиков, он сблизился с математиками своего поколения. Эти контакты оказали существенное влияние на формирование научных интересов Михаила Алексеевича, в значительной мере определили направление его дальнейших исследований. Михаил Алексеевич глубоко понимал важность научных контактов и научного сотрудничества наших ученых с ведущими зарубежными центрами. Он считал, что основы такого сотрудничества должны закладываться в молодом возрасте. Будучи сам участником международного математического конгресса в Болонье в 1928 году, он очень многое сделал для организации участия советских математиков в таких конгрессах в 50--70-е годы. Как глава делегации советских математиков на международном математическом конгрессе в Стокгольме в 1965 году, он настоял, чтобы в состав достаточно представительной делегации в 30 человек были включены 12 молодых ученых в возрасте от 24 до 32 лет и сам с помощью национального комитета математиков тщательно отбирал кандидатов для поездки. И вот любопытно, что из этих 12-ти математиков, лишь трое из которых в то время были докторами наук, десять человек стали членами Академии наук, фамилии некоторых я назову: Арнольд, Манин, Маслов, Синай, Фаддеев. 24-летний Сергей Петрович Новиков также был в составе делегации, но не поехал в Стокгольм по не зависящим от Михаила Алексеевича причинам -- райком не утвердил ему характеристику. Кстати, по той же причине Новиков не поехал на конгресс в 1970 году в Ниццу, где ему должна была вручаться Медаль Филдса -- высшая математическая награда, почитаемая в среде математиков как Нобелевская премия.

В течение 8 лет (1962--70 гг.) М.А.Лаврентьев был вице-президентом и членом исполкома Международного Математического Союза и использовал свой высокий международный авторитет для расширения международных связей советских математиков. Лаврентьев был инициатором проведения знаменитого конгресса математиков 1966 г. Первоначально его хотели провести в новосибирском Академгородке, но стало ясно, что интерес к этому конгрессу столь велик, что Академгородок не имеет возможности принять всех желающих участвовать в нем. Поэтому конгресс решили проводить в Москве, в МГУ. Он прошел с огромным успехом и подтвердил мировое лидерство нашей страны в области теоретической и прикладной математики. Число участников этого конгресса превысило 4200 человек. Этот рекорд с тех пор не был побит. И это все Лаврентьев.

На следующий конгресс 1970 года в Ницце он предполагал вывезти 300--400 советских ученых (он был немножко идеалистом). И зафрахтовал для этой цели специальный пароход. Однако, наши директивные инстанции сочли, что это уже явный перебор и полуофициальная версия отказа, сообщенная Михаилу Алексеевичу Лаврентьеву, была такова: а вдруг потенциальные противники потопят пароход и лишат нашу страну лидерства в важнейшем для обороноспособности направлении науки. Тем не менее, Михаилу Алексеевичу удалось "пробить" делегацию вместе с туристической группой в составе 120 человек, из которых фактически выехало 114. И это было все же рекордное число для того времени. Очевидно, что все эти нестандартные, выходящие за рамки принятого, решения требовали от Лаврентьева гигантских усилий и действий, совершенно не укладывающихся в существующие бюрократические процедуры. И благодаря этим усилиям Лаврентьева советская математическая школа во всем своем блеске была раскрыта в послевоенные годы мировому научному сообществу. И математики это очень ценят.

Лаврентьев был бескомпромиссен в отстаивании своих взглядов, если считал, что они отвечают интересам страны. Достаточно вспомнить о его борьбе против строительства Целлюлозно-бумажного комбината на Байкале, а также против размещения в этом районе других вредных для окружающей среды производств. Здесь он был готов на самые неординарные действия. Так, на заседании Совета Министров, в присутствии премьера Косыгина, он, исчерпав все, как ему казалось, неопровержимые аргументы против строительства, предложил министру Ломако, как он сказал, "божий суд" (а Михаил Алексеевич был человеком с большим чувством юмора, поэтому, позвольте, я разъясню, что означал "божий суд" в понимании Михаила Алексеевича Лаврентьева. Министр Ломако был явным поборником строительства на Байкале и утверждал, что система очистки воды на этом комбинате столь совершенна, что в Байкал будет сбрасываться практически такая же чистая вода, как и в самом озере. Вот тогда лаврентьев и предложил, чтобы они с Ломако поехали на комбинат, и на каждый выпитый Ломако стакан сбрасываемой воды Лаврентьев выпивал бы стакан коньяка -- кто первый окажется под столом, тот проиграл).

Бескомпромиссность Михаила Алексеевича, его абсолютно неприемлемый для бюрократии образ действий сильно вредили ему в глазах властей. Известно отношение к нему Косыгина, который сам был выдающимся и умным человеком, но, к сожалению, воспрепятствовал в 1961 году рекомендации Михаила Алексеевича на пост президента Академии наук страны (кстати, Хрущев хотел, чтобы Лаврентьев стал президентом), а также воспрепятствовал награждению Михаила Алексеевича второй золотой медалью Героя Социалистического Труда, бесспорно, Лаврентьевым заслуженной.

Дороге коллеги, сегодня у нас знаменательный день, значение которого далеко уходит за рамки нашей чисто академической среды. Мы отмечаем 100-летие со дня рождения нашего выдающегося соотечественника, и я уверен, что и для российских ученых многих следующих поколений академик Лаврентьев будет служить примером великого ученого-патриота, все помыслы которого были направлены на благо Родины.