РГНФ И СИБИРСКАЯ НАУКА28 февраля 2001 года в Малом зале Дома ученых СО РАН проходила научная сессия. Впервые о своих достижениях за год отчитывались победители конкурса, организованного и профинансированного совместно Новосибирской областной администрацией и Российским гуманитарным научным фондом.
Н.Покровский, академик,
Грантополучатели продемонстрировали традиционный для конкурсов РГНФ высокий научный уровень и четкую привязку тематики научных исследований к запросам и интересам региона будь то апробированные в области новая методика археологической разведки или проблемы демографии, миграций, здравоохранения. Помимо сотрудников гуманитарных институтов СО РАН выступали грантодержатели из вузов (НГУ, НГПУ) и других научных учреждений (НИИ физиологии СО РАМН, НИИ туберкулеза Минздрава РФ). Гуманитарный фонд уже несколько лет проводит подобные совместные конкурсы с администрацией разных регионов, но в Новосибирске организовать это дело удалось не только благодаря вполне интеллигентной позиции областной власти, но и потому, что РГНФ после нелегких дискуссий, создал свое первое территориальное представительство и создал его в Новосибирске. Сессия в Доме ученых проходила в дни, когда в нашей печати довольно остро (подчас неоправданно остро) дебатировался вопрос о том, нужны ли нам научные фонды и каково их место в системе управления наукой и ее финансирования. Успех новосибирской сессии является, на наш взгляд, объективным аргументом в пользу и защиту фондов. Абстрагируясь от крайностей дискуссии, можно отметить главное в позиции противников фондов. Это уверенность, что фонды разрушают административную вертикаль управления наукой, министерскую или академическую. В этой связи хотелось бы отметить, что сам примечательнейший для постсоветской России факт возникновения отечественной системы научных фондов проходил по инициативе и при активном участии тогдашнего руководства этой самой вертикали. Основная часть работы по созданию концепции первого такого фонда, РФФИ, проводилась непосредственно Президиумом РАН, а создаваемый фонд возглавил первый вице-президент РАН акад. А.Гончар, который непосредственно вел всю организационную работу. Один из авторов этих строк принимал тогда активное участие в этой работе по просьбе другого вице-президента РАН В.Коптюга, стараясь вместе с членом Президиума РАН акад. Н.Толстым продумать гуманитарную специфику создаваемой системы. И позднее, когда при заинтересованном содействии тогдашнего научного министерства (и министра Салтыкова) из РФФИ выделился РГНФ, его неизменно возглавляли члены Президиума РАН сначала акад. Н.Толстой, а затем акад. В.Янин. И все же, действительно, созданная при активном участии административной вертикали новая система имела, как и задумывалось, определенную степень независимости от нее, необходимую для объективной научной экспертизы. При этом фонды смогли играть свою, достаточно важную роль в обеспечении научных исследований при минимальных затратах средств. В пылу спора не нужно забывать о том, что на оба фонда, РФФИ и РГНФ, расходуется только 7,5% бюджетных ассигнований на науку, а все остальное распределяет прежняя административная система. Но на эти немногие проценты удалось сделать немало. О роли, которую сейчас играет независимая экспертиза фондов, говорит хотя бы тот факт, что в ходе продолжающихся уже более года отчетов институтов СО РАН перед Президиумом Сибирского отделения в качестве важного независимого показателя работы научного коллектива каждого института фигурирует количество полученных его сотрудниками грантов отечественных и зарубежных. Вряд ли стоит стремиться к тому, чтобы впредь этот показатель был представлен одними зарубежными фондами. Российские фонды с момента своего зарождения и в процессе становления оказались столь жизнеспособными и эффективными как форма организации науки именно благодаря тому, что, являясь государственными по источникам финансирования, одновременно вводили в действие небюрократический механизм распределения и эффективного использования бюджетных средств. РГНФ изначально выполнял несколько функций. Первая из них функция содействия гуманитарным исследованиям. На это нацелена развитая сеть конкурсов, призванных в одних случаях поддерживать, в других создавать и стимулировать инфраструктурные элементы научного потенциала издание литературы, развитие материально-технической базы, осуществление научных мероприятий (экспедиций, конференций, поездок, в т.ч. зарубежных). Именно РГНФ принадлежала все эти годы главная роль в том, что многие гуманитарные институты удалось оснастить вычислительной и множительной техникой, а ведь ныне без компьютера не представляют себе работы не только экономисты и социологи, но и археографы и археологи. Издательская программа РГНФ ежегодно позволяет выйти в свет приблизительно двум сотням книг, тщательно отобранных специалистами. В трудные годы весьма важной оказалась особая программа помощи гуманитарным научным журналам. Одновременно, что справедливо именно для организации отечественной гуманитарной науки современного периода Фонд реально содействует становлению гуманитарных структур (центров, вузовских кафедр и др.) в регионах. Финансирование через РГНФ сыграло свою немалую роль в возникновении и успешной деятельности в 1990-е гг., в частности, центров по изучению отечественной культуры и интеллигенции при университетах Ивановском, Екатеринбургском, Омском. И подобный перечень легко продолжить. Другая важнейшая функция, с которой все больше не справлялась в прежнем своем виде государственная система организации науки, но Фонд ее реализует успешно организация взаимодействия гуманитарных исследований. "Приписанные" к различным секторам науки (академическая, вузовская, отраслевая), научные сообщества зачастую сковывались различного рода процедурными ограничениями, ресурсными возможностями для осуществления совместных проектов. РГНФ оказался на данный момент самым действенным звеном, связующим в рамках тех или иных конкретных проектов ученых академических учреждений, вузов, музеев, библиотек, архивов. Настоящий "прорыв" в публикации источников по отечественной истории, особенно применительно к ХХ веку, как правило, был обусловлен созданием благоприятных организационно-финансовых условий со стороны РГНФ для совместных работ историков и архивистов в центре, а еще в большей степени в регионах. И аналогов такой надведомственной в полном и точном смысле этого слова структуры, какой выступает РГНФ, на данный момент и в ближайшей перспективе у отечественной гуманитарной науки нет. Конечно, у РГНФ много трудных проблем, система вневедомственной экспертизы требует совершенствования. Но это отдельный разговор. Коснемся лишь одного вопроса, очень остро ощущаемого в Сибири. В последнее десятилетие резко ослабли научные связи между территориальными научными центрами, и сейчас живущие в Москве эксперты первого уровня не всегда конкретно осведомлены о том, какая наука существует за пределами Садового кольца. Доля Сибири в общем числе поддержанных РГНФ новых исследовательских проектов составила в конкурсе 2000 г. лишь 12,36%, что гораздо ниже ее реального научного потенциала. (А с учетом продолжающихся грантов эта доля еще ниже 10,45%). Этот явный перекос четко коррелируется с другим почти все эксперты первого уровня (реально решающие судьбу гранта) живут в Москве. В печати уже упоминался пример удивительной 45% таких экспертов по специальности "отечественная история" работают в одном учреждении Институте российской истории РАН. Мы благодарны ученым этого института, в свое время помогавшим становлению исторической науки в Новосибирске. Но 45% изрядный перебор. Ведь, несомненно, существует Санкт-Петербург. Да и в Москве немало других весьма почтенных научных институций. В Совете РГНФ представители Новосибирска давно уже ставили вопрос о том, что в наше компьютерное время нужно резко расширять географические рамки экспертизы. Начало этому положено уже второй год часть экспертизы первого уровня ведут и сибирские гуманитарии, но часто слишком маленькую, к тому же по отечественной истории наметилась тенденция к ее зауживанию. Ну да это дело поправимое, лиха беда начало.
|