ОТ ХОРОШЕЙ НАУКИ — НЕ УЕДЕШЬ!

Доктору физико-математических наук С.Дзюбе, заместителю директора Института химической кинетики и горения СО РАН, заведующему кафедрой химической и биологической физики НГУ 31 марта исполняется 50 лет.

Наш корреспондент Л.Юдина попросила Сергея Андреевича рассказать о том, как складывалась его научная биография, какие успехи достигнуты и что в будущем мечтает он осуществить.

— Судьба моя неразрывно связана с Академгородком. Физматшкола, затем физфак НГУ, специализация на кафедре химической физики. Студентом пришел в Институт химической кинетики и горения, где и пребываю по сей день.

Навсегда остался в памяти Академгородок шестидесятых-семидесятых годов — время ярких авторитетов и талантливых молодых ученых, бардовских фестивалей и вольнодумства, северных стройотрядов и шумных молодежных мероприятий.

В институте сразу поразил особый творческий настрой. В коллективе все "варилось" и "кипело", имелась необходимая "критическая масса" для плодотворного обмена идеями. Благоприятная рабочая обстановка приводила к хорошим результатам. Не раз впоследствии в общении с зарубежными коллегами приходилось слышать выражение "это знаменитый институт".

Повезло и в том, что с самого начала оказался в лаборатории, работающей на высоком мировом уровне. Возглавлял ее Юрий Дмитриевич Цветков. Лаборатория успешно развивала принципы спектроскопии электронного спинового эха. Удалось вписаться в коллектив, привнести что-то свое. За совокупность работ в этой области в 1988 г. была присуждена Государственная премия СССР.

— С чем связаны научные интересы в настоящее время?

— С изучением в химической физике и биофизике процессов и явлений, происходящих с участием свободных радикалов. Один круг таких явлений — молекулярная подвижность в некристаллических средах. Применение метода спиновых зондов и меток позволило уставить важную закономерность — в нанометровом масштабе расстояний подвижность остается довольно высокой даже при низких температурах. Парадокс состоит в том, что внутримолекулярная подвижность может полностью выморозиться, а нанометровые кластеры этих же самых молекул живут и двигаются. К процессам, происходящим в данном диапазоне расстояний, сегодня привлечено внимание специалистов разных областей. Другая интересная задача — изучение интермедиатов химических реакций, таких как радикальные пары. Здесь удалось разработать принципы применения спектроскопии электронного спинового эха к изучению спин-коррелированных радикальных пар, возникающих в первичных фотохимических процессах, в том числе в процессах фотосинтеза растений. Предложенные подходы оказались настолько эффективными, что сразу стали использоваться в ряде западных лабораторий.

— Какие из событий последних лет отложились в памяти?

— Девяностые годы. Рухнул железный занавес, и научный сотрудник в массовом порядке хлынул за моря и океаны. Длительное пребывание в научных лабораториях Японии и Голландии оставило в сознании яркий след. Другие культуры, продвинутая инфраструктура, прекрасно оснащенные лаборатории и т.д. Другая зарплата, чувство востребованности своего труда. Можно было остаться там навсегда, выгодных предложений было несколько. Но представить себя эмигрантом так и не смог. Разного рода неотложные дела свели зарубежные поездки к разумному минимуму.

— Вступили ли на преподавательскую стезю?

— Преподавать начал в конце 80-х. В 1995 году академик Ю.Молин предложил возглавить кафедру химической физики НГУ. Кафедра относилась к числу благополучных, имела славные традиции и историю. Поэтому главной моей задачей было ничего не испортить. Вроде бы это удалось. Большую помощь оказала бессменный секретарь кафедры Р.Ратушкова. Кафедра расширилась, стала называться кафедрой химической и биологической физики. Сейчас является одной из самых популярных на физфаке, число желающих на нее попасть в несколько раз превышает выделенную квоту. В целом удовлетворяет и распределение выпускников. Статистика нескольких последних лет показывает, что 70 процентов их остается работать в институтах Академгородка (ИХКиГ, ИК, МТЦ и другие). Это один из самых высоких показателей в НГУ.

10 процентов уходят в коммерческие структуры, 20 — уезжают в зарубежную аспирантуру.

— Вас это тревожит?

— Последняя цифра беспокоит — в число уехавших часто попадают лучшие студенты. Противодействовать этому трудно, так как востребованность специалистов данного профиля высока, а порядки таковы, что решение вопроса — уехать или остаться — целиком зависит от самого студента. Сейчас принято немало хороших решений о поддержке научной молодежи, но думается, что вопрос стоит шире. Один очень способный студент посмотрел, как живет его научный руководитель, и заявил, что, если это его будущее, то ему такого не надо. Сейчас он аспирант одного из западных университетов.

Впрочем, есть и немеркантильные аспекты данной проблемы. Думается, что в сегодняшних непростых условиях главное — это увлечь молодого человека интересной научной проблемой. Разумеется, обеспечив необходимые условия для ее решения. От хорошей науки настоящий ученый не уедет.

— И это, как говорят, вселяет оптимизм!

— Я бы отметил, что в целом молодое поколение радует. Удивительно, но передряги последних лет и явное падение престижа научного труда не повлияли на уровень студентов. Среди них немало талантливых людей, которые могут обеспечить будущее нашей науки. Работать с ними, учить и помогать, а иногда и учиться самому — сущее удовольствие.