ОТКУДА В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ЯМЫ, ПОЛНЫЕ ДЕНЕГ?

"...Я-то по наивности думал, знание — сила!
Нет, сила — в руководящих документах..."

В.Седых, доктор биологических наук
Институт леса СО РАН, Западно-Сибирский филиал
Тюмень–Новосибирск

Еще в начале 90-х годов, как-то придя на работу, я попросил лаборанта не соединять меня ни с кем по телефону. Наконец-то я получил космические снимки хорошего качества территории Западной Сибири, и мне надо было оценить количество и состояние гарей после пожаров 1987–88 годов. Я углубился в дешифрирование космических снимков и, конечно, ни с кем ни о чем не хотелось говорить. Ан, нет! Не успел я войти в работу, а лаборант уже просит подойти к телефону...

Очень вежливый, очень приятный женский голос обратился ко мне и попросил выслушать. Конечно, я не мог отказать. Оказывается, сам первый заместитель самого генерального директора ОАО "Сургутнефтегаз" Н.П.Захарченко очень просит меня, если я найду время, приехать в Сургут и обсудить очень, очень важную экологическую проблему, которую якобы я, и только я могу решить. Удивлению моему не было конца! Я долго вспоминал, встречался ли я ранее с этим важным человеком? Вроде бы нет. Мне стало интересно и я решил ехать, тем более командировку оплачивали они.

Прилетел. Встречают, спрашивают о здоровье, поселяют в самую лучшую в ту пору гостиницу "Северная". От этого приема я совсем обалдел. Всю жизнь по палаткам, у костров, а тут встречают, как ранее встречали бы инструктора обкома партии.

Наутро приходит машина, конечно, иномарка, и везут меня к самому. Я смотрел с неподдельным интересом на человека, который одним из первых осваивал нефть Западной Сибири. В 80-е годы прошлого столетия он руководил многими предприятиями в Стрежевом, Радужном, Сургуте, потом стал главным инженером самого могучего в СССР "Главтюменьнефтегаза", а сейчас был первым заместителем генерального директора одного из самых крупных в России ОАО "Сургутнефтегаз".

Шламовые амбары.

Он без всяких предисловий приступил к делу. "Знаете, нас давно мучает одна важная проблема, и мы не знаем, с какой стороны подойти к ее решению, хотя, в то же время, мы ее лихо решаем, — обратился он ко мне. — Вы знаете, что такое шламовые амбары?". Я покачал головой. "Это такие ямы, размером около 50–100 м, иногда меньше, создаются они около буровых скважин, куда буровики складируют отходы бурения: отработанные растворы, с нефтью или без нее, измельченная горная порода, глина, вода, различные химические реагенты". Он продолжал увлеченно рассказывать о технологии бурения, о том, что в каждом амбаре они складируют около 500 кубометров отходов бурения на скважину, что отходы бурения, разбавленные водой, представляют собой по вязкости сметанообразную массу, что органы охраны природы относят их к IV–II классу токсичности, и что они являются, по утверждению работников охраны природы, лесного хозяйства, администрации районов, земельных комитетов, "зеленых", домохозяек, бабушек, дедушек и многих других, очень опасными для окружающей среды.

Я слушал его не перебивая, а про себя думал: "Ну что это за проблема по сравнению с лесными пожарами! Только за 1987–88 годы огонь уничтожил леса в Западной Сибири на площади около 2 млн га. А здесь какие-то следы оспы на теле слона с капельками гноя. Да пусть они сохнут открытыми, как обычные болячки. Я их видел сотни. Многие из них, наиболее старые, давно уже заросли, и они не вызывали во мне никакого интереса. Да, и причем здесь я?"

Обычный способ рекультивации шламового амбара — засыпка песком.

— Так вот, чтобы ликвидировать эту опасность для окружающей среды, — продолжал Николай Петрович, — мы, руководствуясь "Регламентом по организации работ по ликвидации и рекультивации шламовых амбаров при строительстве скважин в системе "Главтюменьнефтегаза" от 1990 г., должны засыпать эти амбары и засыпаем привозным песком. О необходимости их ликвидации таким способом утверждают и "Лесоводственные требования к размещению, строительству и эксплуатации объектов нефтегазодобычи на землях лесного фонда в таежных лесах Западной Сибири" от 1990 г., и "Регламент на приемку земель, временно использованных при разведке, обустройстве и эксплуатации месторождений нефти и газа в Ханты-Мансийском автономном округе" от 1994 г., и многие другие инструкции органов охраны природы, наводнившие наши кабинеты, — с горечью заметил он.

— О, какие вы молодцы! — невольно воскликнул я. — Оказывается, вы не только качаете нефть, но и также эффективно убираете свою грязь, захороняя ее в землю! В газетах пишут же, что вы ничего не делаете по этой части!

Николай Петрович, дождавшись окончания моих восторженных реплик, продолжил: "А вы знаете, во что нам обходится эта засыпка? Чтобы засыпать один амбар, мы должны привезти 4–5 тыс. кубометров песка, затратив на все работы по ликвидации амбара большие деньги. При этом учтите, чтобы привезти песок из других мест, надо уничтожить лес и из-под него взять песок, или достать из озера или болота". Он назвал цифру, которая в нынешнем исчислении равняется 700–500 тыс.руб. на один амбар. — "Так вот, ежегодно мы должны ликвидировать и ликвидируем около 200–500 амбаров, и это стоит нам, считайте, огромных денег".

Рекультивированный шламовый амбар. На поверхность выступили выжатые отходы бурения. Через год они будут вторично засыпаны песком.

Я хотел было посчитать в уме, но сбился со счета и продолжал слушать. "Мы, как инженеры, не понимаем, для чего и зачем мы засыпаем амбары, как видите, не песком, а чистыми деньгами, не ликвидируя при этом опасность амбаров для окружающей среды, если таковая имеется. Каждому элементарно понятно, что мы консервируем отходы бурения в теле песчаной насыпи, продлевая их функционирование в качестве отрицательного фактора воздействия на окружающую среду. Химические соединения, растворенные в воде, также продолжают распространяться с грунтовыми водами, так же, как они распространялись до засыпки. Отсеченные от контакта с атмосферой, они не окисляются, не расщепляются, и тем самым их токсичность не снижается. По нашему мнению, в незасыпанных амбарах химические соединения быстрее бы расщеплялись, а под воздействием биологических факторов опасность их снижалась бы намного быстрее. Мы никак не можем понять, кто придумал эту так называемую техническую рекультивацию?

— Неужели вы думаете, что эти регламенты научно не обоснованы? Смотрите, под первым регламентом стоит разработчик — Сибирский научно-исследовательский институт нефтяной промышленности, а под вторым — Тюменская лесная опытная станция Всесоюзного научно-исследовательского института лесного хозяйства и механизации. Неужели вы сомневаетесь в том, что разработчики этих документов провели все этапы их подготовки? — начал я ревностно защищать своих коллег по цеху. — Ну хорошо, а я то при чем здесь? — заметил я еще раз, теперь уж угрюмо, разглядывая его.

— А вот причем! Я прошу вас сделать литературный обзор и выяснить, имеет ли эта так называемая техническая рекультивация научное обоснование, — я чуть было не упал со стула. Я впервые услышал, чтобы производственники, да такого ранга, заказывали провести обзор литературы, который обычно из хоздоговоров они вычеркивают. И добавил:

— Если в литературе ничего путевого не выясните, тогда "Сургутнефтегаз" попросит, если вы согласитесь, провести научно-исследовательские работы в плане: первое — как далеко и как скоро распространяются отходы бурения из шламовых амбаров; второе — выяснить, насколько опасны шламовые амбары для окружающей среды; и последнее — разработать новую технологию рекультивации шламовых амбаров, которая способствовала бы снижению опасности отходов бурения и ускорению процесса восстановления растительности.

Я был поражен четко сформулированным заданием и в то же время озадачен — готовы ли они платить за явно дорогой наукоемкий договор в такое время. Оказалось, это их не смущает. Они стали собственниками своего производства и хотели разобраться в сомнительных делах. Потом подошел В.Дешура, в ту пору главный инженер ОАО "Сургутнефтегаз", который активно включился в обсуждение этой проблемы. Очень жалко, этого талантливого инженера теперь уже с нами нет.

Расставаясь с ними, я все-таки не удержался и ехидно задал вопрос: "А вдруг новая технология рекультивации будет дороже существующей, тогда как?", на что Виктор Сергеевич ответил: "Если она будет научно обоснована, то готовы платить".

Окунувшись в литературные источники, я выяснил, что до 1995 года статей, посвященных отходам бурения, очень мало, при этом сведения о них оказались очень противоречивыми. Одни из авторов предупреждали об очень большой опасности отходов бурения, другие же, наоборот, указывали на отсутствие негативных последствий и более того, отмечали, что они стимулируют рост растений. Что же касается научного обоснования нынешней технической рекультивации, т.е. засыпки амбаров, то его я не нашел. Видимо, кем-то большим и, конечно, желающим всем нам блага, умным начальником было сказано — засыпать. Ведомственные институты рассказали, как засыпать, и засыпают их до сих пор... нашими с вами деньгами.

И вот после получения таких интересных сведений, коллектив исследователей из Института леса СО РАН (г.Красноярск, г.Новосибирск), Института геологии СО РАН (г.Новосибирск), Института почвоведения и агрохимии СО РАН (г.Новосибирск), Почвенного института РАСХН (г.Москва), ВНИИЦлесресурс Федеральной службы лесного хозяйства (г.Москва), Гидрометеорологического института (г.Новосибирск), Института метрологии и стандартизации (г.Новосибирск) приступили к решению этих задач.

В течение четырех лет работы этим "небольшим" коллективом была проведена оценка состояния болотных экосистем и лесов, прилегающих к шламовым амбарам, содержащим отходы бурения. На различных удалениях от амбаров было проанализировано присутствие около 50 природных и техногенных химических элементов и соединений и проведена оценка реакции отдельных компонентов экосистем на химическое воздействие.

Естественно заросший шламовый амбар 20-летней давности.

Вблизи амбаров в болотах и в грунтовых водах и на суходолах в пределах 5–10 м обнаружено повышенное содержание марганца, титана, бериллия, бария, хлоридов, калия, натрия, нитратов, кадмия, свинца и нефтепродуктов, превышающее норму в несколько раз. На расстоянии 10–50 м на суходолах и до 300 м на болотах выявлено увеличенное содержание этих элементов и нефтепродуктов, превышающее норму в 1–3 раза. Далее 50 м на суходолах и 300 м на болотах они не превышают естественных концентраций. Однако эти данные не означают, что вышеперечисленные элементы поступают только из шламовых амбаров. Повсеместно вокруг буровых площадок также продолжаются различные землеройные работы, ремонт трубопроводов, строительство различных техногенных объектов, что указывает на возможность поступления загрязнения на обозначенные выше зоны также и из других источников. Но самое интересное, было выявлено то, что несмотря на увеличенное присутствие вышеперечисленных элементов в воде, почве и торфах, это не препятствует поселению растительности и образованию растительных сообществ. Более того, растительные сообщества, сформировавшиеся на обсушенных отходах бурения, на обваловках амбаров и в зоне их воздействия, более разнообразные по видовому составу и более продуктивные, чем исходные.

Выращивание сеянцев кедра, сосны, пихты и клена, проведенное на песчаных субстратах с различными добавками отходов бурения показали, что 5–30% их присутствия в грунте оказывает стимулирующее влияние на всхожесть, выживаемость и интенсивность роста. Угнетающее действие оказывают только высокие концентрации отходов бурения, 40% и более к объему грунта.

Левый ряд. Овощи на торфяно-песчаном субстрате с добавлением отходов бурения. Правый ряд. Овощи на огородной почве.

Добавление отходов бурения в песчаную и торфо-песчаную смеси в объеме 15% и 30% также значительно увеличивают продуктивность капусты, огурцов, помидоров, моркови, салата и фасоли по сравнению с контрольными. И самое главное, что мы узнали из заключения Института метрологии и стандартизации, что содержание токсичных элементов в пищевых растениях — меди, цинка, мышьяка, кадмия, ртути и свинца — не только не превышают допустимых санитарных норм, но на порядок их ниже. Это означает, что пищевые растения, выращенные с добавлением отходов бурения, можно есть, и в целом отходы бурения можно использовать как удобрения не только в решении проблем рекультивации нарушенных земель, но и также, видимо, в выращивании сельхозпродукции. Над этой проблемой надо еще много работать.

Вот и все. Полученные результаты говорят сами за себя и, конечно, засыпку амбаров можно считать просто абсурдной как в экологическом, так и в экономическом плане.

Шламовый амбар на второй год после рекультивации.

Взамен засыпки амбаров Западно-Сибирским филиалом Института леса был разработан новый метод рекультивации, который последние три года применяется на всех месторождениях нефти ОАО "Сургутнефтегаз" с разрешения администраций Сургутского района и Ханты-Мансийского автономного округа. Многими специалистами, лесниками и экологами, посетившими рекультивированные объекты, признано, что эта технология, названная лесной рекультивацией, на данный момент наиболее экологически оправдана при нынешней технологии бурения скважин, и ее можно распространить на всю территорию нефтегазового комплекса Западной Сибири, для рекультивации шламовых амбаров с аналогичными по составу отходами бурения.

Так вот, казалось бы, задача решена. Апробируй и внедряй новую технологию, которая в 5–10 раз дешевле прежней. Получай прибыль, трать ее на обновление оборудования, детские сады, покупку компьютеров для школ, поддержку ветеранов и пр., ан нет. Никто, кроме ОАО "Сургутнефтегаз", Сургутского и Юганского лесхозов, не внедряет. Почему? Странно и непонятно! Видимо, есть силы, которые не только не дают внедрять новую технологию, но даже не дают разрешения на проведение опытно-экспериментальных работ по ее апробации в других районах Западной Сибири. Даже распоряжения высоких московских начальников, даже рекомендации авторитетных научных советов и совещаний не могут преодолеть эти силы и получить хотя бы разрешение апробировать новую технологию на отдельных объектах.

В резолюциях трех крупных межведомственных совещаний по проблеме охраны природы в районах нефтегазодобычи, прошедших в г.Сургуте и в г.Москве (протоколы от 8.08.1996 г., 25.03.1998 г., 23.09.1999 г.) с участием ответственнейших руководителей Рослесхоза, Госкомэкологии, Госкомзема и представителей различных институтов, рекомендовано подчиненным службам провести опытно-экспериментальные работы в различных районах нефтегазового комплекса, но отклика нет. Сами В.К.Филиппов (первый заместитель руководителя Федеральной службы лесного хозяйства, письмо от 6.06.1996 г.), А.М.Амирханов (заместитель председателя Государственного комитета Российской Федерации по охране окружающей среды, письма от 15.05.1998 г. и от 25.06.1999 г.), М.Д.Гиряев (статс-секретарь, заместитель руководителя Федеральной службы лесного хозяйства, письмо от 23.04.1999 г.) просят руководителей Управления лесами Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов и комитетов охраны окружающей среды этих округов провести эти опытно-экспериментальные работы, а они не проводятся. Нефтяники этих регионов готовы провести эти работы, а им не дают. ОАО "Роснефть-Пурнефтегаз" слезно просит начальника Управления лесами Ямало-Ненецкого автономного округа господина В.А.Месилова выделить несколько амбаров Западно-Сибирскому филиалу Института леса СО РАН для проведения опытно-экспериментальных работ по их лесной рекультивации, а он молчит. Молчат также и в Ханты-Мансийском округе. Везде молчат. Правда, на гигантских просторах нефтегазового комплекса все-таки нашлись два человека, посчитавшие возможным проведение этих опытно-экспериментальных работ — это председатель Госкомохраны Ямало-Ненецкого округа Н.С.Пушкарев и председатель Госкомохраны Нижневартовского района Н.Я.Крупинин (письма № 1541 от 24.11.1999 г. и № 1535 от 21.06.1999 г.). Но их голоса, как и все письма высоких чиновников и резолюции научных совещаний, потонули в зеленом безмолвии сибирской тайги. И вот наконец-то твердый голос из глубины сибирской тайги, видимо, один из самых ответственных работников лесной службы аж из самой Тарко-Сале, что на берегу таежной реки Пур, на письмо Генерального директора ОАО "Роснефть-Пурнефтегаз" и надо понимать, на все остальные письма всяких замов, статс-секретарей, председателей комитетов Госкомохраны, исполняющий обязанности Тарко-Салинского лесхоза 24 ноября 1999 г. господин В.В.Петушков разъяснил всем, что к чему.

Из очень длинного, непонятного, но очень поучающего ответа приведу только несколько очень понятных строк.

"...Согласно ГОСТа 17.5.3.04-83 "Общие требования к рекультивации земель" и лесоводственных требований к размещению строительства и эксплуатации объектов нефтегазодобычи на землях лесного фонда в таежных лесах Западной Сибири, утвержденных 22.02.1990 года Тюменским облисполкомом, действующих в настоящее время, П.5.1.3, выемки грунта должны быть спланированы..."

Вот и все. Он ответил, даже не удосужившись вчитаться в письмо, о чем просит генеральный директор. А он ответил всем замам, статс-секретарю и начальникам управлений — отказать на все их слезные просьбы дать разрешение на проведение апробации новой технологии.

А я-то по наивности думал, знание — сила! Нет! Сила, брат, в руководящих документах, особенно если они в руках исполняющих обязанности...

К сведению. Опытно-экспериментальные работы по разработке новой технологии лесной рекультивации шламовых амбаров в Сургутском районе начались в 1994 году благодаря разрешению на проведение этих работ, полученного от председателя Сургутского комитета охраны окружающей среды и природных ресурсов Н.Н.Олькова и директора Сургутского лесхоза Н.И.Зинченко. Они, понимая проблему, взяли на себя риск поставить под сомнение силу старых руководящих документов, и этот риск оправдался. При активном содействии и участии первого заместителя генерального директора ОАО "Сургутнефтегаз" А.С.Нуряева, главного инженера Н.И.Матвеева и начальника отдела охраны природы Л.А.Малышкиной сегодня технология доведена до промышленного эксперимента, и теперь на основании регламента (пока временного), согласованного и утвержденного администрацией Ханты-Мансийского округа, ОАО "Сургутнефтегаз" совместно с Сургутским и Юганским лесхозами последние три года проводят лесную рекультивацию всех шламовых амбаров, осуществляя подлинное оздоровление лесных территорий.

А все остальные нефтегазодобывающие предприятия нефрегазового комплекса по воле бессильных федеральных органов, научно необоснованных инструкций и ретивых их исполнителей возят и возят обычные деньги и сыпят их в обычные ямы. Вот теперь-то понятно, откуда эти ямы с деньгами в Западной Сибири!

Николай Петрович Захарченко был прав, когда внушал мне, что проблема шламовых амбаров более грандиозное и таинственное явление, чем пожары, и вряд ли она будет решена в обозримом будущем. Теперь только одна надежда осталась — уповать на Министерство природных ресурсов, которое не с наукой, а, возможно, с божьей помощью в конце концов решит эту проблему.