Я хочу немного рассказать о матери Валентина Афанасьевича. Мне кажется, способности и таланты В.А. — это гены мамы, а такие черты характера, как упорство, фантастическая трудоспособность и другие — это ее воспитание.

Коптюг Надежда Васильевна была умным, волевым человеком и великой труженицей. А судьба у нее сложилась очень нелегкая: она потеряла мужа, а во время войны — брата и старшего сына.

Когда арестовали ее мужа — отца В.А., ей было 34 года. Наверное, только наши сверстники и люди постарше могут себе представить, что такое 1937–1938 годы. Ее с двумя сыновьями выселили из квартиры, знакомых и друзей сразу не стало, вернее, почти не стало. Имея начальное образование (так записано в ее трудовой книжке) и трудовой стаж уже 18 лет, она в 1938 году поступила работать в смоленский Дом учителя на должность "буфетчица", в 1939-м — она уже "зав.хоз.частью", а в 1941-м — директор Дома учителя (я цитирую все ту же трудовую книжку, чудом сохранившуюся). В.А. вспоминал впоследствии, как он ходил в этот Дом учителя к маме в библиотеку и в разные кружки.

1941-й год — война, сыновей эвакуировали куда-то, она с трудом нашла их позднее, уже в Сталинграде. Затем Самарканд — опять все пришлось начинать сначала: работа в артели, в ткацком цехе, где она последовательно — учетчица, заведующая складом, начальник цеха, руководит большим коллективом узбечек. Сыновей надо было кормить, одевать, учить. Это всегда не просто, а без отца, в войну...

Старший брат В.А. Владимир попал на фронт в конце войны и вскоре погиб. Как ни трудно было Надежде Васильевне, но она считала необходимым дать В.А. хорошее образование. Отправила его на учебу в Москву, помогала материально.

После выхода на пенсию почти 30 лет она жила с нами, помогала растить и воспитывать внуков, которые, я думаю, тоже многим обязаны ей. Не знаю, как относительно способностей, но трудолюбием и упорством они тоже в бабушку и в отца, конечно.

Я не собиралась писать о В.А. для книги. Но случилось так, что в ходе подготовки книги я прочитывала все, что присылали для нее. Написали и однокашники В.А., и коллеги из НИОХ, и коллеги по СО РАН, РАН и международным организациям, и вспомнилась вся наша с ним жизнь, и я как будто заново пережила все эти годы и события.

Интересно, что журналисты, когда интервьюируют жен известных людей, одним из первых задают вопрос: "Расскажите, как вы встретились, познакомились...". Ожидают, наверно, ответа о романтической встрече, бурном романе и т.д. Такой же вопрос задавали и мне, в надежде, видимо, что ответ украсит интервью. Бывает, конечно, и так, но часто — и проще, и сложнее.

Мы с В.А. после окончания школы поступили в Менделеевку (Московский химико-технологический институт им. Д.И.Менделеева, теперь — технологический университет), можно сказать, случайно. В.А. при приеме документов в МГУ, в силу известных обстоятельств, посоветовали попытаться поступить в другой вуз, а я не добрала на вступительных экзаменах там нужных баллов. В Менделеевку его приняли и меня зачислили, правда, условно, кандидатом — так мы оказались на одном органическом факультете, в одной группе.

Группа наша была замечательная. Теперь, вспоминая студенческие годы, я представляю себе именно эту, пятую группу, в которой мы учились до распределения по разным кафедрам факультета. Ребят и девчат (как нас называл В.А.) в группе было примерно поровну, в мужскую компанию мы попали из женской школы (в Москве, в отличие от Самарканда, тогда было раздельное обучение). Сейчас я понимаю, что у нас в группе учились ребята из семей разного социального положения и разного достатка: внук знаменитого профессора, академика В.М.Родионова (он читал у нас лекции), сын хорошо известного и в Новосибирске ученого — Гера Бартини (к сожалению, очень рано ушедший из жизни), а также дети репрессированных родителей (как у В.А.), ребята из провинции и даже из-за границы (с нами учились болгарки). Для нас это не имело никакого значения, мы жили дружно, весело — как, наверно, живут студенты во все времена.

В.А. не выделялся среди других ребят, может быть, был более серьезным, более ответственным. Пожалуй, тогда уже проявились его педагогические способности: он помогал нам, девчонкам, готовиться к экзаменам по предметам, которые нам не очень-то давались: таким как "сопромат" и другим. Были у него и слабости: он был заядлым преферансистом, об этом, наверно, мало кто знает. В преферанс он играл с самаркандскими приятелями, учившимися в Москве в других институтах, играл азартно и талантливо, как он делал многое другое. Интересно, что, окончив институт, он больше никогда не играл в карты, не позволял себе такую "роскошь" (игра в преферанс, как известно, требует много времени).

В.А. в жизни очень повезло с людьми, которые его окружали. В первую очередь, это, конечно, наши учителя из Менделеевки. Если бы не Борис Иванович Степанов, В.А., возможно, не зачислили бы в институт; если бы не усилия Леонида Николаевича Николенко и Николая Николаевича Ворожцова, не поступил бы он в аспирантуру (из-за отца); если бы не приглашение Н.Н.Ворожцова, не приехали бы мы в Новосибирск; если бы не наши великие химики-академики Н.Н.Ворожцов, А.В.Николаев (он был оппонентом докторской диссертации В.А.), Г.К.Боресков (с которым В.А. посчастливилось работать, будучи председателем СО), не преуспел бы он так в химии.

Служебная карьера В.А. была стремительной и без всякого усилия с его стороны. Предложение Спартака Тимофеевича Беляева занять пост ректора НГУ было неожиданным и очень удивило В.А. Неожиданным было и предложение Г.И.Марчука баллотироваться на пост председателя СО АН СССР, и не только для нас.

Всю жизнь В.А. окружали прекрасные люди, это и везение и, наверно, свойство его характера — притягивать хороших людей. Помимо учителей и старших коллег все эти годы рядом с ним были друзья и коллеги — его сверстники, теперь кандидаты и доктора, профессора и академики и люди без степеней и званий. Его любили и уважали, и он платил тем же.

Кажется, в своих воспоминаниях я написала больше о других, чем о В.А. Наверно, это тоже не случайно, в этом дань моего уважения и благодарности к людям, которые все эти годы были рядом с нами.