ОТ ГОРОДА СОЛНЦА К ГОРОДУ ЗЕРО
Из истории молодежных движений новосибирского Академгородка
С Игорем Коршевером мы занялись исследовательской работой по истории новосибирского Академгородка как феномена 60-х гг. Игорь Иосифович входил в те годы в состав бюро райкома ВЛКСМ, позже был одним из руководителей комсомольского Научно-производственного объединения "Факел" — далекого генетического прообраза современности, а я играл кое-какую роль в студенческом движении НГУ. К сожалению, Академгородок 60-х так до сих пор и не стал предметом комплексного исследования. Даже его писаная история тоща и зачастую искажена. А ведь Академгородок 60-х был нашим путем к гражданскому обществу. Почему так получилось? С фрагментом нашей работы, дающей некоторые ответы на поставленный вопрос, мы решили познакомить читателей газеты "Наука в Сибири".
Виктор Дорошенко
Игорь Коршевер
кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник
Института
автоматики и электрометрии СО РАН
Главным побуждающим мотивом для создания "отцами-основателями" Сибирского отделения Академии наук была модернизация системы организации научных исследований. Общественные устремления молодежных лидеров имели в конечном счете ту же направленность, что и план М.А.Лаврентьева — создание современного научного центра, способного принять вызов научно-технической революции (сейчас бы сказали — "научного центра постиндустриального типа"). Собранное в Академгородке сообщество взбудораженных "хрущевской Перестройкой" молодых людей было по-большевистски инфантильно и, по нынешним понятиям, социально безграмотно, однако эти люди были очарованы открывшимися им современными идеями организации науки и, в более широком смысле — свободы устройства жизни. Общественные движения Академгородка попытались сформировать для реализации модернизационного плана М.А.Лаврентьева адекватную социальную среду, — и эти попытки привели в конечном счете к крупномасштабному социальному эксперименту "в отдельно взятом" Советском районе Новосибирска по созданию модели гражданского общества. Олимпиады и физматшкола, "Факел", кафе "Под интегралом" — результаты именно этих усилий.
"Факел" освещает путь
...Началом следует полагать отчетно-перевыборную конференцию комсомольской организации Советского района в декабре 1965г. в ДК "Юность". Конференции предшествовало длительное бурление молодежи (в основном студенческой) за обновление комсомола. Совершенно неожиданно для них самих, инициаторы этого движения одержали на конференции организационную победу. Это был тот редкий в советской истории случай, когда на короткий период молодежь и комсомол оказались вместе. Весь состав нового районного бюро райкома комсомола (В.Костюк, С.Рожнова, А.Казанцев, Г.Аношин, И.Яковкин, И.Коршевер и др.) стал реформаторским. Первым секретарем РК был избран Всеволод Костюк, автор этих строк был избран в бюро нового райкома комсомола ответственным за "работу с научной молодежью".
...Недавний выпускник НЭТИ, инженер Вычислительного центра СО АН Александр Казанцев впервые обратил на себя внимание на упомянутой конференции. По внешним своим признакам он мог бы вполне быть воспринят как традиционный комсомольский лидер — вожак и трибун, энергия и воля. Но то, что он говорил, было настолько свежо и нетривиально, что обратило на себя внимание всего комсомольского "актива". А.Казанцев рассматривал хозяйственную деятельность комсомола как путь к реализации обсуждавшихся изменений в комсомоле. "Вы хотите клубов? — А где взять деньги на аренду помещения? ...Вы хотите спорта? — А на что купить инвентарь? ...Вы хотите туризма? — Заработайте на поход или на экскурсию. ... Ничего у нас не получится на скудном пайке обкомовского бюджета, да и друзей у нас там маловато. И вообще, не к лицу побираться молодым людям, обладающим квалификацией и энергией. Доведите ваши изделия и программы до товарного вида, продайте их заинтересованному заводу или НИИ, — и мы решим две проблемы одновременно: проблему комсомола и проблему ВНЕДРЕНИЯ". В Уставе ВЛКСМ было прописано, что комсомол может для финансового поддержания своей уставной деятельности создавать новые хозяйственные подразделения, деятельность которых неподконтрольна обычным советским финансово-хозяйственным органам, а только специальным внутренним контрольно-ревизионным органам партии и комсомола, и при этом свободна от уплаты налогов. "Еще недавно подобная деятельность комсомола на уровне райкома была бы лишена всякого смысла, — продолжал А.Казанцев. — Но обсуждаемые в стране новые экономические принципы ("косыгинская реформа"), которые для повышения материальной заинтересованности субъектов хозяйствования разрешают предприятиям из оплачиваемых за выполненные работы средств образовывать прибыль, могут послужить реальным фундаментом для социально обоснованной хозяйственной деятельности комсомола".
В далеком 1965-м эти речи были откровениями и от них веяло чем-то давно забытым, — купеческой сметкой, предпринимательской хваткой, — чем-то из Мамина-Сибиряка и Шишкова. Через пять лет такими ребятами наводнится "Факел", придет пора стройотрядов, договоров подряда и просто "шабашек", и двадцатилетние ребята будут проходить летом на Севере и Дальнем Востоке специфическую школу хозяйствования советского времени, позднее прозванную "теневой экономикой". Первый предпринимательский опыт постГУЛАГовской России иным быть не мог.
...А.Казанцев начал с того, что умел сам: работая в ВЦ по монтажу только что объявленной тогда ЭВМ М-220 и используя свой накопленный в НЭТИ в студенческой научно-технической деятельности опыт, он подключил студентов НЭТИ к сборке и наладке ячеек этой ЭВМ. У руководства ВЦ появилось, таким образом, в этой работе два заказчика: Пензенский завод ЭВМ и Советский РК ВЛКСМ. Это было очень удобно, так как в те времена заводы отгружали заказчикам компьютеры практически безо всякой наладки, "на вес", и без местной доводки на всех уровнях у вас ЭВМ не заработает, по какому бы приоритетному "лимиту" вы ее не приобрели. Программное обеспечение и вовсе создавалось "энтузиазмом миллионов". А здесь у вас готовый цех наладки, да еще и возможного расширения и модификации (апгрейда, как сказали бы сегодня).
C финансированием подобных работ на ВЦ проблем не возникало: как правило, это были работы оборонного характера с немеренным "безналичным" бюджетом, освоение которого у хозяйственников ВЦ всегда вызывало трудности. А тут А.Казанцев со своей идеей, берущийся их "обналичить", да еще и таким идеологически безукоризненным способом: в те годы студенческая инициатива пользовалась громадным общественным пиететом, и студенческий билет или аспирантское удостоверение имели ту же потребительскую ценность, что сегодня имеет удостоверение "афганца" или "чернобыльского ликвидатора".
ВЦ во все времена был неформальным клубом активных пользователей-компьютерщиков Академгородка, — инженеров, программистов, прикладных математиков, — и эксперимент А.Казанцева быстро привлек к себе общий интерес всех соприкасавшихся с ВЦ специалистов. Среди них оказался инженер Института теоретической и прикладной механики СО АН Александр Фридберг, специалист в области холодной плазмы, подыскивавший партнеров для математического моделирования плазмохимических процессов, — в те годы в институтах СО АН широким фронтом велись работы по созданию нового наукоемкого материаловедения, использующего плазменные технологии. Кто сказал, что это непременно должны быть студенты? — рассуждал А.Фридберг. Это могут быть и специалисты из соседнего института, из города, наконец, из других городов, временно нанимаемые для выполнения работ, не обеспеченных кадрами на месте. Так, на основе идеи А.Казанцева А.Фридбергом была развита концепция, позднее узаконенная как форма "Временного научно-технического коллектива" (ВНТК), позволявшая ставить комплексные междисциплинарные проекты, выполнение которых немыслимо без объединенных усилий специалистов различных направлений. До той поры реализация подобных проектов была невозможна без специальных постановлений ЦК партии и Совмина.
Фридберговская концепция внедрения, адекватно отображавшая идеологию лаврентьевской реформации на молодежную среду, наполнила конструкцию А.Казанцева, страдавшую на первых порах привнесенными им из научно-исследовательского сектора (НИСа) НЭТИ тематической мелкотравчатостью и некоторой этической неразборчивостью, серьезным научно-организационным содержанием. Позднее А.Фридберг и его однокашник по Саратовскому университету, инженер ВЦ Р.Нигматуллин, создали в структуре "Факела" филиал опытно-конструкторских разработок — систему временных научно-технических коллективов для сопряжения цепочки "математическая модель — система автоматизированного проектирования (САПР) — изделие (технология)". В дальнейшем эти "факельские" заделы легли в основу многих совместных инженерных разработок специалистов по теплотехнике, механике сплошной среды, аэро-, газо- и гидродинамике с математиками ВЦ и Института математики. Именно А.Фридбергу принадлежит заслуга привлечения внимания к "Факелу" со стороны "лаврентьевских реформаторов", в результате чего у истоков "Факела" стали и его "взрослые" друзья из Президиума СО АН — действующие и будущие академики — М.Жуков, С.Кутателадзе, В.Накоряков, В.Струминский, А.Трофимук, Е.Шемякин, Н.Яненко и др., впоследствии образовавшие Научно-технический совет (НТС) "Факела".
Через три года директор НПО А.Казанцев и главный инженер НПО А.Фридберг разойдутся из "Факела" в разные стороны. Однако до конца существования НПО весь его актив и НТС оставались под бесспорным влиянием неиссякаемого энтузиазма и притягательного интеллекта незаурядной личности А.Фридберга. Он не был ни публичным политиком, ни "публичным ученым" — это был талантливый предтеча нынешнего научного менеджмента, статус которого в те годы еще не был осознан. Его имя и роль в становлении многих прикладных направлений СО АН после закрытия "Факела" к сожалению были незаслуженно забыты.
Эти две ветви — комсомольско-предпринимательская — А.Казанцева и научно-интеграционная — А.Фридберга, тесно переплетясь между собой, и создали специфический советский экономический феномен, получивший название "факелизма", над которыми потом долго ломали головы экономические обозреватели "Комсомольской правды" и "Литературной газеты".
Мы здесь совершенно сознательно разводим в стороны экономический эксперимент "Факела" и социальный эксперимент Советского райкома комсомола. "Перекачка безналичных денег в наличные", которую осуществлял "Факел", проводя через юридический счет райкома крупномасштабные хозяйственно-финансовые операции в условиях тотального фондирования заработной платы, перенесенная на все "народное хозяйство", была бы, конечно, губительна для советской экономики. Так что о широком внедрении опыта "Факела" не могло быть и речи. Но практика введения различного рода преференций для поддержания приоритетных направлений развития хозяйства была обычна прежде и обычна ныне. Преференции — поле самого жесткого лоббирования. За налоговые и таможенные льготы в годы становления новейшего российского капитала пролиты реки крови (а так называемый "олигархический" капитал исключительно "преференционного" происхождения). И не помнится, что хотя бы в какой-нибудь свободной экономической зоне — Ингушетии, РПЦ, Союзе афганцев или в Калининграде, — эти преференции привели к сколько-нибудь заметному социальному оздоровлению. А сколько копий было сломано в последние годы за налоговые льготы для переживающей тяжелое время российской науки! Было ли детище М.А.Лаврентьева достойно преференций? Да уж побольше, чем весь комсомол с обществом "Знание" вместе взятые.
Был ли риск злоупотребления этой синекурой со стороны руководства "Факела" и райкома? Достаточно вспомнить, как влетело А.Казанцеву от руководства райкома и "Факела" за финансовые прегрешения, которые сегодня невозможно вспомнить без улыбки, — и становятся ясны источники доверия, которое внушали "Деду" организаторы "Факела". То было знаменитое лаврентьевское "кадровое чутье" — в результате "cвободная экономическая зона Академгородок" явила России беспрецедентный пример разумного расходования денег, заработанных на экономических льготах.
В основу устава НПО "Факел" был положен "косыгинский" хозрасчетный механизм, для повышения материальной заинтересованности участников хозяйственных договоров узаконивавший прибыль, из которой формировался, в частности, и фонд социального развития. Уже через год после упомянутой конференции на счет райкома комсомола по статье "привлеченные средства", куда раньше приходовались средства, вырученные школьниками за сбор металлолома и макулатуры, потекли отчисления от хоздоговоров. К 1967 г., когда на бюро Советского райкома ВЛКСМ был утвержден устав НПО "Факел", на основе прибыли, приносимой хозяйственной деятельностью молодых научных сотрудников, в районе была развита целая система социального развития молодежи.
Спортивные секции и кружки собирал вокруг себя Геннадий Аношин ("Совет спортивной молодежи"). Это были, прежде всего, туризм и альпинизм, — традиционные виды спортивного досуга для научной общественности всех возрастов. Да и сам Аношин был неслабый шахматист, — в недалеком прошлом чемпион мира среди юниоров. Клуб подводников "Нептун" осваивал шельф Обского моря. Но особо памятен детский фехтовальный клуб "Виктория", воплотивший в себе буйную спортивно-филолого-художественную фантазию его создателя журналиста Карема Раша (существующий в модифицированном виде и поныне).
Творческую молодежь собирал вокруг себя Игорь Яковкин ("Совет творческой молодежи"). В Академгородке расцвела нетривиальная хореография (клуб "Терпсихора", Геннадий Алференко), фотоискусство (Александр Нариньяни), работали театр-студия, студенческий театр миниатюр (спасибо Евгению Вишневскому, познакомившему Академгородок с ранними Г.Гориным и М.Розовским).
Школьные общественные движения целиком перешли на дотацию райкома комсомола, а порой по-соседски на бюро РК заглядывало и руководство райОНО для решения своих хозяйственных вопросов. Дотациями райкома было доведено до приемлемого уровня питание физматшкольников.
В райком потянулась длинная череда комсомольских активистов, премированных льготными путевками в молодежные лагеря Черноморья и в "страны народной демократии".
Вынашивалось множество социальных проектов, иные из которых и сейчас поражают своей амбициозностью. Например, совместно с природоведами, экологами и социологами была поставлена на обсуждение задача комплексного освоения природных ресурсов Сибири с подсистемами разумного землепользования, коммерческого туризма и социального развития (скорее социальной реабилитации) населения окультуриваемых территорий. Начинать, помнится, предполагалось с юго-западной Хакасии, где она граничит с шорскими Зубьями (район поселка Шира).
Особая статья — научно-производственная деятельность. Стало ясно, что там, где есть "Факел", Совет молодых ученых не нужен. Впрочем, к тому времени он развалился и сам. Но проблемы научной молодежи остались: в институтах СО АН обозначилось кадровое насыщение, стала консервативнее и научно-организационная жизнь. Эти задачи взял на себя Совет директоров НПО "Факел". Один из фондов "Факела", называвшийся тогда в обиходе "дотационным" ("фонд развития предприятия"), был предназначен для инновационной поддержки на конкурсной основе молодежных проектов. Не раз на конкурсной арене Совета директоров сталкивались самые сокровенные интересы членов Президиума СО РАН, и не раз Совету директоров НПО приходилось брать на себя финансирование обоснованных альтернативных проектов молодых научных сотрудников, входивших в противоречия с интересами своих "завлабов". Из этого "инкубатора" вышло множество работ, впоследствии (когда источники их первоначального финансирования были уже хорошо забыты), составивших честь институтам СО РАН, их породившим.
...Для придания своей интеграционной деятельности "взрослой" эффективности "Факел" отобразил в своей структуре отраслевую научную схему Сибирского отделения АН, создав ряд филиалов, объединяющих отдельные научно-технические направления ННЦ. В результате дирекция НПО и НТС получили уникальную возможность влиять на научно-техническую политику и стратегические решения институтов ННЦ, маневрируя собственными независимыми источниками финансирования.
Молодые менеджеры НПО вносили в размеренную жизнь ННЦ будоражащую атмосферу "междисциплинарной" активности. На заседаниях Совета директоров НПО и НТС, по своей живости нередко напоминавших клубные тусовки, кипели нешуточные профессиональные страсти и устанавливались плодотворные контакты, зачастую в дальнейшем принимавшие вполне деловой характер.
Упомянутый выше Р.Нигматуллин "сопрягал" физико-химическую лабораторию тогда еще к.х.н. В.Коптюга с лабораторией Ю.Дробышева, занимавшейся в ВЦ разработкой систем искусственного интеллекта для информационного поиска и идентификации. Так зарождалась получившая впоследствии мировое признание информационно-спектроскопическая база данных для идентификации результатов лабораторного ЯМР-анализа.
Директор геологического филиала "Факела" М.Шемякин помогал будущему академику Н.Добрецову строить, с привлечением математиков и программистов других институтов ННЦ, программную систему статистической обработки результатов минералогических и петрографических полевых наблюдений. Ныне широко популярная сибирская технология изготовления искусственных минералов также зарождалась именно в этом филиале из "дотационного" финансирования.
Многие заседания руководства "Факела" завершались конкретными решениями по постановке работ, на принятие которых до "Факела" и после него потребовалось бы изнурительное добывание централизованных бюджетных средств, — и эта возможность увлекала многих сподвижников М.А.Лаврентьева, имевших опыт приведения в движение мощных централизованных ресурсов государства, — и, тем не менее, лишенных зачастую возможности оперативно проверить внезапно возникшую в междисциплинарных обсуждениях идею. Для членов НТС это был некий объединенный ученый совет, обладавший, в отличие от многочисленных советов, в которых они заседали, реальными финансовыми возможностями. Это было экономическое обеспечение лаврентьевской интеграционной идеи.
...Таким образом, было реализовано большинство "наказов" молодежи района, выданных райкому ВЛКСМ в декабре 1965 г. К 1971 г., к моменту, когда счет Советского района был заморожен (объем хоздоговорных работ НПО к тому времени достигал четверти общего объема, реализуемого Сибирским отделением АН), в районе была по существу создана система молодежного самоуправления, организационно развитая и экономически самодостаточная, способная собственными силами решать довольно сложные задачи социального развития Академгородка и выискивавшая внешние точки приложения своей выплескивавшей через край энергии. При райкоме заработала группа молодых социологов, подготавливая план социального развития молодежи района на ближайший и долгосрочный период (А.Вельш, позднее знакомый советскому читателю и телезрителю как московский журналист А.Радов).
Те годы остались в памяти старожилов Академгородка как недолгий период его общественного процветания. Но в том ли дело, что Академгородок вдруг сказочно разбогател? Вовсе нет. После "Факела" совокупный доход ННЦ и НГУ вряд ли заметно упал. Тому свидетельство — размах капитального строительства в 70-80-х гг. (овеществленные "кирпичные деньги" многочисленных правительственных постановлений), заполнившего пейзаж институтской зоны ныне обессмысленными корпусами лабораторных и производственных расширений (часто до сих пор недостроенных). Думается, что сегодня доход ННЦ и НГУ совместно с доходами многочисленных фирм, возникших на месте распавшихся лабораторий, намного больше, чем тридцать лет тому назад.
Дело в том, что игрою молодых рефрматоров ННЦ, "Факел" оказался первопроходцем в освоении хоздоговорного механизма косыгинских квазиреформ. В результате комсомольская "крыша" объединила под собой значительные хоздоговорные ресурсы, зарабатываемые порознь институтами СО АН. Это создало экономическую базу для интеграционной политики М.А.Лаврентьева, позволив независимо от центра финансировать междисциплинарные проекты, в том числе — и импровизированные и рискованные ("венчурные", как сказали бы сегодня инвесторы). На некоторое время молодежь получила реальный доступ к научно-технической политике ННЦ, и, более того — к "рычагам и кнопкам" управления. Но, кроме того, одновременно в распоряжение бюро райкома комсомола попала прибыль, совокупно зарабатываемая институтами ННЦ, участвовавшими в деятельности "Факела". Благодаря этому, на те недолгие годы общественные фонды Академгородка стали общедоступны, прозрачны и контролируемы. Этот прецедент и поныне представляется недосягаемым образцом демократического самоуправления.
Что привлекало М.А.Лаврентьева в столь экстравагантной деятельности молодежи Академгородка? Почему государственный муж, обремененный многими заботами, мог часами беседовать с "мальчишками" В.Костюком, А.Казанцевым, А.Фридбергом, а впоследствии с их преемниками? Что побудило его в момент агонии "Факела" в 1971 г. встать в его защиту перед всемогущественным Генсеком? Нам представляется, что авторы проекта по созданию научного комплекса постиндустриального типа своевременно поняли, что первоначальный его вариант грешит отсутствием целостности, что в нем не были продуманы социально-политический, социально-психологический, социокультурный и экономический аспекты. Столкнувшись с реалиями полуфеодального окружения российской провинции того времени, идеологи проекта довольно быстро осознали, что для реализации эффективной научной деятельности субъекты научного процесса нуждаются в адекватной среде, и что стандартными советскими схемами — привилегированными пайками, ранжируемыми номенклатурным "табелем о рангах" — здесь не обойдешься. Нужен специфический микросоциум, поддерживающий важные факторы научного процесса, — межнаучное и вненаучное общение, новые экономические схемы взаимодействия с внешним миром, — а для того, чтобы это все создать "на ровном месте" — элементы гражданской самоорганизации и относительной экономической независимости.
...В годы ЗАСТОЯ начался процесс распада многих научных направлений, — и послеперестроечное массовое бегство научных сотрудников за границу и в местный бизнес — лишь кризисные формы, которые принял в новых условиях этот распад. В первые годы этого периода "Факел" уберегал ННЦ от тематического распада ("окукливания", по выражению А.Будкера), оказавшись естественным центром интеграции научных направлений ННЦ. Более того, "Факел", предвосхищая некоторые проблемы еще не сформированного в те годы "пояса внедрения", пытался на будущее воспитать для него менеджеров среднего звена, лишенных инстинкта "окукливания". Это в значительной мере оправдывает многие грехи первопроходцев, толком не ведавших об опасностях, подстерегавших их на избранном пути.
"Факел" чадит и гаснет
В экономике научных исследований "передним краем" обсуждавшихся тогда реформ была борьба за ослабление ограничений на возможность дополнительного заработка путем расширения совместительской деятельности. Это была борьба с нищетой, из которой российское общество никак не могло выбраться с 1913г. (с этим годом Госкомстат ежегодно сравнивал достигнутые в развитии народного хозяйства успехи).
Первым шагом к раскрепощению хоздоговорной деятельности по внедрению научных результатов было разрешение на совместительство, выдававшееся только преподавателям вузов для поддержания их научной формы, а внедренная заботами М.А.Лаврентьева "физтеховская" система преподавания в НГУ распространила эту льготу и на сотрудников институтов ННЦ. Экономическая идея А.Казанцева позволила резко расширить эти льготы, создавая, по существу, хозрасчетный совместительский научно-исследовательский сектор (НИС) непосредственно при ННЦ, — это был второй шаг в направлении экономической либерализации науки.
...Коттеджные привилегии Золотой долины сослужили Академгородку скверную службу, посеяв в живущем впроголодь Новосибирске слухи о тамошнем академическом благоденствии и питая ими классовую ненависть новосибирского пролетариата, подогреваемую городским и областным начальством. А между тем, типичным состоянием для академгородковского "научного демоса", как раз входившего в период создания семей, была стерильно чистая интеллигентная нищета в малогабаритных квартирах только что отстроенных "хрущоб", по убогости утвари не отличавшихся от только что покинутых общежитий. Единственным украшением были коллекции любимых книг, грамзаписей и магнитофонных лент на самодельных полках — интерьер тех самых доперестроечных КУХОНЬ. Это сословие, как правило, плохо разбиралось в макроэкономике, и явление "Факела", открывшего ему возможность реально и честно заработать ("приработать"), благословлялось им как божья милость, а имя Казанцева, изобретателя "комсомольского совместительства", записано золотыми буквами в материальную историю многих академгородковских семей. Не приняли "Факела" лишь три института СО АН, — ИЯФ, Институт катализа, сотрудники которых были обеспечены гарантированными ведомственными надбавками, и ... ИЭиОПП, где А.Аганбегян позаботился о своем собственном "Факеле" в виде специально созданного для этих целей НИИ Систем.
С конца 60-х гг. Академгородковские "хрущобы" стали заселяться новыми поколениями выпускников НГУ. Хозяева этих квартир, однажды вкусив стройотрядовского опыта, отныне до глубокой зрелости каждое лето будут снова превращаться в студентов, — и "третий семестр" сгладит остроту материальных проблем молодых семей. Для этого поколения "Факел" станет простым расширением их летнего опыта на зимний период, с некоторыми профессиональными особенностями, — гораздо менее прибыльным, но зато и с гораздо меньшими издержками для здоровья.
...Кризис руководства "Факела" весной 1969 г., инициированный Советом директоров филиалов "Факела" во главе с его главным инженером А.Фридбергом, был защитной реакцией молодежных лидеров на накатывавшую волну консервативного отката и продлил на два года (до лета 1971 г.) существование НПО. Тогда у молодежных лидеров лишь зрело подозрение, что судьба социальных инициатив научного сообщества Академгородка предопределена не только внешней средой, но и внутренними мутациями. Директору НПО А.Казанцеву был предъявлен ряд обвинений, суть которых сводилась к тому, что, не справляясь со своими прямыми обязанностями, он самозванно развил бурную общественную деятельность в качестве директора-распорядителя социальным фондом "Факела".
От формировавшегося гражданского общества Академгородка отпочковывалось новое движение национал-либерального толка с реальным влиянием на молодежь и стремлением к финансово-экономической независимости. Факт, знаменующий собой завершение демократического периода саморазвития Академгородка. "Антикомсомол" А.Казанцева был столь же тоталитарен, что и комсомол, его породивший. Однако это была уже отнюдь не идеологическая интервенция сверху, но нечто почвенническое, адекватное тому поколению, которое шло на смену шестидесятникам.
...Конфликт был вынесен на общественное обсуждение весной 1969 г., директорат "Факела" единодушно высказался за полную смену руководства НПО. Новое поколение "молодых технократов" возглавили Н.Загоруйко (рекомендованный райкомом партии) и его заместитель по научной работе — автор этих строк (рекомендованный райкомом комсомола).
Ознакомившись с хоздоговорной деятельностью "Факела", автор обогатил свои познания в экономике социализма такими новациями как "откат" (возврат части фонда заработной платы заказчику-посреднику), "парашютизм" (вписывание в исполнители темы всех неоднофамильных родственников и друзей для создания "черной кассы"). Любой научный сотрудник исследовательского института, хоть раз принимавший участие в работе стройотряда, ВНТК или вузовского НИСа, пусть добавит к этому перечню "жемчужины" своего опыта. Все это происходило в пределах видимости не спускавших с "Факела" глаз контролеров СО АН и ЦК ВЛКСМ, но нормативными нарушениями финансовой дисциплины эти пустяки назвать было трудно. Это напоминает нынешнюю систему ухода от налогов, по которой уже издано не одно руководство (лучшие из них, похоже, сочиняют сами налоговые инспекторы).
...К концу своего функционирования "Факел" превратился в хоздоговорное расширение институтов СО АН, и поэтому анализ его деятельности уводит на хоздоговорную кухню ННЦ и НГУ того времени, где были смешаны разные запахи: именно поэтому иные хозяйственники ныне вспоминают о "Факеле" со смесью публичной иронии и тайного вожделения.
Форма договора подряда ставила работы "Факела" вне существовавшей системы снабжения. Как работали в таких "квазирыночных" условиях "Факел" и НИС — об этом вам расскажут представители обширного кочевого племени снабженцев, расплодившихся за этот период в неимоверном количестве. Триумф брокеров товарных бирж, иные из которых сделали в конце 80-х гг. состояния (предварительно приобретя за бесценок неликвидные фонды со складов институтов и отвинтив в замершем производстве все отвинчивающееся, а неотвинчивающееся отрезав автогеном), — это лишь завершение их многолетнего полукриминального опыта по "выбиванию", "натуральному обмену", а то и просто элементарному взяточничеству и воровству.
Упомянутые выше шалости отдельных "безответственных исполнителей" меркли рядом с аппетитами иных административно-хозяйственных работников ННЦ. Арендная плата за использование рабочих площадей и ресурсов институтов была встроена в специальные договоры ("о сотрудничестве") между НПО и институтами, куда отчислялись (в виде фонда заработной платы, — перечислять эти средства на счета института непосредственно было лишено всякого смысла, — они тут же "обезналичивались") 15% от оборота, реализованного на площадях этих организаций. Это должно быть хорошо знакомо нынешним руководителям учреждений СО РАН, сдающим в аренду немалые лабораторные и производственные площади, доставшиеся им от прежнего экстенсивного развития "вширь" ННЦ. А уж что дальше происходило с этими средствами, об этом "факельцы" узнавали лишь из молвы, — Академгородок в то время был тесен. "Теневая экономика внедрения" на глазах автора приобретала "системный" характер. "Хотели Геттинген, а получили Клондайк", — грустно заметил как-то по одному из подобных поводов Ю.Румер. Это уже не имело никакого отношения ни к А.Казанцеву, ни к А.Фридбергу, ни к В.Костюку, ни к их недавно отшумевшим спорам до полуночи и до хрипоты. "По трупам защитников баррикад к власти неслышно прокрадывался буржуа", — кажется, так прокомментировал К.Маркс итоги французской революции 1848 г.
А что же Президиум, НТС, опекавший "Факел" от его имени? Эта "физиология внедрения" их просто не интересовала, — на то вы, ребята, и поставлены здесь, чтобы разгрести Авгиевы конюшни (и бесполезно было пытаться убедить их в том, что это ИХ конюшни). В романе Роберта Н.Уоррена "Вся королевская рать" губернатор Старк объясняет своему помощнику: "Добро можно сделать только из дерьма. И знаешь, почему? — тут Старк захихикал, — да потому что под рукой просто нет другого материала".
Стареющий М.А.Лавреньтев понемногу отходил от дел, — он пережил свою эпоху, и этого от него не скрывало московское начальство, — а его будущих преемников уже мало заботила интеграционная и социальная функции "Факела" — их интересовали лишь его уникальные хозяйственные возможности, на которые, затаптывая в грязь не им выданный моральный кредит, как мухи на мед слетелось окрепшее к тому времени административно-хозяйственное чиновничество, отбрасывавшее за собой глубокую тень. А бригадиры-стройотрядовцы оказались их естественными социальными партнерами, — они нашли друг друга в притихшем и деморализованном Академгородке конца 60-х — начала 70-х гг. совершенно не случайно. Подраставшее поколение студентов-стройотрядовцев получало достойных учителей, обучавших их, в дополнение к "третьему семестру", азам теневой экономики в организации научного труда.
Вспоминая А.Казанцева с его харизмой отмороженного большевика из кинофильма "Коммунист" (в исполнении Урбанского), академгородковских хозяйственников и бригадиров-стройотрядовцев, напиравших на руководство "Факела" к концу его функционирования, задумываешься над тем, как благополучно все тогда кончилось для Академгородка: выжив, "Факел" превратился бы в мафиозную теневую фирму вроде тех, которые сегодня стесняются признаться в комсомольском происхождении своих "первоначально накопленных капиталов". Именно в этом и заключалась драма В.Костюка: чтобы уберечь "Факел" от бюрократического окостенения и коррупционного распада и одновременно сохранить его системообразующую социальную функцию, его следовало оставить в комсомоле, — но к тому времени у комсомольской организации района уже не оставалось нравственных ресурсов, необходимых для эффективного общественного контроля.
...В 1970 г. ушел В.Костюк, за ним ушла и вся его райкомовская команда, — и коридоры Советского райкома ВЛКСМ опустели, изредка оживляясь в дни приема в комсомол районных допризывников. Еще через год, летом 1971 г., специальным распоряжением Министра внутренних дел М.Щелокова был закрыт "Факел". Ликвидация "Факела" была эпизодом развернувшейся в то время кампании борьбы с "частно-предпринимательской деятельностью" и шла по тому же разряду, что и другие громкие дела "цеховиков" того времени, завершившиеся через двенадцать лет андроповским разгоном самих гонителей и самоубийством Щелокова. Уступив "дело "Факела" Щелокову, Госкомитет по науке и технике продемонстрировал глубокое безразличие к принципам комплексной организации научных исследований, заложенным М.А.Лавреньтевым в фундаменте Сибирского отделения Академии наук, и нанес оскорбление Новосибирскому научному центру, которое, впрочем, было послушно проглочено.
* * *
...Накануне своей инаугурации президент В.Путин озадачил экспертов Центра стратегических исследований Г.Грефа вопросом: "Что мешает модернизации России?", — и получил унылый ответ: "Контрпродуктивность социокультурного типа". Когда-то император Александр II на вопрос либерально озабоченного царедворца, почему задерживаются давно подготовленные реформы, на ходу раздраженно бросил тому через плечо: "Некем взять!" Cопоставление этих двух формул, имеющих в точности один и тот же смысл, поучительно: каков итог полуторавековых усилий!
Для создания общественного института взаимного делового доверия и его поддержания общество, готовясь к модернизационному шоку, вырабатывает нравственные иммунитеты в виде протестантства, конфуцианства, старообрядчества. А с чем входить в модернизацию, если нет ничего за душой, кроме "контрпродуктивности"? Еще Н.Хрущев, спохватившись, издал "Моральный кодекс строителя коммунизма", который был в сущности адаптацией Христовых заповедей. Но было поздно. Договора подряда и прочие новаторские формулы того времени тут же трансформировались в правовой нигилизм.
Бурная хоздоговорная жизнь, установившаяся в советской науке на
все
Корни этого социокультурного типа следует искать в гуманитарной деградации общества за последовавшие после "хрущевской Перестройки" годы. Политехнизация школы сузила профессиональный и мировоззренческий кругозор молодого человека, а студенческий "третий семестр" ослабил его и без того неполноценные этические и правовые представления. В 80-х гг. возвращающиеся с "Афгана" "ускоренники" будут "круто" диктовать преподавателям, какой курс программы им пригодится, а что их не интересует вовсе. Поколение студентов — современников Перестройки в борьбе за выживание перейдет в явочном порядке к заочному обучению, хватаясь с первого курса за любую подвернувшуюся работу (если повезет — по выбранной специальности).
Это "предпринимательство по-социалистически" породил не "Факел", он лишь выявил и стимулировал его потенциальных носителей и оформил их новый социальный статус. В результате два таких разных образа жизни, — классический лабораторно-библиотечный и беспокойный предпринимательский, — смешались воедино, внося коррективы в идиллический образ Геттингена, вынашивавшийся первопоселенцами Золотой долины. Нынешняя болезненная социальная переорганизация ННЦ — это процесс приведения к норме сложившегося за период экстенсивного развития 70-х — 80-х гг. специфического академгородковского социума.