КОМФОРТНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
ДЛЯ СИБИРСКОГО ЧЕЛОВЕКА

18—19 июня в новосибирском Академгородке состоялась вторая объединенная научная сессия Сибирских отделений РАН и РАМН. На ней были представлены актуальные разработки в области медицины и здравоохранения. С одной стороны — докладами и научными сообщениями, с другой — экспонатами сопровождавшей сессию выставки. Большинство этих разработок адресовано практической медицине и представляет технологии, достойные XXI века.

Ольга Ушакова
"НВС"

Еще совсем недавно словосочетание "сибирское здоровье" вызывало в воображении образ крепкого румяного здоровячка в распахнутом полушубке. Но, как доказали ученые СО РАМН, этот идеальный образ несокрушимого никакими морозами сибиряка — самая настоящая развесистая клюква. Исследования показали, что год от года здоровых детей рождается все меньше, и все больше населения вовлекается в круговорот "поликлиника—дом—поликлиника". Уже несколько лет сибирские ученые бьют тревогу, а здоровье местного населения подвергается все нарастающим стрессам и нагрузкам. Даже изжитый, казалось бы, десятилетия назад туберкулез снова получил распространение.

Прошедшие в 2000 и 2002 гг. две совместные научные сессии стали своеобразным смотром накопленных учеными двух академий знаний и готовых к внедрению научных результатов.

Темы докладов на сессии и образцы, представленные в Выставочном центре СО РАН, отчетливо делятся на группы. С одной стороны — это лекарственные препараты, куда входят также средства гигиены и дезинфекции, биологические добавки. С другой — новейшие современнейшие средства диагностики. Далее — сами методы диагностики, лечения и профилактики, затем приборы и инструментарий, а также информационные системы.

Само понятие — новые медицинские технологии — вызывает желание понять, что скрывается за этими словами. Об этом корреспондент "НВС" и беседует с двумя признанными научными лидерами.

Академик Валентин ВЛАСОВ возглавляет в СО РАН медицинскую комиссию и его очень волнуют проблемы здоровья сибирского населения и с социальной точки зрения.

— Валентин Викторович, что сегодня с позиций науки можно считать новыми медицинскими технологиями? Что вкладывается в это понятие?

— Последние годы отличаются бурным прогрессом в молекулярной биологии, в биотехнологии. К тому же, мы наконец-то стали понимать, как устроен генетический аппарат человека. Благодаря этому сегодня мы гораздо больше знаем о том, что такое инфекционные агенты, вызывающие заболевания.

И, вообще — наступило новое время. В наше время разговор о новых технологиях в медицине однозначен обсуждению применения молекулярно-биологических методов. В диагностике эти методы уже очень широко применяются и во многих странах стали главными диагностическими методами. К этому же все идет и у нас, но с некоторым запозданием. Также наступает время применения биотехнологических подходов в терапии. Будут создаваться новые препараты, причем, сегодня уже можно сказать, как и каким образом. Вот-вот из лабораторий выйдут вакцины нового поколения и лекарства, которые нас будут лечить более целенаправленно.

Сегодня все идет с очень большим ускорением. С 1953 года, когда стало известно, как устроена ДНК, был задан кардинально иной, чем ранее, темп развития. И за последние 10 лет сделано больше, чем за все предыдущее столетие.

— А какие направления активнее развиваются? Понятно, что многое инициировали молекулярная генетика и биология, но есть еще методики, инструментарий, фармацевтика...

— Все это связано между собой, потому что молекулярная биология для своего развития потребовала и выработки новых методов. Они используются для исследовательских целей, но уже адаптируются для задач практической медицины. Разработала, скажем, молекулярная биология способы установления структуры нуклеиновых кислот. И это тотчас же нашло широкий спрос. Их используют, например, для того, чтобы сравнивать разные штаммы инфекционных агентов, штаммы вируса клещевого энцефалита — которые из них активны, а которые нет.

— Этот темп наблюдается и у нас в СО РАН?

— У нас все иначе. Например, сейчас в США на науки о жизни тратится примерно половина бюджета, выделяемого на науку. Во Франции на биологию выделяется четверть научного бюджета, плюс на медицину, плюс на области химии, связанные с ней. И это только на исследования, не включая здравоохранение. А у нас сохраняется прежнее традиционное распределение средств, соотвествующее приоритетам 50-х годов. Так мы никогда никого не догоним, поскольку и не пытаемся даже догнать. Даже по стране в целом ситуация лучше, чем в Сибирском отделении. Например, программа Академии наук предусматривает большие средства на науки о жизни, чем Сибирское отделение.

— Валентин Викторович, как вы оцениваете значимость этой совместной, уже второй, научной сессии?

— Такие собрания-встречи ученых той и другой академий нужны были для того, чтобы набрать больше контактов, чтобы установить возможные точки роста, соприкосновений исследований и так далее. Задачи эти на сегодня выполнены.

— Подобные сессии будут и дальше проводиться?

— Будут различные формы координации. Первая сессия была два года назад и дала хороший результат. Эту уже можно было не проводить в таком виде, как сегодня. Это уже никакая не сессия, а фактически обширная конференция — с большим количеством общих докладов и специальных по секциям. И, как на конференциях, представлены стендовые сообщения, проходят семинары.

— А вы сами, коллектив вашего института нашли для себя что-то новое на этих встречах?

— Да. Выяснилось, что мы можем интересно и продуктивно работать с Институтом туберкулеза, в частности. А с Институтом иммунологии у нас традиционно были хорошие контакты и связи. То есть, эти сессии помогли установлению контактов. Мы, например, узнали больше о потребностях медицины, а они, в свою очередь — о наших возможностях и фактически поставили перед нами какие-то задачи.

Председатель СО РАМН академик РАМН Валерий ТРУФАКИН много лет своей жизни посвятил проблематике здоровья человека в Сибири и для него эта научная сессия — надежда на очередной этап развития не только академической, но и клинической медицины.

— Валерий Алексеевич, насколько изменилось с позиций медицинской науки само понятие "новые медицинские технологии"?

— Я считаю, что новые медицинские технологии это понятие, в которое включаются не только новые диагностики, не только технологии лечения, но и технологии здоровья, технологии профилактики. Сегодня, например, физика ушла далеко вперед, также — генетика, молекулярная биология, химия. Добавилась информатизация. Поэтому с использованием новых достижений этих наук, созданием новой техники, появлением новых знаний, в принципе; а также — с выявлением новых закономерностей жиэнедеятельности организма и использованием новых представлений физики и химии — появилась возможность применять все это для исследования человека. Вот это мы и называем новыми технологиями.

— Пожалуйста, подробнее...

— Мы имеем представление о технологии живых систем, и имеем перед собой цельного человека, поэтому должны лечить его в целом. Долгое время медицинская наука "расплывалась" по всему древу медицинских представлений. Современный этап в развитии науки таков, что сегодня мы можем сделать резкий скачок и в диагностике, и в лечении, и в профилактике, используя последние достижения науки. Сейчас мы больше владеем конкретикой. Почему мы сегодня и говорим о перечне критических технологий, таких, как генодиагностика и генотерапия, иммунные подходы, вакцинопрофилактика, производство лекарственных препаратов и так далее. Именно здесь мы можем сделать прорыв, чтобы пусть не "догнать-перегнать", но хотя бы приблизиться к современному уровню мировой медицины. Вот такие критические технологии нам и надо развивать.

— Вам не кажется, что фармацевтика стала занимать слишком большой объем, в котором теряются всякие ориентиры? Стоит только вспомнить огромное количество рекламируемых препаратов...

— Нет-нет. Я бы так не формулировал. Во-первых, давайте разделим это на две части. Первое — сегодня медицина есть, так называемая, доказательная медицина. Мы очень много знаем о патогенезе развития болезней, механизмах развития болезней. Значит, возникает вопрос о том, что мы, имея сегодня четкие "тонкие" лекарственные препараты, химические соединения, которые могут четко действовать на ту или иную клетку, можем предпринимать. И если мы знаем, что конкретный индивидуум страдает артериальной гипертонией и знаем, как она у него развивается и существует, знаем причины и механизмы развития, то можем, назначив на каждый день прием таблеточки или полтаблеточки определенного препарата, предупреждать всплески повышения давления и предотвращать кризы. Таков факт.

С другой стороны, рассмотрим вопрос о том, что человеку уже поставлен диагноз, и он доказан. И если выявлен к тому же механизм развития его болезни, то для таких задач существует, так называемая, формулярная медицина, которая определяет по определенному алгоритму нужное лечение. Хотя существуют такие пограничные состояния, когда у человека еще недостаточно проявляется патология, но у него уже бывают клинические явления. Или, как мы говорим, может быть, не на очень четком медицинском языке, у него есть состояние предболезни.

Или скажем, мы предполагаем, что какой-то человек может попасть в экстремальную ситуацию. Тогда у нас будут другие предложения — существует целый ряд препаратов, аргументов, которые могли бы предупредить разрушающее действие чего-либо на организм в целом. Здесь прежде всего идут в действие биологически активные вещества, биологические пищевые добавки, которые не являются лекарствами. Они носят характер общеукрепляющих систем, но к этому добавляются физиопроцедуры, спорт, зарядка или гимнастика. То есть, в таком случае "работает" целый комплекс, что можно уже отнести к технологиям здоровья. Вот о чем речь.

— Валерий Алексеевич, сейчас в аптеках и прочих торговых точках предлагается очень много пищевых добавок... Вам не кажется, что такое изобилие приводит к тому, что они теряют репутацию?

— Они не теряют репутацию. Дело в том, что мы сами виноваты, наша наука виновата, и человечество виновато в том, что пришло к необходимости добавок. Сначала мы превратили все продукты в рафинированные. Мы едим только все очищенное, обработанное много раз — кукурузу, конфеты, сахар, хлеб, колбасу и так далее. Мы потеряли существо представлений. А человек всегда употреблял комплексную полноценную пищу. Если хлеб, то черный ржаной, зерновой. Если сахар, то не рафинированный и не обработанный. Если мясо, то от скота, вскормленного на лугах, полях и так далее. А мы всю пищу сублимировали, разделили, а теперь увидели — оказывается, из-за этого мы потеряли витамины и микроэлементы. Все это утратилось в подобной пище. Кроме того, почвы истощены; повсеместно идет миграция населения, из-за чего люди едят не то, что, характерно для той биохимической провинции, где они родились... Вот о чем стоит подумать, когда речь идет о том, нужны или нет пищевые добавки.

* * *

Цивилизация принесла множество благ и удобств человеку, но за них, как выясняется, приходится расплачиваться нагрузками, стрессами, загрязнением природной среды, и как следствие — здоровьем. Поликлиники переполнены страждущими помощи, фармацевтические магнаты наживают баснословные капиталы на продаже лекарств. Есть ли выход из этого тупика? Найдется, если на первом месте в государственных программах и в бюджетном финансировании будут значиться человек и его здоровье. И в связи с этим очень отрадно то, что губернатор Новосибирской области Виктор Толоконский, участвовавший в открытии сессии, заявил, что готов выделить значительный грант на необходимые научные исследования. Говорят, надежда умирает последней, поэтому будем верить и надеяться.