ПЕРВЫЙ ВИЗИТ ПРЕЗИДЕНТА

Американец Билл Дюакс, в августе избранный президентом Международного союза кристаллографов, в конце сентября совершил первое в своей жизни путешествие в Сибирь. Приглашение сотруднику всемирно известного Института медицинских проблем имени Хауптманна и Вудворд (Буффало) пришло из научно-образовательного центра НГУ "Молекулярный дизайн и экологически безопасные технологии", в котором регулярно читают лекции о последних научных достижениях известнейшие ученые, и Института химии твердого тела и механохимии СО РАН.

Людмила Юдина
"НВС"

Инициатива на этот раз исходила от профессора кафедры химии твердого тела НГУ, ведущего научного сотрудника ИХТТИМ СО РАН Елены Болдыревой. За последние десять лет она неоднократно встречалась с Биллом на разных международных конференциях, прониклась глубоким уважением к этому неординарному человеку, поражаясь его умению самозабвенно работать в любой обстановке — в аэропорту, на вокзале, в вагоне, в перерыве между заседаниями. И давно уже задумала пригласить его в Новосибирск — познакомить с ведущимися здесь работами, дать возможность студентам и аспирантам послушать блестящие лекции с переднего края науки.

Билл полетел в Сибирь, не сообщив приглашающей стороне окончательных сведений о дате и способе прибытия (как-то упустил из виду). Не зная русского, не представляя, как добраться до Академгородка, он тем не менее на отлично решил все стоящие перед ним задачи. Как говорится, характер вывез! (Билл Дюакс, очень общительный, контактный человек, умеет из всякой ситуации выйти без потерь).

Мы были рады встретиться с этим интересным человеком в нашей редакции.

— Уважаемый профессор, какой интерес привел вас в наш далекий край?

— Прежде всего желание выяснить, какие работы в области кристаллографии здесь ведутся, и не нужна ли Новосибирску помощь Союза в их развитии. И потом, на конференциях неоднократно доводилось встречаться с сибиряками, захотелось увидеть место, где работают такие исследователи, обсудить на месте возможности сотрудничества.

— Область ваших научных интересов?

— Приложения кристаллографии к медицине, биохимии, биомедицине. Если более конкретно, я изучаю роль стероидных гормонов в развитии определенных болезней.

До тех пор, пока неизвестны структура биологической молекулы, ее функции, не понять роль молекулы в развитии болезни. А значит, невозможно сознательно создавать препараты для ее лечения, прекращения развития. Необходимо совершенно четко знать, как внутри организма молекулы "притираются" одна к другой, какие функции выполняет каждая из них, и как они взаимодействуют друг с другом.

Вот, скажем, у вас сломался автомобиль. Вы не почините его, если не представляете, из каких деталей он состоит, и каким образом эти его "частички" связаны между собой. А специалист-механик быстро найдет поломку, ибо знает назначение каждой детали, ту нагрузку, которая она несет в едином механизме, и как связана со всеми остальными.

Биологические молекулы — довольно крупные образования, и тем не менее слишком малы, чтобы их можно было увидеть в микроскоп, рассмотреть в подробностях. Здесь возможности кристаллографии воистину неограничены. Она дает возможность увидеть в молекуле положение каждого атома. Кристаллография — единственный инструмент, который позволяет совершенно достоверно и объективно определить форму всех молекул, из которых состоит наш организм, и то, как они "подогнаны" друг к другу, функционируют и взаимодействуют.

Не подумайте, что кристаллография активно работает только в медицине. Все твердые тела, окружающие нас, все твердофазные процессы — предмет исследования кристаллографии. Это огромная область науки, без которой существование человечества, его развитие и прогресс всякой области знаний просто невозможны. Сейчас кристаллографы даже археологам помогают! Совсем недавно я был на конференции, где рассматривались проблемы кристаллографии цемента. Вы знаете, я с интересом следил за тем, какое большое количество специалистов тщательно изучает структуру цемента. Кристаллография — наука универсальная.

— В ваших устах это звучит как гимн кристаллографии!

— Чтобы проиллюстрировать, насколько велико ее значение, обращусь еще к некоторым фактам. Эта наука по числу Нобелевских лауреатов значительно превосходит любую другую. В частности, я сотрудник института, который назван в честь одного из Нобелевских лауреатов — профессора Хауптманна. И я имел честь работать с этим замечательным человеком.

— Вас пригласили прочесть в научно-образовательном центре пять лекций. Как общаетесь со студентами?

— Замечательно! Они приходят после занятий — внимательно слушают, несмотря на то, что читаю я на английском, без перевода. Ребятам, наверняка, не всегда легко воспринимать мою речь. Натура я увлекающаяся, начинаю говорить медленно, а потом все увеличиваю темп. Может быть, студентам помогает то, что перед лекцией раздаю оттиски своих статей. Вообще, должен заметить, молодые люди здесь очень любознательные. Вчера, например, провел несколько часов со студентом Елены Владимировны за компьютером, посвящая его в технику работы с базой данных по генетике. Генетический банк — огромный компьютерный файл, содержащий всю известную на сегодня информацию о генах: от бактерий до человека. Еще десять лет назад ничего подобного не было. Но надо научиться извлекать из этой информации максимум пользы! Кроме того, умело работая с генетическим банком, мы получаем возможность прогнозировать будущее.

Что нам известно? Человеческая ДНК содержит 30 тысяч генов. Они контролируют производство всех белков нашего организма. Но о функции, назначении половины генов мы абсолютно ничего не знаем — они только описаны. И одна из впечатляющих задач, которая сегодня стоит перед медициной, биологией, биохимией — определить структуру и функции всех генов.

Снова обращусь к примеру с автомобилем и проведу аналогию. Скажем, перед нами лежат все до единой части автомобиля. Значит ли это, что любой соберет машину? Отнюдь! Если мы не понимаем назначение отдельных частей и то, каким образом они соединяются друг с другом, у нас ничего не получится.

Кристаллография играет ключевую роль в решении задач по расшифровке структуры генов. Повторюсь: это на сегодня самый объективный метод расшифровки трехмерной структуры молекул.

— О Международном союзе кристаллографов. Как давно он действует, много ли специалистов объединяет?

— Основан Союз 50 лет назад. Объединяет более 15 тысяч специалистов. Цель его — содействовать сплочению кристаллографов всего мира. Основан он был известным кристаллографом Эвальдом, одним из основоположников рентгеноструктурного анализа. Одним из первых президентов Союза кристаллографов была англичанка Дороти Ходчкин, получившая Нобелевскую премию за расшифровку структуры пенициллина. Много времени и сил отдавала она налаживанию контактов между кристаллографами в разных частях света, была членом Пагоужского движения и т.д. Много раз Дороти Ходчкин посещала Россию.

И я, как президент, вижу свою задачу в продолжении заложенных моими предшественниками благородных традиций. Прежде всего следует способствовать тому, чтобы кристаллография активно развивалась повсюду, не только там, где много денег.

Хочу заметить, Новосибирск — это город, в котором кристаллографические исследования получили блестящее развитие. Здесь есть чему поучиться. Но если имеются какие-либо просьбы, я, как президент Союза кристаллографов, постараюсь их выполнить. Нужно делать все, чтобы в развитии науки не было преград.

В ноябре лечу в Алжир, где только что образовано кристаллографическое общество.

— Вы еще и главный редактор журнала "Вестник союза кристаллографов", который бесплатно рассылается всем членам Союза кристаллографов, во многие библиотеки... Много сил и времени отнимает издание?

— В неделю я обычно работаю 80 часов. 10 из них отдавал журналу (поначалу уходило больше). Сам создал его десять лет назад. Издавали журнал вдвоем с помощницей. Журналистика очень нравится — это и хобби, и отдых.

Говорю о журнале в прошедшем времени, потому что с августа нынешнего года, в связи с избранием меня президентом Союза кристаллографов, вынужден был оставить пост.

— Вы провели в Академгородке неделю. Впечатлил он вас?

— Все очень понравилось: живописный лес, прекрасная погода, теплый прием. За теплый прием я хотел бы поблагодарить всех, кто мне помогал, но особенно Елену и Владимира Болдыревых, Андрея Аржанникова. Они проявили большую заботу и сделали все, чтобы мое пребывание было максимально продуктивным и приятным. Но главное — здесь я узнал о совершенно фантастических результатах, о которых раньше и не слышал: побывав в вашем Институте биоорганической химии, буквально поражен результатами по изучению структуры рибосомы. Дело в том, что работы в этой области сегодня привлекают внимание всех. Рибосома — та часть клетки, в структуре которой происходит генерация белков, считывание белков с ДНК. На сегодня расшифрована структура рибосомы бактерии. Структура рибосомы человека существенно отличается. И в ее расшифровке ученые Института биоорганической химии сделали значительные успехи. Это — работы мирового уровня, за которые дают Нобелевскую премию.

Хотя я, собственно, приехал к Елене Болдыревой, прекрасному исследователю, она не только не пыталась задержать меня в своей группе (кстати, очень сильной), а, напротив, старалась познакомить как можно с большим количеством людей — водила по институтам Академгородка, организовывала экскурсии. При этом мы еще успевали работать над совместным проектом. Надеюсь, эта работа продолжится и после моего отъезда (в ноябре жду Елену с ответным визитом в Буффало).

В Академгородке я увидел большие возможности для объединения усилий специалистов разных сфер на основе кристаллографии.

Разговор был долгим. Билл — прекрасный рассказчик. По ходу беседы я про себя держала один веселенький вопросик к президенту Международного союза кристаллографов.

Дело в том, что освещая ту или иную тему, профессор не раз обращался к автомобильной тематике. Наверняка — заядлый автомобилист, подумала я. Но задать свой вопрос не успела — гость вдруг быстро засобирался. Да ладно, спрошу в другой раз. Судя по настроению ученого, этот визит в Сибирь — не последний.

стр. 4