НАУЧНЫЕ ШКОЛЫ АКАДЕМИИ НАУК
как инструмент сохранения и пополнения научного потенциала
(на примере СО РАН)

Доклад академиков Н.Добрецова и В.Молодина на рабочем совещании "Как сохранить интеллектуальный потенциал России" (в изложении).

Как возникают научные школы

Это, конечно, предмет для глубоких исследований, применительно к Сибирскому отделению они еще впереди. В докладе сделана попытка прояснить на нескольких примерах некоторые характерные черты формирования научных школ СО РАН.

Первый десант физтеховцев в Сибири

Первой была названа школа основателя Сибирского отделения академика Лаврентьева, которая была заложена и выпестована им в Институте гидродинамики. Предметом этой школы были (и есть по настоящее время) математические модели и экспериментальные физические исследования динамических, в основном, быстропротекающих процессов. Этими исследованиями занялась группа выпускников Московского физтеха, где их учил, заметил и пригласил в Сибирь Михаил Алексеевич Лаврентьев. Из этой группы почти все стали докторами наук и лауреатами государственных премий, а двое — Б.Войцеховский и В.Титов — академиками. Ими выращены и собственные ученики -доктора и кандидаты наук. Но поскольку Лаврентьев по своему первому научному призванию был математиком, воспитанником знаменитой московской школы академика Н. Лузина, в Институте гидродинамики расцвела механико-математическая школа, сконцентрированная в теоротделе, руководимом вначале академиком И.Векуа, а после его отъезда в Грузию Л.Овсянниковым — до СО РАН он работал в одной команде с Лаврентьевым над важной оборонной задачей, за успешное решение которой оба получили Ленинскую премию. Докторскую диссертацию Л. Овсянников защитил уже в Сибири, затем благодаря блестящим работам быстро стал членом Академии. В институте ныне работают воспитанники и члены этой научной школы члены-корреспонденты В.Монахов, В.Пухначев, а из более молодых, уже выпускников НГУ — чл.-к. В.Плотников.

Математические и физико-математические школы Отделения — основа многих успехов СО РАН и в области междисциплинарных исследований.

"Мозговой центр" Института геологии и геофизики СО АН (1970 г.)

Мудрость академика Андрея Алексеевича Трофимука, основателя и первого директора Института геологии и геофизики, состояла в том, что он не стал делать институт "под себя", а выбрал и пригласил тех ученых, кто был способен создать мощные научные школы по разным направлениям. Это были избранные позже академиками В.Соболев, Ю. и В.Кузнецовы, Ю.Косыгин, Б.Соколов, А.Яншин, членами-корреспондентами АН СССР И.Лучицкий, В.Сакс, Ф.Шахов, Э.Фотиади. Многие из них за свои работы стали лауреатами самых высоких отечественных и престижных зарубежных премий.

Сибирские геологические школы складывались в результате взаимного обогащения томской, иркутской, московской, ленинградской, львовской геологической школ, но стали самобытным явлением и сыграли исключительную роль в развитии рудно-геологической науки в Сибири.

Подробнее Н.Добрецов остановился на школе академика В.Соболева, из которой вышел и сам.

Из области химических наук в докладе был приведен только один пример школы химической физики, созданной в Сибирском отделении трудами блестящего ученого и удивительного человека Владислава Владиславовича Воеводского, ученика и ближайшего сотрудника академика Н.Семенова — первого Нобелевского лауреата советского периода. Ему вместе с другим учеником Н.Семенова — А.Ковальским была поручена организация Института химической кинетики и горения. Заряд творческой энергии, вложенный В.Воеводским в своих учеников, был так велик, что несмотря на его раннюю смерть (он не дожил даже до 50 лет), в институте выросла целая плеяда ярких ученых — академики Ю.Молин, Ю.Цветков, в следующем поколении — Р.Сагдеев, ныне директор Международного томографического центра. В работах учеников Воеводского заложены основы новой области науки — спиновой химии. Выполненные ими пионерские исследования стали толчком для развития таких работ во всем мире.

И здесь прослеживается та же цепочка: яркая личность учителя, совместная работа, атмосфера общей заинтересованности — в итоге вырастают и самостоятельные крупные исследователи, и самобытные коллективы, т.е. школы.

Красноярские лесоведы. Слева — первый директор Института леса академик А.Жуков

Сильные научные школы заложены и продолжают развиваться во всех действующих по нескольку десятилетий научных центрах Сибирского отделения. Это, например, школы физики, экологической физики, лесоведения в Красноярске, научные школы по космофизике и мерзлотоведению в Якутске, томские научные школы по физике твердого тела, электрофизике и оптике атмосферы, иркутские — по физике Солнца, энергетике, наукам о Земле и другие.

Н.Добрецов напомнил размышления академика Г.Будкера, ученика И.Курчатова и родоначальника одной из самых крупных масштабных и своеобразных физических научных школ Сибирского отделения: "Учиться только по учебникам, монографиям и статьям — все равно что пытаться овладеть тайнами мастерства пианиста по самоучителю. Несложно записать все ноты, но научиться играть высокопрофессионально без учителя невозможно. Точно так же и в науке: без хорошей школы невозможно овладеть тайнами исследовательского мастерства".

Школа Будкера и Института ядерной физики дала 11 академиков, 12 членов-корреспондентов, 8 директоров институтов РАН, трех ректоров НГУ, трех руководителей крупных научных подразделений США. В институте защищены более 80 докторских и около 350 кандидатских диссертаций, а также более 2000 дипломных работ.

Докладчик отметил, что за недостатком времени не может привести другие примеры формирования в Сибири научных школ.

Практически во всех случаях прослеживаются определенные закономерности:

1. Основатели научных школ СО РАН, как правило, являлись представителями ярких научных школ страны и имели учителей, которые сыграли решающую роль в формировании их научной биографии

2. Формирование научной школы не одномоментный акт, для ее становления необходимо как минимум два, а то и три поколения ученых.

3. Каждое новое поколение не только сохраняет лучшие черты школы, заложенные учителями, но и вносит свой вклад в ее формирование, обеспечивая мобильность школы по отношению к новым открываемым научным фактам и ее устойчивость к меняющейся окружающей среде.

Необходимым условием является как можно более раннее, начиная со студенческой скамьи тесное общение учеников с учителем, совместная работа над общими проблемами, широкое общение ученых, участие в семинарах и дискуссиях. Этому условию более всего соответствует максимальное сближение классического, "академического" университета с институтами Академии наук.

Как формируется научный потенциал СО РАН
и через СО РАН

В этом разделе доклада Н.Добрецов остановился на главных этапах формирования кадрового состава Сибирского отделения — это переезд в Сибирь ряда крупных ученых с группами своих молодых учеников, их объединение с уже существовавшими в Сибири филиалов АН СССР и создание Новосибирского университета. Он отметил, что сегодня в заслугу М. Лаврентьеву можно поставить создание еще одной школы — школы подготовки кадров Сибирского отделения РАН.

Особенности НГУ общеизвестны: это преподавание силами ученых СО АН, делающих науку сегодняшнего дня; практикумы и работа студентов в реальных институтских лабораториях, включение их в исследовательский процесс, и т.д.

Н.Добрецов привел пример того, как СО РАН и НГУ отвечали на вызовы времени.

Особую роль сыграли Сибирское отделение и НГУ для возрождения в нашей стране ошельмованной лысенковцами генетики. Из числа ученых старшего поколения, представителей лучших генетических школ, оставшихся после разгрома биологов-генетиков, в Институте цитологии и генетики СО РАН удалось создать мощный коллектив под руководством академика Н.Дубинина. После вынужденного (под давлением Н.Хрущева) ухода Н.Дубинина институт возглавил Д.Беляев. В 1968 году в НГУ была создана кафедра цитологии и генетики, затем — кафедра молекулярной биологии, которые и сформировали постепенно новое молодое поколение специалистов по этим чуть было не вымершим в нашей стране направлениям.

Принципу СО РАН "нет ученого без учеников" следовали не только в новосибирском Академгородке, но и во всех 9 научных городах Сибири. Там, где не было университетов, организовывались филиалы НГУ, которые через какое-то время работы в этом статусе вставали на ноги и становились полноценными классическими вузами. Так было в Красноярске и Улан-Удэ. Там, где не удавалось создать университет, институты СО РАН опирались на политехнические вузы.

При этом СО РАН не претендовало на безусловное лидерство в этих отношениях — было равноправное сотрудничество. Там, где в вузах были сильные научные школы, они доминировали в программах научно-образовательных комплексов, созданных по решению руководства страны в начале 90-х годов.

В 1997 году появилась федеральная целевая программа "Интеграция". Сибирское отделение активно использует все представленные этой программой организационные формы интеграции, является ее крупнейшим участником. Результатом активного участия СО РАН в образовательном процессе является высокий уровень выпускников ведущих вузов Сибири, а также кадровое воспроизводство самого Отделения. Большинство сотрудников научных организаций Сибирского отделения — выпускники сибирских вузов, в том числе около половины — выпускники Новосибирского государственного университета, в числе других источников пополнения науки Иркутский, Красноярский, Омский, Томский, Якутский, Алтайский университеты, Новосибирский, Иркутский, Томский государственные технические университеты, Тюменский нефтегазовый университет и многие другие.

Но сейчас требуются и новые, более решительные шаги. Все убыстряющий темп развития мировой науки, появление новых направлений требует адекватной формы оперативной подготовки кадров для фундаментальных исследований, а значит, еще более тесного сближения науки и образования.

Н.Добрецов напомнил, что академик М.Лаврентьев уже через несколько лет после создания НГУ обращался в ЦК КПСС и Совмин СССР с просьбой передать (в виде опыта) Новосибирский государственный университет и ФМШ в систему Сибирского отделения. Обоснованность этой просьбы за 40 лет нисколько не устарела.

Сегодня, с введением множества новых законов, норм и инструкций, налогов и льгот, различающихся для разных ведомств, и на пути взаимодействия Сибирского отделения и НГУ становится все больше барьеров. Становится все труднее оперативно решать вопросы, без которых дальнейшее сохранение высокого уровня НГУ становится проблематичным — тем самым, ставится под удар и дальнейшее сохранение и развитие научных школ Сибирского отделения. В рыночных условиях нельзя не отметить, что система Новосибирского госуниверситета — это самый дешевый в стране и мире путь подготовки кадров. Здесь специалисты высшей квалификации — как бы "побочный продукт" научных исследований в институтах Академии наук.

Система поддержания кадрового состава научных школ, подготовки научных кадров высшей квалификации приносит свои плоды. Несмотря на то, что за годы кризиса общее число работающих в СО РАН резко уменьшилось, число научных сотрудников за последнее время стабилизировалось. За последний год число молодых докторов (моложе 50 лет) увеличилось в СО РАН на 110 человек — это прямое доказательство активности школ.

Научные школы СО РАН как инструмент
сохранения научного потенциала

Смена поколений с сохранением при этом мирового уровня исследований — дело непростое. Мы гордимся своей школой подготовки кадров, однако в институты приходят выпускники НГУ, которые в этих же институтах начинали свой путь в науку. Не превратится ли наше научное сообщество в замкнутую популяцию с последующим вырождением? (Кстати, о такой опасности предупреждал лет 15 назад редактор журнала "Nature" Мэддокс, назвав статью об Академгородке в большом обзоре о советской науке "Элегантная старость").

В свое время Академгородку сильно повезло — он начинал создаваться представителями из разных научных школ и из разных городов — таких старых культурных и научных центров страны, как Москва, Ленинград, Киев, Львов, Казань, Томск, не говоря уже о "закрытых" научных сообществах.

И именно это многообразие составило корни быстрых и последующих успехов, которыми ознаменована деятельность нашего научного сообщества.

За рубежом существует традиция каждые 5-7 лет менять место работы, У нас нет ни такой традиции, ни таких возможностей. Но у нас есть другое, и весьма плодотворное средство сохранения и развития наших научных школ и высокого уровня исследований. Оно было заложено отцами-основателями, создавшими наши научные центры как комплексы разных наук. Здесь за "свежей кровью" далеко ходить не нужно, она приходит из соседних наук. Видимо, поэтому большинство государственных премий и других научных наград получено сибирскими учеными за работы, выполненные на стыках наук.

Хорошая иллюстрация — опыт Лимнологического института в Иркутске. Классическая школа первоисследователя Байкала Г. Верещагина успешно развивалась в коллективе Лимнологического института под руководством академика Г. Галазия, что позволило продолжить долговременные ряды наблюдений и фундаментальные описания многих особенностей уникального озера, включая эндемичных представителей его фауны и флоры. Но 10-15 лет назад стало очевидно, что прежние методы исследований себя исчерпали, а средний возраст научных кадров катастрофически увеличивается. Привлечение в институт "свежей крови" — группы молекулярных биологов и биохимиков, преимущественно молодых выпускников НГУ, подняло исследования на совершенно новый, современный уровень. Сейчас этот институт пользуется международной известностью, на его базе успешно действует Байкальский международный центр экологических исследований, а среди научных сотрудников около 40% составляет молодежь.

Интеграция исследований расширяется на всех уровнях — и внутри Сибирского отделения, и с институтами центральной части РАН, УрО и ДВО РАН, с сибирскими отделениями РАМН и РАСХН, с НАН Беларуси и другими академиями стран СНГ, а также ряда стран Азии.

Воспитание специалистов, готовых к мультидисциплинарности и интеграции, требует еще более тесного взаимодействия Сибирского отделения с НГУ, чтобы никакие ведомственные барьеры не вставали на этом пути. Это еще одно обоснование необходимости введения как минимум — двойного учредительства НГУ.

Изначальная модель взаимоотношения СО РАН и высшей школы — это как бы зарубежная модель с точностью "до наоборот", но эффективность ее не меньше. За 43 года она показала свою состоятельность, ее копируют. Это не застывшая модель, могут быть вариации: пример — научно-образовательные комплексы в Красноярске, Томске, Тюмени.

В рыночной экономике мы не пошли на девальвацию образования (продажу дипломов). На фоне ухудшения физико-математической подготовки в средней школе, наша система приобретает еще большую значимость. Именно поэтому к нашей системе неприменим госэкзамен, так как у нас отбор студентов идет преимущественно на олимпиадах и мы берем не тех, кто знает ответы на стандартные наборы вопросов, а тех, кто умеет думать нестандартно.

Интересы дела, а по большому счету — интересы России должны, наконец, в этом вопросе возобладать над боязнью в чем-то отойти от устоявшихся, но не успевающих за жизнью административных форм.

Поэтому наш долг — сделать все возможное для снятия барьеров между Сибирским отделением и НГУ для их максимального сближения и взаимопроникновения.

стр. 3