ТУМАНОВ:
ВСЁ ПОТЕРЯТЬ — И ВНОВЬ НАЧАТЬ С МЕЧТЫ…

Альберт Гершевич,
член Союза журналистов России

Совсем недавно на стендах магазина «Москва», наверное, самого «центрального» в столице России, появилась книга с довольно необычным названием: «Туманов. Все потерять — и вновь начать с мечты…».

С первого взгляда трудно понять, что уместилось в этом строгом, полутемном, полузасвеченном переплете. То ли Туманов-автор, то ли книга, как бывало в прежних изданиях, поведает перьями других авторов об этой полулегендарной и в чем-то даже одиозной фигуре «крестного отца» старательских артелей всея Руси.

Поначалу на помощь приходит большой красочный плакат за зеркальной витриной магазина с отзывами известных, именитых и просто читающих людей.

Короче всех сказал Михаил Танич: «Я прочел, не отрываясь. Как Джека Лондона».

«Это грандиозная книга, — уточняет Станислав Говорухин. — Автопортрет на фоне нашей истории. Лучшее, что прочитал в последнее время из мемуарной литературы».

Рядовой, без всяких титулов читатель Ю. Черемных дает свою отметку: «На меня все изображенное в книге произвело большое впечатление и воздействовало больше, чем прочитанное мной у Солженицына, Шаламова и других».

Можно было бы привести и другие весьма точные и в то же время эмоциональные отзывы: Беллы Ахмадулиной, Виктории Токаревой, Генриха Падвы, Аллы Демидовой… Ограничусь только двумя: «Так вот, значит, что такое русский характер! И вот, значит, почему мы выбрались из тьмы, из которой, казалось, нельзя уже выйти людьми, и выбрались не просто живыми, а уж совершенной сталью. — Именно так закалялась сталь в нашу мрачно-величественную эпоху», — считает Валентин Курбатов.

И последним хочется привести краткий и весьма красноречивый отзыв некоего Михаила Х, оттянувшего двадцатичетырехлетний срок на Колыме: «Почему Туманов уцелел в лагерях? Потому что там знали, кого резать, а кого надо оставить…».

Я закончил чтение этой книги по пути из Москвы в Новосибирск в поезде «Сибиряк». Двух суток по моим расчетам должно было хватить, чтобы все вспомнить и сопоставить, понять и оценить. Не хватило. Туманов оказался куда масштабнее, чем было мне известно. Поэтому пишу только о самых первых своих впечатлениях. Кто прочтет книгу, поймет, насколько они поверхностны.

Прежде всего о жанре. Ожидал увидеть мемуары, исповедь, публицистику. Все это есть, а кроме — нечто среднее между диссертацией и поэмой. Нечто эпическое…

Судьба, как говорится, свела меня с автором этой книги в Алдане. Вскоре после командировки на отдаленные прииски в безлюдных отрогах Джугджура, где осваивались вскрышные полигоны только что организованной артели. Туманова там повстречать не удалось. Но повсюду в людях, их обустройстве, в организации и технологии производства чувствовался какой-то нездешний, незнакомый в этой таежной тьмутаракани дух. Это был дух осмысленной, целесообразной, грамотно и четко налаженной работы. Об увиденном я написал в газету «Социалистическая Якутия», где служил собкором по Алданскому району — двухполосный очерк «Старатель-69».

В большой книге Туманова двухлетний период работы занял всего несколько страниц. Но результаты алданской двухлетки оказались более чем впечатляющими. Вот несколько абзацев из этих страниц:

«В феврале 1969 года мы зарегистрировали новую артель «Алдан» численностью 800 человек — самую крупную в системе «Главзолота». Желающих попасть к нам много, люди приезжали отовсюду, но безоговорочно мы принимали тех, кого знали, а к другим предъявляли наши обычные требования, первым и безусловным из которых было: со мной работает только тот, кто не пьет.

Руководству комбината «Алданзолото» не терпелось услышать от нас, сколько мы собираемся добывать. Когда я назвал примерную цифру — тонну в сезон — алданцы посчитали это авантюрой. Директор ГОКа Ф. П. Джулай сказал, что его устроила бы даже треть. Остальные ожидали хотя бы килограммов 80-100.

В мае артель приступила к промывке на трех участках.

К осени выяснилось, что за сезон добыто 1040 килограммов…

На второй год мы сдали 2240 килограммов. Десяток других алданских артелей все вместе сдали только 40% от этого количества металла…«

Такая лавина золотого песка вызвала с одной стороны высокую оценку Минцветмета и отраслевого профсоюза — переходящее знамя, знаки победителей соревнования, а с другой — всплеск дикой озлобленности со стороны местного (и не только) партийного аппарата. На Туманова уже не в первый раз и увы! не в последний спустили свору прокурорских, правоохранительных и гэбистских сотрудников. Горком партии припомнил и мне слишком, по его мнению, пристальное внимание к старательской проблематике и попросил первого секретаря Якутского обкома Г. Чиряева отозвать меня из района. Туманова же клеймили и честили, как могли, на республиканском партхозактиве, и он с тяжелым сердцем вынужден был перебазировать артель на побережье Охотского моря, в Хабаровский край…

Думал ли я, что через тридцать пять лет смогу гордиться своей мизерной, но причастностью к судьбе этого удивительного и поистине легендарного человека? Все это время я, разумеется, не терял Вадима Ивановича из виду. Такого, как он, потерять было невозможно. Туманов, как болид, врезавшийся в затхлую атмосферу застоя, был виден со всех точек земной поверхности и со всех горизонтов хозяйственной жизни.

В то время, как А. Аганбегян и Т.Заславская подводили теоретическую базу под необходимость и неизбежность крушения так называемой экономики развитого социализма, а Виталий Коротич в журнале «Огонек», вслед за новомировцами формировал антидеспотическое общественное сознание, Туманов практически сокрушал бастионы лжи и лицемерия идеологии уравниловки, основанной на рабском труде во имя «светлого завтра», всеобщем прозябании и нищете ради пополнения «закромов Родины».

Человек должен жить и зарабатывать достойно уже сегодня и повседневно — вот лейтмотив всех усилий Туманова. Ему отвечал и великолепно срабатывал именно старательский, артельный принцип распределения доходов. Никто из рядовых работников не может получать меньше половины суммы, начисленной председателю при равном количестве отработанных трудодней. Естественно, что исповедуя и соблюдая такой принцип, Туманов не вошел в клуб современных олигархов. И сам этот клуб наверняка не появился бы из недр перестройки, будь у господ-демократов иные инструменты прокладки путей в новую экономическую реальность. Им бы поучиться у Туманова.

Тогда, в те далекие годы, на успехи тумановских начинаний, как теперь говорят, проектов, реагировали вполне адекватно. Чем значительнее и увереннее были эти успехи (а серьезных провалов у Туманова не было никогда!), тем больнее и чаще «кусали» старателей, трепали честь, имя их неформального лидера услужливые борзописцы по заказу партийных бонз. То и дело раскручивались постыдные и бесчеловечные кампании травли и сенсационных «разоблачений» одного из первых — и что больше всего бесило инсинуаторов — легальных по всем статьям даже советских законов — миллионеров.

Все так называемые «дела» Туманова, начиная с ареста по пресловутой 58-й статье помощника капитана парохода «Уралмаш» в 1948 году и до полной реабилитации в 90-е годы подробно раскрыты в книге. Но эти контрразоблачения отнюдь не входили в сверхзадачу автора. Он не замысливал сводить счеты, хотя мстить ему было и есть кому и за что. Подтверждают это заключительные строки мемуаров: «С испытаниями, посланными мне, со всеми потрясениями нашего времени, безумством политиков и властей, с моей сумасшедшей любовью — теперь вы знаете, какой была моя жизнь. Может быть слишком сумбурно я написал о ней, но как и прожил — без черновиков».

Всякие сравнения хромают. Когда закрываешь книгу Туманова, отдаешь отчет, что это не жизнь Петра Великого, которую одной строкой охарактеризовал Пушкин: «И академик, и герой, и мореплаватель, и плотник». Но эту строку с успехом можно отнести на счет Туманова. Вы спросите: какой же он академик? Самый настоящий.

Недавно Международная академия минерально-сырьевых ресурсов избрала его своим действительным членом. На самом деле его можно поставить в ряд с именами Александра Ферсмана, Владимира Обручева, Терентия Мальцева, если не по образованности, то по делам и подвижничеству первооткрывателей. Академик от Колымы.

Остается позавидовать тем, кто откроет эту книгу и впервые познакомится с ее автором.

стр. 5