НУЖНА ЛИ ТОМСКУ ПЛОЩАДЬ ПОБЕДЫ?

Иногда можно услышать, мол, тем, что в 1944 году Томск стал областным центром, он всецело обязан войне. Между тем, точнее будет сказать — не войне, а тому большому вкладу, который томичи внесли в Победу. Недавно мне стало очень за Томск и державу обидно. В те дни, когда город и вся область активно готовятся к встрече 60-летия Победы, городская Дума не вняла предложению военных ветеранов присвоить имя Победы безымянной площади перед Лагерным садом.

Виктор Нилов, «НВС»

Конечно, никто в Думе не возражает против того, чтобы в городе хранилась память о Победе. В Думе много активных сторонников патриотического воспитания молодежи, однако депутаты совсем не к месту затеяли спор и в итоге не смогли прийти к единому мнению. А возник весь спор из-за того, что было выдвинуто встречное и невыполнимое предложение — переименовать Новособорную площадь. Но она уже несколько раз переименовывалась, в том числе недавно. Да и не может она быть площадью Победы, потому что имеет особую драматическую историю.

Думаю, не одного меня взяла обида, но мне еще и оттого горько, что давным-давно понял, сколь великим и притом повседневным был вклад томичей в Победу. Еще в 70-е годы мне посчастливилось установить интересный факт из томской истории. Почти все военное время в университетской библиотеке, вместе с рукописями и вещами Пушкина, Толстого и Горького, практически нелегально хранились рукописи обожаемого мною Сергея Есенина!

Памятник в Университетской роще студентам и сотрудникам ТГУ, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны.

Хорошо известно, что в дивизиях, полках, батальонах и ротах, сформированных в Томске и по соседству, томичи мужественно сражались за Смоленск, спасали Москву, Сталинград и Ленинград, участвовали в Курской битве, освобождали Украину, Белоруссию и Прибалтику, брали Кёнигсберг и Берлин. Многие из них стали Героями Советского Союза, в том числе около сорока выпускников томских артиллерийских училищ ТАУ-1 и ТАУ-2, а Афанасий Шилин награжден двумя Золотыми Звездами. На стеле в Лагерном саду вы можете прочитать, что на фронт ушло около 130 тысяч томичей (из города и районов). Почти каждый второй из них не вернулся…

Весь Томск работал тогда под девизом: «Всё для фронта, всё для Победы!» О многом говорит уже одно то, что томичи за годы войны увеличили выпуск промышленной продукции в три с половиной раза. Сделано это было благодаря оперативно размещенным и быстро подготовленным к пуску сорока эвакуированным предприятиям из многих городов страны. И сделано это было ценой невероятных усилий. Все новые томские заводы были крайне необходимы для выпуска вооружений, боеприпасов и другой важной продукции. Войну без нее было не выиграть. Лучшие помещения школ, общежитий и больниц были тогда отданы двум десяткам эвакогоспиталей. В конце тридцатых Томск называли «сибирской здравницей», и он оправдал свою высокую квалификацию, вылечив за войну 100 тысяч раненых бойцов.

Томский университет отдал под госпитали и оборонный завод все свои учебные корпуса и общежития, и при таких обстоятельствах у местной власти возникла мысль первый сибирский вуз на время закрыть. Стойкая университетская легенда утверждает, что этого не допустил Верховный Главнокомандующий. Якобы, Сталин прислал телеграмму, состоящую из одного риторического вопроса: «Какому дураку пришла в голову мысль закрыть Томский университет?» Понятно, почему томичи свято хранят эту легенду — чтобы никаким дуракам никогда ничего подобного в голову не приходило. Всю войну томские и эвакуированные вузы выпускали специалистов, а студенты, в основном девушки, не только учились, а еще и работали на заводах и в госпиталях, заготавливали дрова и торф, прокладывали по городу рельсы, строили новую электростанцию, убирали на селе урожай.

Митинг на томском «Фрезере» в военное время.

В 30-х Томск звали еще и «кузницей кадров». Он имел перед войной семь вузов и двадцать техникумов. В Томске впервые в стране, в самые первые дни войны, был создан «Комитет ученых помощи фронту». Он объединил и координировал работу ученых. Интеллектуальный потенциал Томска был столь высок, что, во многом благодаря ему, и был достигнут высокий рост томской, да и другой сибирской промышленности. Без помощи ученых не удалось бы в немыслимо сжатые сроки переналадить производство 40 эвакуированных заводов, освоить новые технологии, получить дополнительную электроэнергию и водоснабжение, найти нужное сырье и заменители дефицитных материалов, ввести в практику новые лекарства и методы лечения. Ученые-патриоты давали томичам пример, выступая инициаторами многих важнейших дел ради Победы.

Читатели «НВС» знают, что томские ученые стали в годы войны одними из главных инициаторов и организаторов Западно-Сибирского филиала АН СССР. Заместителем председателя Президиума филиала в 1944 г. был назначен К. Шмаргунов. Директорами первых сибирских академических институтов стали И. Бутаков, В. Ревердатто и Н. Чинакал. Активное участие в организации принимали А. Бунтин, Н. Вершинин, А. Воробьев, И. Геблер, В. Кузнецов, М. Коровин, Б. Тронов, К. Рогинский, Д. Стрельников, Б. Токин, В. Хахлов.

Поскольку мужчины и юноши ушли на фронт, то к станкам встали женщины, старики, инвалиды и подростки. Опытные рабочие обучали новичков прямо на рабочих местах или в старых и новых школах ФЗО, ремесленных училищах и техникумах. Работали без выходных, по 11-12 часов, а когда требовалось, то и сутками, не выходя из цехов и переходя, как тогда говорили, на казарменное положение.

Работали зачастую впроголодь, варили суп из крапивы, мальчишки переловили собак и голубей. Благостная картина о тех временах отдавала бы неправдой. С голодухи решались на воровство, не поутих в войну и бандитизм. Однако подавляющее большинство томичей делали ради Победы всё возможное.

Так доставлялся материал из одного заводского цеха в другой в годы войны.

Знаете, за что молодая шлифовшица с Томского подшипникового завода Татьяна Мельникова получила в 43-м орден Ленина? Она была тысячницей, что значит — выполняла по десять норм за смену. Движение стахановцев стало в Томске массовым и не думаю, чтобы формальным. Представьте себе, в число тысячников вошли 14-летние рабочие Володя Меркулов с «Фрезера», Саша Найкин с ТЭМЗа и Хамзин (имени и завода автор не установил). В городе проводились слеты молодых рабочих.

Интересно, что и в те тяжелейшие времена томичи охотно ходили на спектакли работавшего в военном Томске нынешнего Белорусского национального театра имени Янки Купалы. Как только появлялась возможность, молодежь устраивала танцы. Из официального отчета известно, что в 1943 году на предприятиях работало 10 хоровых кружков, 20 — драматических, 5 — струнных.

К 1944 году в войне произошел решительный перелом и четко обозначилась стратегическая роль Сибири. За военные годы упрочилась связь Томска с Нарымским краем. Томские леса поставляли авиационную сосну, ружейную и лыжную болванки, рудничную стойку. Хорошо известен «красный обоз» из примерно двух тысяч подвод с рыбой, добытой в 42-м рыбаками Нарымского края для шахтеров Кузбасса. Они считали, что, помогая шахтерам и металлургам, они помогают фронту. Неудивительно, что в 1944 году военно-промышленный и научно-вузовский Томск, который внес свой большой вклад в Победу, по праву стал центром новообразованной области.

Многое из сказанного здесь хорошо известно, но вот уже можно услышать, что та война от нас далеко и незачем лишний раз бередить душу воспоминаниями. Тем более, что в Лагерном саду есть Памятник воинам-томичам, и нет, мол, никакой необходимости иметь рядом с ним еще и площадь Победы. Никак не могу с этим согласиться. Честь и вечная память фронтовикам, но нельзя забывать и о том, что без крепкого тыла победы в мировых войнах не достигаются.

Спросил у сопредседателя томского общества «Мемориал» Василия Ханевича, как он относится к предложению военных ветеранов дать площади перед Лагерным садом имя Победы. Он ответил, что только положительно. И пусть такая площадь говорит о вкладе всех томичей в Победу. Ведь тот вклад был не только велик, но еще и разнообразен. И Василий Антонович протянул мне подготовленную для выставки ксерокопию письма 49-го года из Томска в Москву от секретаря обкома А. Сёмина и председателя облисполкома Д. Филимонова. В письме говорилось: «За годы Отечественной войны большинство сельхозартелей, состоявших из бывших кулаков-спецпоселенцев, досрочно выполняли и перевыполняли государственные планы хлебопоставок и сдачи мясных, молочных и других продуктов».

Говорилось также об активном участии спецпоселенцев в сборе денег на военные займы, колонну самоходных орудий, строительство танков и самолетов. «В период Отечественной войны 1941-1945 гг. среди кулаков-спецпоселенцев, проживающих в районах области, не было ни одного случая организованных контрреволюционных, бандитских, повстанческих проявлений. В то же время было призвано по мобилизации в ряды Советской Армии 4851 человек, которые на фронтах Отечественной войны проявили себя патриотами Родины. Подтверждением может служить тот факт, что из числа бывших кулаков-спецпоселенцев присвоено звание Героя Советского Союза Мусохранову Александру Филипповичу…». Приведен в письме и ряд других фактов.

Известно, что в военном Томске работало немало репрессированных. Большая группа немцев была депортирована с Поволжья и Украины. Россия была для российских немцев Родиной, и они тоже внесли свой большой трудовой вклад в Победу над фашизмом, несмотря на допущенную по отношению к ним вопиющую несправедливость.

В начале сороковых Томск насчитывал порядка 150-170 тысяч жителей. За войну он принял 50 тысяч эвакуированных. Среди них — несколько тысяч квалифицированных заводских специалистов из Москвы и Ленинграда, а затем и блокадников. По трудовой мобилизации для работы на томских заводах были направлены тысячи молодых жительниц Калининской и других областей, а также из Средней Азии. Можно сказать, что среди тех, кто ковал в Томске победу в войне, была представлена вся страна. В свою очередь, еще в войну, не успев оправиться от нее, Томск начал помогать восстанавливать разрушенный Воронеж, Белоруссию и Украину.

Ветеранам безымянная площадь перед Лагерным садом давно стала родной. Вот уже четверть века в святой праздник 9 Мая они приходят сюда с друзьями по труду и оружию, с детьми и внуками. Здесь пронзительно чувствуется связь поколений. Пусть площадь невелика собой, но она существует в действительности и вмещает тысячи участников митинга в честь Дня Победы. Судя по всему, в былые времена лагерная площадь использовалась под военный плац.

С Отечественной войной площадь непосредственно связана тем, что в здании бывшей винной монополии с августа 41-го работали, объединившись, несколько небольших ленинградских заводов и московский «Манометр». Работали, естественно, на фронт. «Манометр» неоднократно побеждал в военном Всесоюзном соревновании. В те времена на площадь выходила и госпитальная клиника мединститута, в которой размещался эвакогоспиталь. Совсем рядом, в бывших казармах, складах и конюшнях Южного военного городка, с 41-го работает московский «Фрезер», ныне «Томский инструмент», один из самых передовых местных заводов военного времени — в 43-м он был награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Томичи выступили инициаторами соревнования c районами и городами Новосибирской области и много раз были первыми. Тогдашний секретарь Новосибирского обкома Михаил Кулагин говорил, что дела и опыт томичей поучительны и «ими займутся историки».

И подумалось, что в Томске, как ни в каком другом городе, нужен особый знак в память о тех, кто сражался за Родину в тылу и на фронте. Такой, чтобы он коротко говорил о вкладе всех томичей военного времени. Фронтовиков и тружеников тыла, рядовых и генералов, людей разных национальностей и конфессий, рабочих и ученых, студентов и школьников, мужчин и женщин, детей и стариков, коммунистов и беспартийных, пионеров и комсомольцев, добровольцев и мобилизованных, полноправных граждан и в правах на тот момент пораженных. Низкий им всем поклон и память за вклад в Победу. Они были едины в своем стремлении защитить Родину, отстоять ее свободу, разгромить фашистов. Потому и победили. Многие ценой своей жизни. То была Отечественная война. И пусть памятный знак напоминает об этом.

Фото из фондов музея
завода «Томский инструмент»
и В. Бобрецова.

стр. 5