ОСТАВАТЬСЯ РОССИЯНИНОМ!

Пределы России наши соотечественники покидают по разным причинам, но каждый надеется там, в зарубежье, ухватить за хвост свою птицу счастья. У кого-то мечты сбываются, другие многие годы находятся на подступах к ним. Но что прежде всего требуется для того, чтобы в новых условиях и обстоятельствах не утратить собственного «Я»?

Л. Юдина, «НВС»

Тринадцать лет живут в индустриальном американском городе Сент-Луисе, очень похожем по своей архитектуре и традициям на европейский, Юрий и Лариса Матрос. Он, доктор технических наук, прежде более двух десятков лет проработал в Институте катализа Сибирского отделения РАН, стал завлабом. Она, кандидат философских наук, перед отъездом в США должна была вступить в должность заведующей кафедрой философии в СО РАМН.

Все у семейства Матрос сложилось хорошо. Юрий, поехавший в Америку по приглашению конкретной фирмы, чтобы заниматься конкретным делом, активно трудится в том же направлении. А вот Лариса, став свободным художником, сумела завоевать другие позиции, взять новые высоты. Об этом мы и поговорили с ней, когда она недавно, впервые после отъезда в Сент-Луис, побывала в Академгородке.

Но прежде, чем перейти к основной теме, затронули традиционный вопрос — легко ли россиянину утвердиться на новом месте, в необычных условиях, другой культуре.

— Чрезвычайно сложно, — ответила Лариса. — Это длительный, мучительный, сложный процесс. Ты попадаешь в новую систему отношений, и не только производственных. Ведь Россия, Советский Союз в силу своей закрытости в течение длительного времени был менее всего подвержен влиянию чужих культур. На остальной мир мы смотрели издалека — видели красивую жизнь с экранов телевизора, чему-то завидовали, что-то осуждали.

Совсем другое — оказаться внутри этой самой жизни. Пожалуй, основная трудность, и не только на первых порах, справиться с тоской — она даже на уровне подсознания. И когда кто-то из России приезжает: артист — знаменитый или не очень, писатель или еще кто-то — все соотечественники идут на встречу (даже если билет дорогой, а некоторые живут очень скромно, на пособия).

— Но ведь уезжают из страны люди разного склада. Некоторые просто реализуют свои давние устремления, им за рубежом вполне комфортно. Вы к какой категории относитесь?

— Никогда не собиралась уезжать! У меня психология человека советских времен — я самый настоящий «совок». Училась на юридическом, хотела работать в правоохранительных органах, бороться со злом и несправедливостью. Была активной комсомолкой, общественницей.

Когда мы стали жить в Академгородке в начале шестидесятых, где вся атмосфера словно была пропитана наукой, настоящий культ, я тут же с головой погрузилась в нее. Поступила в аспирантуру к известному социологу Владимиру Николаевичу Шубкину, с азартом занималась. Знаете, каждое утро я просыпалась с ощущением счастья, легко написала диссертацию, досрочно защитилась.

Потом — почти на 20 лет — Медакадемия. С академиком Казначеевым подготовила более 100 публикаций, книгу «Право на здоровье». Со временем начался «философский уклон» в деятельности. Перед медиками ставились методологические проблемы — от вопросов, связанных со здоровьем, шли к обобщениям.

В общем, считала я, все, шло преотлично! И дальше мне бы в Сибири было так же славно, сердечно. Но судьба-повелительница так уж распорядилась.

— В Америке вы стали писательницей. Как это вы пришли к решению написать толстенную книгу и назвать оригинально — «Презумпция виновности»? Много ли времени потратили?

— Замысел оформлялся в годы перестройки. Писала восемь лет. «Презумпция виновности» — потому что считаю, что все мы, интеллигенция, в ответе за то, что сейчас происходит.

— Лариса, хочу обратиться к выдержкам из рецензии Замиры Ибрагимовой на книгу.

«Искренняя, честная книга, дневник личных переживаний и размышлений в хронике исторических событий, терзания микромира на масштабном фоне макроперемен, побуждающем принимать честное и мучительное решение…

Ни от чего не отрекается Лариса, вполне благополучно устроенная в Штатах. Ни от своей комсомольской активности в одесской школе. Ни от молодой влюбленности в Городок, нежность к которому пронесла и через разочарование застоя и реформ, и через годы освоения чужой страны…

Пытаясь разобраться в случившемся, и приходит автор к «презумпции виновности». По сути — к самообвинению: когда грянуло время перемен, мы, гуманитарии, оказались банкротами».

— Именно так! Я пропускала через сердце все «600 исповедальных страниц из эмиграции» моего социологического романа. Я не политолог, не публицист, потому решилась на такое художественно-романтическое произведение. Очень хотелось показать прекрасных наших людей, ученых, их состоявшуюся карьеру, все то хорошее, что грело душу. Восстать против сегодняшнего стремления все и вся очернить.

— Известно, после того, как совершили этот подвиг, вы стали популярной?

— Есть немного! В Нью-Йорке прошла презентация книги. Меня пригласили на радио, телевидение — давала интервью. И сейчас часто приглашают на телевидение. Там есть разные программы: «Миграция интеллигенции», «Ностальгия», «Положение женщины в современном обществе», «Власть и художник», «Отношения между разными поколениями» и т.д. Я в студии, по прямой линии, отвечаю на вопросы телезрителей, которые звонят из разных городов Америки. Как писатель и социолог высказываю свое видение проблемы.

— Как вы считаете — там, вдали от Родины, практичнее превратиться в жителя новых мест или оставаться русским, даже если это отличие выглядит несколько экстравагантно?

— Моя концепция — при любых обстоятельствах мы должны быть россиянами. Такими, как американцы, мы все равно не станем. Да и американцам мы интересны именно как русские. Разумеется, необходимо уважать и познавать их страну, их культуру. Но мы другие, народ со сложной судьбой, противоречивой историей. Конечно, и в Америке есть всякие русские. Кто-то держится своей общиной. Другие, в основном молодежь, хотят поскорее стать истинными американцами.

— Говорят, между нашими нациями много общего?

— Мы, действительно, в чем-то схожи: известная широта души, эмоциональность. Если американцы тебя полюбят, то навсегда. Хотя, они очень обидчивы, не прощают предательства. Притом, отношений выяснять не будут — просто закроют перед тобой все прежде распахнутые двери.

Еще занятная деталь. Когда русскому высказывают комплимент, скажем, по поводу его большого ума, деловых качеств, цветущего вида, он, как правило, засмущается, начнет или оправдываться или все отрицать. Американец поблагодарит и совершенно чистосердечно согласится: «Спасибо, я тоже так думаю». Лукавить и кокетничать не будет.

Разумеется, они далеко не простаки, не наивные люди. Они получают соответствующее воспитание. В школе и далее каждый из американцев проходит серьезный курс психологии отношений. У них культ уважения к человеку, понимание того, что нельзя оскорбить недоверием.

— Друзей в Сент-Луисе обрели?

— Конечно! И с той и с другой стороны. Дело здесь не в том, какой национальности друг — главное, чтобы был «наш человек», близкий по духу.

— Когда друзей приглашаете в дом, празднуете по-русски или по-американски?

— У нас русский дом, русские традиции. И кухня — тоже русская. В видеотеке много отечественных фильмов, спектаклей. Поем наши песни, и гости нам стараются подпевать. В общем, известно: у Матросов праздник — вечеринка по-русски.

Есть у нас свой музей, среди его экспонатов — коллекция матросов, которую начали собирать в Академгородке, сейчас в ней где-то 600 экспонатов.

— Что особенно нравится в Америке?

— Там любой человек чувствует себя защищенным законом.

— Как показался Городок после столь долгого отсутствия?

— Он прекрасен! Россия очень сильно изменилась за последнее время. Москва хорошеет стремительно. Меняется народ, все больше встречается интеллигентных лиц, люди приветливы и доброжелательны. У россиян появилась свобода выбора. Хотя, конечно, деньги многих лимитируют — как, впрочем, во всем мире, но есть желание работать и заработать, чтобы осуществить одно из своих устремлений, затем другое и так далее.

Оттого, что и в России, как на Западе, появилась свобода выбора, многие возвращаются и здесь строят свою жизнь, сообразуясь с новыми правилами.

Простите — отвлеклась. Вы же спросили об Академгородке. Он сейчас в расцвете своего очарованья. Напоминает родной юг, Одессу. Я хожу по его тропинкам, и слезы подступают к глазам, охватывает всепоглощающая нежность. Заглянула в НГУ — внешне все очень запущено, но какие чудесные студенты — воспитанные, умненькие, красивые.

В Академгородке своя аура. В один из дней мы собирали старых друзей. О, что это был за чудный вечер — вспоминали, завидовали сами себе, мечтали о новых встречах. «Ради этого стоит жить», — сказал растроганно мой муж.

— Лариса, какой из планов задумали осуществить в ближайшее время?

— Начала писать продолжение «Презумпции виновности» — хочу проследить судьбу героев дальше.

— Удачи вам! И до новых встреч!

Фото В. Новикова

стр. 12