ДЕМОКРАТИЯ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ
М.Я.Острогорский. "Демократия и политические партии".
М.: РОССПЭН (Российская политическая энциклопедия),
1997. 640 с.
Т.Шерудило.
г. Новосибирск.
"Когда имеют дело с наивными душами и первобытными умами,
например, с сельским населением... изображают победу или
поражение кандидата как вопрос о том, будет ли в хозяйстве больше
или меньше свинины или будет ли стоить кружка пива два пенса или
1,5 пенса".
М.Я.Острогорский
Как известно, демократия наихудший образ правления, хотя
остальные еще хуже. Книга М.Острогорского если не подтверждает
исключительно первую часть известного парадокса, то заставляет
задуматься о некоторых наследственных пороках демократии, в силу
которых политические партии превращаются в самодостаточные
механизмы, для которых и демократия, и государство только
средства.
Несколько слов о мало известном сегодня авторе. Моисей Яковлевич
Острогорский (1854-1919), выпускник юридического факультета СПб.
университета, служил в Министерстве юстиции, в 1885 г. окончил
парижскую Свободную школу политических наук, в 1906 был избран
членом I Государственной Думы от партии к.-д. Книга "Демократия и
политические партии" вышла в Париже на французском языке в 1898
г. и принесла автору известность на Западе. Небезупречный русский
перевод был издан в Москве в 1927-1930 гг.
Зарисовки партийной жизни, сделанные автором, местами выглядят
пророчествами, хотя и сделаны с натуры в Великобритании и
Соединенных Штатах конца XIX — начала XX столетия. Так, "сила
партийной организации, — говорит он, — значительно меньше
зависит от числа ее членов, чем от числа работников". Это нам
хорошо известно; как и то, что "всякая хорошо функционирующая
организация старается умножить случаи и поводы собраний; их
численность доказательство жизненности организации. Одним из
излюбленных представлений является голосование резолюций по
злободневным политическим вопросам. [Членам партийной организации
оно доставляет] доказательство их проницательности и энергии и
наполняет их сладостным сознанием исполненного великого долга".
Любая партия полагает, замечает Острогорский, что "политический
прогресс осуществим только путем постоянной агитации и что вести
агитацию значит воспитывать страну... Во всяком случае, митинги
должны поддерживать шум вокруг партии, чтобы показать, что она
жива и сильна", а партийные ораторы — "постоянно доказывать, что
их партия неизменно права". Партийная жизнь, — пишет он, —
"представляет собой лишь длительную школу рабского подчинения.
Все уроки, получаемые в ней гражданином, являются лишь уроками
трусости; она прежде всего учит гражданина, что для него нет
спасения вне постоянной партии, и подготовляет его ко всякого
рода отречениям и смирению".
У демократии, таким образом, есть ограничения, местные
особенности и пороки. "Главные пороки, присущие демократическому
управлению, — говорит Острогорский, — всеобщая
посредственность, влияние демагогов, отсутствие сознания
общественного блага, слабое действие законов либо происходят от
трусости граждан, либо являются ее разновидностями.
...Действительность избирательного принципа в управлении, в
противоположность общепринятому убеждению, является
ограниченной... Слишком развитая избирательная система является
часто лишь формальным атрибутом демократии, она приводит к тому,
что народ вместо усиления своей власти распыляет ее;
непосредственная ответственность перед народом, которую он
стремится установить по всей линии, рассеивается, и, в то время
как она должна царить всюду, ее нет нигде. Чтобы непосредственная
ответственность по отношению к народу была реальной, необходимо,
чтобы она была сконцентрирована, чтобы она распространялась
только на определенные, твердо установленные функции
государственной власти, на законодательные функции и, во вторую
очередь, на местное самоуправление. Всякое распространение
избирательного режима за эти границы, на административные посты
или судебные должности, может быть допущено лишь как меньшее из
двух зло, например, в странах, которые еще находятся на низшей
или промежуточной стадии политического прогресса, как, например,
Россия или даже Германия. ...Прогресс политического общества не
столько зависит от развития избирательного права, сколько от
того, в какой мере оно может себе позволить его ограничить и без
опасения доверить администрацию и правосудие постоянным
чиновникам. [В развитом политическом обществе] избирательный
способ, примененный к администрации и правосудию, перестает
служить ему так, как он служил ему в годы роста и борьбы, ...он
заставляет его растрачивать свои силы в избирательных маневрах,
которые уже стали излишними и не имеют больше другой цели, как
только растрачивать и утомлять его внимание и в конечно счете
отвлекать общественное мнение от его настоящей задачи,
заключающейся в том, чтобы наблюдать и контролировать органы
управления".
Отсюда делается парадоксальный и тем более похожий на правду
вывод: "Политическая функция масс в демократии не заключается в
том, чтобы ею управлять; они, вероятно, никогда не будут на это
способны. ...Фактически управлять будет всегда небольшое
меньшинство, при демократии так же, как и при самодержавии.
Естественным свойством всякой власти является концентрация... Но
нужно, чтобы правящее меньшинство всегда находилось под угрозой.
Функция масс в демократии заключается не в том, чтобы управлять,
а в том, чтобы запугать управителей. (Курсив мой. — Т.Ш.)
...Эти управители будут вести себя иначе, если им придется иметь
дело с более образованными избирателями; они их будут больше
запугивать. Вот почему вдвойне важно в демократии поднимать
интеллектуальный и моральный уровень масс: вместе с ним
автоматически поднимается моральный уровень тех, которые призваны
стоять выше масс". Однако пропаганда всех сортов и оттенков для
такого подъема интеллектуального уровня малопригодна. О
красноречии партийных ораторов Острогорский замечает, что оно
"совершенно не развивает мыслительных способностей в аудитории,
но более или менее способствует политическому воспитанию масс", о
газетах: "газеты... формируют общественное мнение только способом
изложения фактов, сообщая некоторые и упуская или извращая
другие", и заканчивает разговор о пропаганде печальным выводом:
избирательные массы "избегают всего, что требует некоторого
напряжения ума", хотя "их интерес к политике, с известной точки
зрения, даже развился. Дешевая пресса и политическая агитация,
ведущаяся партиями, пустили в общий оборот много фактов и идей. В
результате этого массы стали проявлять более живой интерес... в
отношении политических и социальных вопросов.., но он
поверхностный, беглый. В громадном большинстве они ассимилируют
факты и аргументы совершенно автоматически. ...Читают больше, но
думают меньше, чем прежде. ...Газета, изобилующая мелкими
новостями, не только не сосредоточивает внимания читателя, она
заставляет его мысль порхать от заголовка к заголовку, и в
результате скорее утомляет мозг, чем питает его".
Эта книга не приговор, но диагноз или совет. Советы же существуют
только для тех, кто их слышит. "Если демократии не удастся
наполнить свои формы моральным содержанием и приспособить к нему
способы своих действий, она подвергнется риску испытать участь
прежних политических цивилизаций, которые погибли, ошибочно
осуществляя свободу".
стр.
|
