ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО: НАШ КОММЕНТАРИЙ
Открытое письмо ученых отделения экономики РАН президенту,
Федеральному собранию и правительству РФ СМИ возвели в ранг
судьбоносного для России события, открывающего первую страничку
новой эпохи государства. Так ли это? Можно ли рассматривать
письмо как основу будущей программы нового кабинета, насколько
реалистичны предложения, содержащиеся в письме, почему именно
сейчас оно востребовано верхами и получило такое звучание? Что
собственно происходит? Прокомментировать предложения,
содержащиеся в письме членов отделения экономики Российской
академии наук, мы попросили ученых -- экономистов Сибирского
Отделения.
Академик, директор Института экономики и организации
промышленного производства СО РАН В.Кулешов.
-- Валерий Владимирович, Вашей подписи нет под письмом. Вы не
поддерживаете программу? Получали ли Вы предложения войти в
состав авторского коллектива?
-- Прямых предложений не было, скорее намеки. Под письмом нет не
только моей подписи, но и подписей академиков Аганбегяна и
Гранберга. В целом я одобрительно отношусь к предложениям,
содержащимся в письме, но считаю преждевременным широкое
обсуждение того, что не является пока официальным документом.
Будет представлена программа, тогда и будем обсуждать.
Доктор экономических наук, заместитель директора ИЭиОПП, Главный
редактор журнала "ЭКО" С.Казанцев.
-- Сергей Владимирович, адресую Вам извечный вопрос русской
интеллигенции: что делать? Можно ли, руководствуясь письмом,
выбраться из кризиса?
-- Очень многие моменты отмечены в письме верно. Я хотел бы
остановиться только на одном, который мне представляется крайне
сомнительным.
В письме сказано, что надо пересмотреть ошибочные позиции
идеологов реформ, которые традиционно связывают экономический
рост исключительно с инвестициями. Авторы письма предлагают
выбрать курс экономического развития без инвестиций. Я уверен,
что это не удастся,Нельзя обеспечить рост благосостояния без
затрат, из воздуха. Ничто не возникает ниоткуда. Если в экономике
нет инвестиций -- нет ничего.
По существу программы. Мне кажется, что банкротство правительства
и та ситуация, в которой оказалась страна -- закономерный итог
экономического курса, который проводился всеми предыдущими
составами правительства. Если мы хотим что-то изменить в
долгосрочном плане, то надо менять курс, а не только личности. Я
бы хотел отметить те моменты, которые, на мой взгляд, являются
ключевыми при изменении курса. Первое -- цели. Совершенно
очевидно, что сбалансированность бюджета не может выступать целью
национального развития экономики страны. Переход к рынку -- это
тоже не цель.
Целью развития может быть создание экономики современного типа,
которая позволяет повысить благосостояние и ликвидировать
чрезмерный разрыв в уровне доходов. Второе, что, мне кажется,
надо изменить в корне: до сих пор все экономические
преобразования осуществлялись за счет основных масс населения.
Эта линия продолжалась до недавних пор. Не знаю, как себя поведет
новое правительство, но когда исполняющим обязанности
председателя правительства был Виктор Степанович, вверенный ему
кабинет с упорством придерживался прежней линии: главное -- взять
средства от населения. От этого надо уходить. Где же взять
средства? В настоящее время сложилась парадоксальная ситуация:
все уровни власти отдают в частные руки то, что принадлежит всему
народу, а именно: ренту за землю, за природные ресурсы, за
национальное богатство. Взять эту ренту и означает переложить
налоговое бремя с плеч населения на карманы тех, кто сейчас ее
присваивает абсолютно незаконно.
Третий момент. До сих пор основной упор во всех составах
правительства делался на финансово-бюджетную сферу. Деньги,
финансы, кредит вторичны по отношению к материальному
производству. В первую очередь надо развивать производство. Если
нет собственного производства, то удовлетворение существующих
потребностей за счет иностранных товаров является закономерным
следствием. Иностранные товары мгновенно ведут за собой
иностранную валюту, они связаны как иголка с ниткой. Пока больше
50% товаров на нашем отечественном рынке иностранные, не
избавиться нам от проблем с иностранной валютой. Только развив
отечественный рынок, можно организовать собственные
товарно-денежные отношения и укрепить собственную валюту. Если
будет взят курс на развитие отечественной производственной базы,
то следующим шагом будет осознание того, что эта база
основывается на крупных производствах, и тогда будет необходимо
сменить политику и перенести центр тяжести с мелких и средних
предприятий на крупные.
И еще одно замечание. Академическая наука определяет законы и
закономерности развития, поэтому когда речь идет о разработке
краткосрочных, среднесрочных или долгосрочных программ, то
подобные документы должны создавать прежде всего люди,
вовлеченные в производственный или хозяйственный процессы. Наука
может рекомендовать только направления и общие границы, в которых
надо двигаться, за которые нельзя выходить, акцентировать
внимание на законах, которые нельзя нарушать, предвидеть и
оценивать последствия принимаемых решений. Мое мнение: наука
может быть советником при разработке программ, предлагать
методику, инструментарий, но саму программу должны разрабатывать
люди, которые занимаются этим непосредственно.
Кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник ИЭиОПП
В.Клисторин.
-- Владимир Ильич, будь вы разработчиком программы выхода из
кризиса, что бы вы предложили? На что, на ваш взгляд, надо
опираться? Какие трудности могут возникнуть?
-- Трудности, я полагаю, связаны с тем, что мы не располагаем
полной информацией о тех стабилизационных мероприятиях и мерах по
санации кризиса, которые проводило правительство Кириенко и
Центробанк Дубинина. Сейчас постепенно открываются новые пласты
информации. Например, стало известно, что Центробанк кредитовал
Сбербанк. Ежедневные кредиты на покрытие кассовых разрывов
доходили до нескольких миллиардов в день. Такая мера может быть
расценена как мероприятие скрытой эмиссии, может быть более
мягкой, чем запуск печатного станка. Оценить последствия таких
"новаций" пока невозможно. Не исключаю, что часть этих денег
попали на валютный рынок. Не зная точно, где мы находимся, трудно
определить, как выбираться. Страна нуждается сейчас прежде всего
в краткосрочной программе, которая может предотвратить сползание
к полному хаосу.
Что мы имеем на текущий момент? Развал банковской системы,
остановились практически все расчеты в стране. Кризис ударил
больше всего по тем секторам экономики, которые имели
относительное преимущество в развитие: финансовый сектор,
торгово-посредническая деятельность, консалтинг. По сфере услуг
нанесен удар, но это рикошетом отразится на производстве. Если в
этом году будет спад в промышленности меньше 5%, то нам здорово
повезет! Мы восстановим результаты 1997-го года через два, а с
точки зрения институционального развития мы уже ближе к 1991.
Нужны срочные, неотложные меры. И в этом смысле программа здорово
проигрывает. В ней не вычленяются первоочередные меры. Все
перемешано. Есть и долгосрочные мероприятия, например, такие как
кредитование населения и развитие ипотеки, и меры первоочередные
-- поддержание ликвидности банковской системы. Мне кажется, что
авторы этой программы технически не могут дать вариант
краткосрочной программы. Краткосрочная программа должна очень
хорошо оценивать нынешнюю ситуацию, а это уже конкретные цифры.
Должна быть и еще одна особенность у этой программы. Это должна
быть программа, под которую дадут деньги международные
организации. Мне кажется, что под такую программу международные
организации денег не дадут.
-- Не дадут? Когда речь идет о большой политике ничего случайного
не бывает, тем более в ситуации, когда у руля опытнейший
дипломат. Письма академики-экономисты писали, по их собственному
признанию, и раньше. В интервью программе "Герой дня" академик
Богомолов признался, что письмо, вызвавшее бурю эмоций у СМИ,
написано не вчера. Точная дата не называлась. А что если эти
предложения как раз и рассчитаны на Запад? Если денег не дадите,
то правительство вынуждено по предложению ученых пойти на ряд
жестких мер.
-- Что ж, такое предположение вполне укладывается в механизм
переговоров, которые мы ведем с иностранными контрагентами. Если
мы позволяем себе пугать их непредсказуемыми последствиями на
одной восьмой части суши, имеющей ядерное оружие, специфические
энергетические установки и ядерные могильники, если наша
дипломатия позволяет себе такой шантаж, то почему не позволить и
более мягкие формы.
-- Разделяете ли вы мнение о необходимости усиления
государственного вмешательства в экономику?
-- Наша академическая наука действительно полагает, что
укрепление ведущей роли государства и воссоздание некоторых
механизмов, присущих централизованной экономике сейчас будет
полезно и оправдано. Но при этом умалчивается тот факт, что
государство продолжает реально контролировать все денежные
потоки. В других странах государство регулирует финансовые
потоки, а у нас прямо направляет. Наша финансовая система
развивалась в симбиозе с государством, если угодно, это способ
развития государственного бизнеса. Подобные явления
просматриваются и на уровне регионов, и на федеральном уровне. Я
имею ввиду систему уполномоченных банков, государственных
корпораций типа РАО ЕС. Мы говорим о захватившем страну диком
капитализме, но капиталистом-то были прежде всего государство и
его ведомства! Коммерческая деятельность государственных и
полугосударственных структур разрушает основы экономики,
появляется дополнительный интерес и возникает стимул для
межведомственной борьбы, дополнительные препятствия для
проведения целенаправленной политики. В программе должны быть
прописаны меры по изменению подобной ситуации.
-- Должны ли регионы заняться реализацией короткосрочных программ
на местах, разрабатывать региональные первоочередные
антикризисные меры?
-- Полагаю, да. Тут важен такой момент. Регионы не только должны
прекратить разговоры о том, что центр им чего-то не дает, но и
тесно увязать все программы выхода из кризиса с федеральными
программами.Мы готовы им в этом помочь. Попытки найти свой
собственный рецепт в виде каких-то финансовых схем, ценовой
политики и т.д., будут губительны для государства. Дело сейчас не
столько в конкретной программе. Самое страшное, когда стремятся
все время улучшить политику, а в результате получают шатание из
стороны в сторону. Я думаю, что в создавшихся условиях даже
национализация ряда банков была бы отнюдь не отступлением от
рыночной экономики. Но здесь нужна последовательность достаточно
жесткая. Если приняли решение, то его надо дожать и выполнить.
Кандидат экономических наук, заместитель директора ИЭиОПП
В.Селиверстов.
-- Вячеслав Евгеньевич, вы были одним из разработчиков программы
"Сибирь". Как вам представляется, может ли она быть сейчас
востребована, есть ли возможность увязать ее с разработкой новой
программы правительства? Не останемся ли мы, имеется в виду наш
регион, опять за бортом? Не получится ли так, что сибирские
экономисты устранились и не держат руку на пульсе событий?
-- Разработанная программа Сибирь основывалась на том, что в
стране наступила макроэкономическая стабилизация, появляются
дополнительные ресурсы, обеспечивающие экономический рост. Речь
идет о перераспределении этих ресурсов в пользу регионов. Такой
сценарий позволил бы ускорить рост в восточных регионах, что в
свою очередь обеспечивало рост экономики страны в целом. Этих
условий сейчас нет, поэтому реализация программы в силу
сложившихся обстоятельств будет отложена года на три. Изначально
не предполагалось, что программа Сибирь будет каким-то образом
влиять на основные направления развития народного хозяйства. Это
механизм формирования идеологии губернаторов, которые могли бы
проводить какие-то решения через свои администрации.
Статус программы Сибирь понизили, никто о ней не вспоминает ни в
Сибирском Соглашении, ни в Министерстве экономики. Не самое
лучшее время для программы. Ситуация такая, что каждый регион
решает свои собственные проблемы. Программа Сибирь не обеспечена
ресурсами с самого начала. Если бы наша разработка вписывалась в
идеологию и практику государственного регулирования
соответствующими институциональными механизмами, тогда можно было
бы о чем-то говорить. Сейчас же ни одна из федеральных программ,
принятых в стране, практически не действует. Средств нет,
поступления идут с существенными задержками. Регионам от того,
что они являются участниками федеральной программы, не легче.
Получаете трансферты -- вот и считайте, что это в том числе
средства по программе. Еще одна беда: в ведомствах, отвечающих за
реализацию программ, идет чехарда.
Недавно шла речь о том, что программы уйдут из Министерства
экономики в Министерство региональной и национальной политики. А
это ведомство само не представляет, что с этим делать.
Министерство нищее, реальными средствами не обладает, в лучшем
случае может дать совет Минфину. Вот эту-то чехарду, нарушающую
процедуру реализации государственных решений, и надо
ликвидировать!
Член-корреспондент АН РАН, заведующий сектором ИЭиОПП В.Суслов.
-- Виктор Иванович, ваше отношение к предложениям членов
отделения экономики РАН? Со всеми ли вы согласны ?
-- Принципиально все понятно, и я поддерживаю идею обращения:
нужно усиливать государственное влияние в управлении экономикой.
Вопрос, как это делать?
Пройдемся по пунктам предложений, содержащихся в письме. Что
касается индексации заработной платы населения, то здесь, видимо,
просто допущена описка. Государство не может индексировать
заработную плату всем. Речь может идти только о работниках
бюджетной сферы и занятых на государственных предприятиях, то
есть о тех, кого наняло само государство.
Инфляция выгодна государству с точки зрения сбора налогов. Наши
даже самые нереалистичные бюджеты прошлых лет сводились в конце
концов благодаря инфляции. Инфляция повышает уровень доходов
бюджета, а если расходы при этом не индексировать, то можно выйти
на баланс. Если индексировать расходы, то это будет означать, что
государство берет на себя обязательство возвращать населению
своеобразный инфляционный налог. Это справедливо! Но вряд ли это
можно сделать для всех категорий граждан. Не понятно, как это
организовать технически, какая нужна информация, кто будет
оценивать эти самые доходы.
Я полностью согласен с предложениями второго раздела, хотя,
наверное, предложение о продаже 100% валютной выручки звучит
чересчур крутовато. Но когда у нас стал падать курс доллара?
Именно тогда, когда ввели для экспортеров порядок продажи 50%
выручки через ММВБ. Сейчас, видимо, экспортеры придерживают
торговлю, и курс растет.
Что такое управляемая эмиссия для меня остается загадкой. Я с
сомнением отношусь к утверждению, что у нас есть реальный дефицит
денег. Думаю, что причина неплатежей в том, что выгоднее не
платить, чем платить. За годы кризиса объемы производства упали
приблизительно в два раза, и денежная масса в реальном исчислении
сократилась тоже примерно в два раза. Я видел в прессе
утверждение о том, что у нас денежная масса составляет 10% от
ВВП, а в США -- 100%, и поэтому эмиссия в нашей стране обоснована
и не представляет опасности. Что же утверждается, что для
экономики Штатов скорость обращения денег приближается к году?
Здесь явно используются разные методики подсчета категорий
денежной массы, о которой журналисты не догадываются.
Лукаво написано предложение о реструктуризации внутреннего
облигационного долга. Предлагается коммерческим банкам, страховым
компаниям, юридическим лицам погасить долги по ценам на 1 августа
или ценам приобретения. Фактически такая запись означает, что
деньги инвесторам будут возвращены, но без надежды на
какой-нибудь доход, так как разница между ценой приобретения и
номиналом как раз и образует доход по ценным бумагам.
Вопрос о расширении производства за счет недогруженных мощностей.
Я очень сомневаюсь, что мы располагаем реальными оценками этих
мощностей. Поскольку в течении ряда лет ничего не вкладывалось в
производство, то все эти мощности могут уже и физически-то не
существовать.
-- Что бы вы добавили в эту программу? Какие моменты, на Ваш
взгляд, упущены?
-- В этом письме гораздо больше внимание уделяется проблеме
сокращения расходов, нежели увеличению доходов. Я считаю, что
перед самым кризисом реальный курс доллара был 8-9 рублей за 1
доллар. Заниженный курс стимулировал импорт. Это приводило к
тому, что в конце концов мы получили отрицательный торговый
баланс. Как только курс доллара поплыл вверх, экспортеры получили
громадное преимущество. Сейчас было бы разумно ввести налог на
экспорт, ввести экспортные пошлины. Мера такая, конечно, может
быть только временная, но на период кризиса она вполне оправдана.
Многие годы из России вывозилось гораздо больше валюты, чем
приходило по кредитным каналам. Например, оставалась выручка на
счетах в зарубежных банках. За границей находится огромное
количество российских средств, которых с лихвой бы хватило для
того, чтобы покрыть и долги коммерческих банков, и
государственный долг.
У нас есть за рубежом большая потерянная собственность. По
приблизительным оценкам она составляет от 100 до 400 млрд $.
Почему бы не попытаться вернуть эти ресурсы? Подобных предложений
в письме нет, а это реальный шанс развязаться с долгами.
Объекты культуры, науки, образования есть по всей России. Но если
федеральное правительство будет поступать и дальше так, как
поступало, ограничиваясь поддержкой тех, кто попадает в Садовое
кольцо, то согласиться с этим никак нельзя. Именно такое
поведение центра заставляет региональные администрации тормозить
поступление налогов в федеральный бюджет.
-- Не кажется ли вам, что некоторые предложения о валютном займе
у населения носят конфискационный характер и в состоянии нанести
последний удар по науке. Ведь не секрет, что многие ученые
последнее время имеют возможность продолжать свои научные
исследования исключительно на средства иностранных фондов и имеют
валютные счета?
-- В явной форме такого утверждения нет. Утверждается, что
государство обеспечит привлекательность такой акции. О
конфискационных мерах речь не идет, но при желании можно
повернуть и так.
В целом, предложения письма малореализуемы, так как требуют очень
много организационных, технических ресурсов, которые просто не в
состоянии сейчас обеспечить государство. Речь идет даже не о
деньгах, а о силе власти. Мы имеем такую властную расхлябанность
по вертикали, что любые даже самые обоснованные и необходимые
формулировки способны при реализации превратиться в свою
противоположность.
-- Письмо могло пройти незамеченным. Почему вокруг него
организовался такой резонанс? Самые популярные, делающие политику
издания и телепрограммы втянуты в дискуссию. Это ведь тоже не
случайно. Почему к этому явлению такое внимание?
-- Я думаю попали в струю, написав действительно то, что полезно
предпринять. Во-вторых, это конечно подготовка к изменению
общественного мнения -- пора менять курс. Лично я надеюсь, что
новый курс будет связан с усилением государственного влияния, но
в цивилизованных рамках и безусловно рыночных. А вы?
-- Чтобы чем-то управлять надо иметь ресурсы и рычаги. Если мы
остаемся в рамках рыночной ориентации, то необходимы финансовые
ресурсы. Усиление роли государства как пожелание понятно, но как
обстоят дела с точки зрения возможностей? Есть ли у государства
такая возможность? Золото-валютные запасы съели, транш по
стабилизационному кредиту не дают. Не осталось ли у государства
одна возможность: отобрать ресурсы у тех, кто не в силах
противостоять?
-- Сейчас многие наши проблемы лежат не в области экономики, а в
области уголовного права. Огромные возможности нашего государства
были уничтожены полукриминальным путем. Денег в России гораздо
больше, чем кажется. Просто их надо взять, и это много дешевле,
чем потом расплачиваться с долгами по кредиту. На этом пути надо
предпринимать реальные шаги.
-- Но разве для того, чтобы применить закон не нужны средства, те
же финансовые? Разве достаточно одних формулировок? Не попали ли
мы в ловушку?
Вместо резюме
В середине августа в журнале "Финансы в Сибири" готовилась к
печати статья академика Аганбегяна по современному экономическому
состоянию России. Когда макет был готов, наступило 17 августа.
Абел Гезович был в отъезде, вернувшись спустя несколько дней и
просмотрев материалы, сказал: "Ситуация изменилась, текст
устарел, его не надо печатать". И все же, пользуясь случаем,
процитируем некоторые моменты неопубликованной статьи академика,
считающего себя сибиряком. Как видно из текста, Аганбегян не
ошибся в оценке ситуации, надеемся, что и общие пожелания
академика были реалистичны.
"Нынешняя экономическая ситуация никак не означает начало роста.
От кризиса мы с трудом перешли к депрессии. Это время самое
тяжелое для любой экономики: силы на исходе , а роста нет. Люди
просто устали. Надеялись, что вот-вот улучшится ситуация, а дело
не улучшается. У некоторых усталость перешла в апатию, что
чревато социальными взрывами. На этом пути правительство
столкнется со следующими проблемами:
-- Сохраняющаяся опасность неконтролируемой девальвации рубля,
нехватки средств для поддержания валютного рынка. Это будет
связано не только с действиями внутри страны, но и с мировой
ситуацией на финансовых рынках.
-- Опасность окончательного подрыва доверия иностранных
инвесторов к России, массового дефолта российских компаний со
стороны нерезидентов.
-- Опасность социально значимого снижения жизненного уровня
населения из-за возрастающей инфляции в результате фактической
девальвации рубля.
-- Опасность всеобщего банковского кризиса из-за сокращения
ликвидности банков. Его признаки уже появились в виде распада
межбанковского рынка кредитов.
-- Опасность дальнейшего снижения платежеспособности предприятий
и организаций в условиях возникшей финансовой неразберихи,
сокращения банковских кредитов, ужесточения налогового пресса.
Политическая обструкция оппозиционной Думы действиям
правительства и президента вплоть до недоверия правительству и
попытки навязать импичмент президенту.
-- Политика в этих условиях должна быть разумной и согласованной.
С одной стороны, нужно экономить, но, с другой стороны, не
пережать на каком-то участке. А это очень сложно. Но политика на
то и политика, чтобы оставаться искусством возможного".
Подготовила В.Басарева, кандидат экономических наук.
стр.
|
