ПОИСК УСТОЙЧИВОСТИ
В дни работы семинара "Реакция вечной мерзлоты на экономическое
развитие. Охрана окружающей среды и потенциал природных
ресурсов", проводившегося под эгидой НАТО, о котором уже
сообщалось в "НВС", состоялись открытые дискуссии и пленарные
сессии. Полемика специалистов зачастую переходила за рамки
предложенных для обсуждения проблем, что в свою очередь еще раз
подтверждает огромное значение исследований, связанных с вечной
мерзлотой, для обеспечения реальных перспектив устойчивого
развития мира в следующем столетии.
Как показалось, участники семинара -- мерзлотоведы различных
специальностей (их было большинство), геологи, почвоведы, биологи,
экологи выступали последовательными приверженцами идей и
рекомендаций знаменитой Конференции ООН по окружающей среде --
Рио-де-Жанейро-92. Более того, в пленарных докладах буквально
цитировался один из основных документов Рио-92 "Повестка дня на
XXI век". Особенно -- осмысление глобальной системы жизни в ее
гуманитарном, социально-экономическом аспекте и как знания,
накопленные наукой, сочетаются с новой парадигмой развития
человечества.
Эта проблема прямо названа в докладе члена-корреспондента
В.Мельникова (Тюмень): "Основные достижения в изучении криосферы
Земли и устойчивое развитие".
В России пропаганда идей Рио-92 и понимание неизбежности
изменения парадигмы развития человечества связаны с именем
академика В.Коптюга (1931--1997 гг.). Он как никто другой
предчувствовал великие трудности на пути осознания идеи
устойчивого развития и главное -- на пути ее реализации.
В.Мельников напомнил, что на специальной Генеральной сессии ООН в
1997 году, на которой подводились итоги работы за пять лет,
отмечались главные нерешенные вопросы для обеспечения реальных
перспектив устойчивого развития мира в следующем столетии. Более
того, на пятой сессии комитета ООН по устойчивому развитию
указывалось, что в контексте дискуссий само понятие "устойчивое
развитие" еще не получило ясного и конструктивного определения.
Не потому ли, задается вопросом докладчик, что в широком ряду
явлений таких, как неравновесность, бифуркация, нарушение
симметрии, переходные явления, характеризующие сложные системы,
мы пытаемся взять лишь что-то одно, упрощаем существо проблемы в
сложнейшей системе, какой является природа в целом с ее
беспокойной компонентой -- человеческим сообществом. Вот и
складывается впечатление, что на сегодня нет приемлемого научного
обоснования, обеспечения и тем более -- реализации устойчивого
развития. Но не следует забывать, что в своей погоне за
сложностью, по словам И.Пригожина (бельгийский физик и
физико-химик, один из основоположников термодинамики
неравновесных процессов. -- Прим. авт.), природа более
прагматична, чем человек, в ней существенную позицию занимает не
сама устойчивость, а поиск устойчивости.
Пока ясно одно -- наша планета к концу XX века находится в
кризисном состоянии. И, естественно, будущее Земли волнует ученых
всех отраслей знаний, особенно тех, кто занимается организацией
экологических и гуманитарных знаний. Очевидно, что никакой
отдельно взятой отрасли знаний не удастся решить проблему в
целом, ибо проблема устойчивого развития -- это проблема
отношений человека и природы, где все взаимообусловлено и
взаимосвязано.
Известно, что исследования, инициированные Римским клубом,
послужили базой для разработки концепции устойчивого развития,
направленной на обеспечение выживания эколого-социальной
экономической системы, которая должна придти на смену
социально-экономической системе индустриального общества. В
"Повестке дня на XXI век" подчеркивается, что каждому государству
предоставляется право, не причиняя вреда другим, вырабатывать
свою стратегию выживания, согласно своим ресурсам и ментальности.
Это существенное положение естественным образом распространяется
и на науку -- мировую и национальную.
Природопользование и изменение покрова Земли, устойчивое развитие
и уязвимость экосистем, чистая вода и здоровье людей -- эти
ключевые проблемы стоят перед нашей отечественной наукой на
глобальном, региональном и локальном уровнях. У науки появилась
единая цель. И сокровищница знаний о вечной мерзлоте может и
должна сыграть свою роль через анализ и синтез уже накопленной
информации. На новом этапе требуются новые подходы и постановка
исследований, в том числе криогенных условий образования и процессов
формирования глобальных природных зон при рассмотрении глобальных
моделей изменения окружающей среды и климата.
Словом, В.Мельников в своем докладе обозначил несколько важных
задач исследовательских и связанных с методологией науки и ее
организацией. Например, как накопленные знания сочетаются с новой
парадигмой развития человечества; каким образом наука должна
видоизмениться?
***
Интервью вице-директора семинара НАТО ARW (рабочей группы актуальных
исследований) В.Мельникова вашему корреспонденту можно
рассматривать как комментарий к недавнему новосибирскому семинару.
-- Владимир Павлович, чем для НАТО интересны работы Института
криосферы Земли, которым вы руководите, и вообще -- российских
мерзлотоведов?
-- Уже тем, что Россия -- одна из северных стран, имеющая выход
во все северные моря, Северный Ледовитый океан. И тем, что у нас
максимальное число исследовательских программ посвящено Арктике и
Субарктике, в том числе, связанных с перспективой развития
Северного морского пути.
-- Все-таки эта идея продолжает жить, к ней возвращаются?
-- Ее не забывали. Это будет самый дешевый мост между Востоком и
Западом. Конкретнее -- между Японией и Европой через Россию.
Перспективы очень заманчивы.
-- Хотелось бы выяснить, почему выбрана такая непривычная
тематика семинара (может быть оборот речи): реакция вечной
мерзлоты в первую очередь на экономическом развитие? Каким
образом?
-- Мерзлота как природный элемент очень чувствительна к любым
воздействиям. Любое строительство, горные работы, добыча нефти и
газа, а это огромная производственная инфраструктура --
трубопроводы, дороги, аэродромы... С экономикой мерзлота напрямую
связана. В зависимости от того, что мы знаем о ней и как строим,
-- будет определяться экономическое развитие и стоимость
проектов. Международное научное сотрудничество здесь естественно.
И вообще Арктика и Субарктика всегда интересовали весь
цивилизованный мир.
-- Это связано и с экологической безопасностью?
-- Это, будем говорить, практический подход, а вообще экология
криосферы Земли более широкое понятие. Ведь криосфера пронизывает
сферы планетарного чехла, то есть литосферу и гидросферу,
атмосферу и биосферу. Основные глобальные природные процессы и
формируются в криосфере, в частности, экологические. Экология
звучит приоритетно потому, что весь мир готовится к переходу к
другой модели развития, другой парадигме. От
социально-экономического развития, характерного для
индустриального сообщества, мы переходим к
эколого-социально-экономическому развитию. В этой модели система
"человек--природа" начинает играть главенствующую роль в проблеме
выживания. Мы переходим от этапа и принципов -- как можно больше
взять у природы, -- к этапу согласия с природой. И уж здесь
криосфера как самая мощная оболочка, как среда жизнеобеспечения
-- мы живем в криосфере -- играет существенную роль.
К сожалению, даже Международной ассоциации мерзлотоведов мало для
того, чтобы изучать детально все аспекты криосферы Земли, но мы
сближаемся с гляциологами, экологами, исследователями,
занимающимися физикой атмосферы... Одна из наших задач -- переход
к новой модели, другой интеграции знаний. Не к интеграции
структур, как это понимали раньше -- один коллектив, другой
коллектив, а именно к интеграции знаний. Осуществить это очень
непросто. Должна быть совершенно иная система сбора информации в
виде знаний и главное -- использование их.
-- Вы готовы к такой работе?
-- Мы готовимся к такой работе. Между прочим, как и специалисты
других отраслей знаний. Это общая цель -- переход к другой
парадигме, а в другой парадигме нужна другая наука.
-- Даже так?
-- Да, другая наука. Я не посягаю на фундаментальные
исследования. Это фундамент. Речь о том, что цели другие, а раз
цели другие, -- необходимы другие средства реализации этих целей.
Может быть, как раз сейчас настало время говорить о том, что
наука должна еще стать производительной силой.
-- Только сейчас? В нашей стране этой доктрине по меньшей мере
лет сорок, а толку -- чуть; созданное разрушили.
-- Существовал утилитарный подход, когда надо было вооружить
рабочего технологиями, научными знаниями. Ничего подобного не
случилось -- технологически отстаем за редкими исключениями.
Только в последние десятилетия возникли элементы, характеризующие
науку как производительную силу. Наука создает артприроду --
искусственную природу, -- новые материалы, неизвестные
природе, новые реальности, не существующие на Земле. В каком-то
смысле Человек стал сильнее природы и в то же время более
зависимым от нее -- от природных условий и природных ресурсов. И
даже при переходе к эколого-социально-экономическому развитию
человек будет более зависим от условий, чем от ресурсов.
Природные катастрофы разного рода наглядно свидетельствуют об
этом. Понятно, чтоб проблема действительно очень широкая и
требует интеграции знаний. Сибирское отделение ведет линию на
интеграцию. Правда, иногда, повторюсь, мы понимаем интеграцию как
объединение разных научных коллективов, институтов, а надо
управлять системами и принимать решения. Вот тогда наука станет
производительной силой.
-- Это вечная мечта.
-- Нет, не мечта. Летают же наши космические корабли, и станция
космическая много лет работает. Главное управление системами
осуществляется с Земли.
-- Как это понимать, приложимы ли к нашей стране такие высокие
материи, когда мы все зависим все-таки от наших ресурсов. Как
проедали нефтедоллары, так и проедаем в своей "другой" стране?
-- В том-то и дело, что у нас переходный период, когда от полной
ресурсной зависимости мы начинаем больше зависеть от природных
условий. Планета экологически не выдерживает непомерных нагрузок,
у нее ресурсов недостаточно и наука должна четко сказать -- как
приспосабливаться к новым условиям (и экономические проблемы
решать!), учитывая мировые тенденции, новую парадигму развития.
Галина ШПАК.
стр.
|
