РОЛЬ НАУКИ В ИННОВАЦИОННОМ
РАЗВИТИИ РОССИИ
7 февраля в Окружном информационном центре "Сибирь" прошла
пресс-конференция, посвященная Дню российской науки.
Д.Федорцев,
"НВС"
Во встрече с новосибирскими журналистами приняли участие:
И.Простяков, первый заместитель полномочного представителя
Президента РФ в Сибирском федеральном округе; Н.Добрецов,
академик, председатель СО РАН; И.Курцев, член-корр. СО РАСХН,
зам.председателя СО РАСХН; В.Труфакин, академик, председатель СО
РАМН; Л.Сандахчиев, академик, генеральный директор
Государственного научного центра вирусологии и биотехнологии
"Вектор"; А.Ханчук, чл.-корр. РАН, зам.председателя
Дальневосточного отделения РАН; В.Чарушин, чл.-корр. РАН,
зам.председателя Уральского отделения РАН.
Открывая пресс-конференцию, И.Простяков сделал акцент на тех
изменениях, что произошли в отношении к науке на федеральном и
региональном уровнях власти за последний год.
Одна из главных ошибок власти в недавнем прошлом — это то, что
она не прислушивалась к голосу науки. Сегодня это положение,
похоже, начинает меняться.
Создаются наукограды. Наше Кольцово — уже четвертый наукоград в
стране и первый за Уралом. Это совершенно новое направление,
которое позволяет решить социальные и многие другие проблемы.
Значительные подвижки и на региональном уровне. Проблемы теперь
решаются совместно — со всеми академиями и администрацией
области. В этом году планируется приступить к разработке
научно-технических программ развития субъектов федерации. Сейчас
уточняется методика, эта работа ведется вместе с Минпромнауки.
Н.Добрецов:
— Хочу сказать несколько слов от имени Сибирского, Уральского и
Дальневосточного отделений. Тем более, что мы вчера провели очень
насыщенное совместное заседание. Но, прежде всего, я поздравляю
всех с Днем науки. Это, как вы знаете, день рождения Академии —
был подписан указ Петра I о создании Российской академии наук.
Прошедший год был ознаменован целым рядом важнейших событий:
принятием основ научно-технической политики, принятием
правительством стратегии развития Сибири, важнейшей частью
которой является развитие наукоемких технологий, и развитием
научных центров в форме наукоградов.
О наших ближайших задачах мы много говорили вчера. В том числе и
о финансировании совместных научных проектов. Пока на эти проекты
мы планируем потратить примерно 40 миллионов руб., но это только
начало. Здесь важны даже не столько деньги, сколько сам импульс
для более тесного сотрудничества, важны новые технологии, новые
идеи. Известно, что главные открытия, как правило, случаются
именно на стыке наук и научных школ. Важно то, что процесс
интеграции идет, и это — знамение времени.
В.Труфакин:
— В русле предыдущих выступлений скажу, что на душе наступило
некоторое потепление. В том плане, что этот год и для Медакадемии
был отмечен рядом позитивных сдвигов. Это, в первую очередь,
связано с разработкой и реализацией стратегии развития Сибири.
Напомню, что когда создавалось Сибирское отделение, то задача
Сибирского отделения Академии медицинских наук состояла в
разработке новых методов для понимания механизмов адаптации
человека к особенностям нашего региона. К климатогеографическому
и производственному факторам Сибири в связи с развитием
газонефтяного комплекса. Это — отработка вахтового метода труда
и медико-санитарных норм развития местных промышленных
комплексов. Потом все это было забыто... Сейчас, когда мы
заговорили об экономической стратегии развития Сибири, мы обо
всем этом вспомнили. Нам вновь нужны эти разработки, уже в свете
реалий нынешнего дня.
В организационном плане мы придерживаемся интеграции не только
внутри академии. Мы создали и развиваем Кузбасский филиал СО
РАМН, потому что в этом регионе много проблем, связанных с
охраной здоровья. Недавно я вернулся с Дальнего Востока, где мы
обсуждали задачи развития медицинской науки и решили вопрос о
создании там филиалов наших ведущих институтов. Создали мы и
Бурятский филиал. Сейчас стоит принципиальная задача создания
комплексной программы промышленно-технического освоения различных
субъектов федерации.
Еще в зоне нашего внимания — интеграционные межакадемические и
межнаучные проекты. И здесь без сотрудничества с "большой"
академией, Сельхозакадемией и "Вектором" нашей науке просто
невозможно развиваться. Одним словом — если наши начинания в
зародыше или в процессе финансово "не задушат", думаю, что у
науки в нашем регионе перспективы есть. Отрадно видеть, что
руководство нашей и других областей региона сегодня прекрасно
понимает — без науки двигаться дальше нельзя.
Далее последовали ответы на вопросы журналистов.
Вопрос:
— Расскажите подробнее о совместных проектах, в частности, о
совместном использовании уникального научного оборудования.
Н.Добрецов:
— Проекты у нас самые разные — от математики до экономики. О
каждом из них сейчас рассказать невозможно, поскольку их более
четырех десятков. Но вы затронули очень важный момент — о
совместном использовании уникального оборудования, а также наших
стационаров и центров коллективного пользования. Мы создали для
этого Совет, который будет давать предложения, как по
использованию, так и по закупкам нового уникального оборудования.
Понятно, что это оборудование стоит очень дорого, и приобретать
его лучше вскладчину.
Пример — Центр синхротронного излучения. В работе на нем
заинтересованы многие — как уральцы, так и дальневосточники. В
этом году мы вводим в строй лазер на свободных электронах, на
базе его — центр фотохимических исследований. К этому тоже
проявляется интерес, и прежде всего со стороны Уральского
отделения. Подобных примеров можно привести десятки.
Совместные проекты — это и работа на уникальных природных
объектах. Мы заинтересованы, чтобы наши биологи, химики и другие
ученые работали на Тихом океане, а дальневосточники работали на
Байкале, Алтае и в других регионах. Для этого необходимо
совместное использование наших стационаров.
А.Ханчук:
— В качестве примера — один из интеграционных проектов —
проект совместного изучения Курильских островов. Для нас крайне
важно, чтобы мы изучали эти острова силами российских ученых,
тогда как за последние 10 лет все научные экспедиции сюда были
организованы иностранцами. Нас такое положение не устраивает со
многих точек зрения. И замечательно, что этот проект был наконец
поддержан Сибирским отделением.
В.Чарушин:
— Урал, как известно, раньше часто называли опорным краем
державы. У нас сконцентрировано огромное число предприятий
Минатома. Может быть, по этой причине уральская наука так долго
оставалась в тени. Екатеринбург стал открытым городом лишь в годы
перестройки.
Тем не менее, уральская наука развивалась — в прошлом году наша
академия отметила свое 70-летие. На Урале было создано множество
замечательных научных школ и исследовательских центров,
располагающих уникальным оборудованием. Для примера можно
привести возможность проведения совместных исследований на
ядерном реакторе в поселке Заречном, рядом с Екатеринбургом. Это
уникальная установка, которой могут пользоваться и сибирские, и
дальневосточные физики. Понятно, что создать вторую такую
установку в нынешних экономических условиях абсолютно нереально.
Но обеспечить к ней доступ, создать благоприятные условия для
проведения исследований нам вполне посильно — в рамках той
программы, которую инициировало Сибирское отделение.
Кроме того, на вчерашнем заседании был утвержден интеграционный
проект, в котором участвует 13 институтов со стороны СО РАН и 5
институтов Уральского отделения. Есть возможность участия в этом
проекте и наших дальневосточных коллег. Это химико-биологический
проект создания препаратов для медицины. Речь идет о синтезе
новых соединений и их испытании. Мы в этой области работаем давно
и сотрудничаем, например, с "Вектором", чью испытательную базу мы
успешно используем многие годы.
Вопрос:
— Параллельно с развитием науки, к сожалению,
развивается и, так называемая, лженаука. Тормозит ли это ваше
развитие, и как вы с этим соседствуете?
Н.Добрецов:
— Действительно, борьба со лженаукой выходит на одно из важных
мест, поскольку нынешний пышный расцвет лженауки, прежде всего,
принижает интеллектуальный уровень общества. Напрямую науке он
вредит в основном тем, что оттягиваются средства на лжепроекты.
Бороться с этой бесовщиной должны мы все вместе. И это не может
быть задачей одной лишь науки.
Мы должны давать четкие оценки — что есть наука, а что —
лженаука. Терпимость и даже увлечение части СМИ астрологией и
прочими подобными вещами, конечно, понятна с чисто обывательской
точки зрения, но с профессиональной она вряд ли допустима.
Поэтому я призываю всех, и особенно присутствующих здесь
журналистов, действовать с нами вместе.
В.Труфакин:
— Пока же, со стороны прессы мы чаще видим прямо противоположное
отношение. По всем каналам СМИ идет активная реклама лженауки.
Для нас, медиков, проблема здесь в том, что приходится исправлять
последствия "лечения" (отнюдь не бесплатного) у колдунов, шаманов
и других подобных "специалистов". Последствия эти могут быть
тяжелыми, а то и вовсе фатальными... Это прямой вред, уже не
науке, а конкретным людям и их здоровью.
Вопрос:
— Какова роль инновационных технологий в развитии науки о
здравоохранении?
В.Труфакин:
— Эта роль у нас пока решается сложно. Сложность заключается в
том, что результатом в медицинской науке являются новые методы
диагностики и лечения, и насколько это внедряется в системе
лечебных учреждений — все это очень дорого. К тому же, все
инновационные проекты и все люди, кто это финансирует, требуют
быстрого возврата денег. У нас, увы, это не так. Если мы, к
примеру, синтезируем какой-то препарат или производим новый
прибор, проходят, порой, годы от его создания до внедрения и,
соответственно, получения финансовой отдачи.
Однако такие проекты у нас есть, и они работают. Например, это
совместная работа с техническими институтами СО РАН, в Томском
научном центре. Создан прибор для хирургического лечения
сердечной аритмии. Приборы эти сейчас хорошо покупаются, как у
нас в стране, так и за рубежом. Имеются у нас и цифровые
рентгеновские аппараты, созданные совместно с СО РАН.
Нельзя не отметить, что процесс продвижения на рынок препаратов у
нас замедлится, потому что Минздрав в очередной раз принял
решение закрыть филиал Фармкомитета, который был нами с большим
трудом создан в Томске, на базе Института фармакологии...
Н.Добрецов:
— Добавлю, что эта передача всех функций в центр вообще
характерна для нашей нынешней политической и экономической жизни.
Но здесь есть еще один фактор торможения. Это влияние тех
западных фирм, которые заняли наш рынок по большинству лекарств,
особенно дорогостоящих. Они делают все возможное и невозможное,
зачастую, на грани уголовщины, чтобы синтезируемые у нас новые
препараты, как говорится, "держать и не пущать". Используются
любые средства, вплоть до физических угроз... Поэтому позиция
Фармкомитета в этом отношении тоже уязвима. Слишком много в
Москве лоббистов. Там крутятся миллиардные суммы, направленные на
недопущение наших лекарств на внутренний и, тем более, мировой
рынок.
В.Чарушин:
— Вообще, фармацевтическая отрасль по доходности уступает только
алмазо- и золотодобыче. Ясно, что она очень привлекательна, и
российский рынок уже поделен ведущими зарубежными фармкомпаниями.
Вопрос стоит о национальной безопасности, но государство, вместо
того чтобы оказывать нам поддержку, часто ведет здесь
разрушительную политику...
Н.Добрецов:
— Вывод очевиден — если мы не имеем собственной промышленности,
мы не сможем адекватно отвечать. Нас в любой момент могут
поставить на колени. Так что, эта угроза — действительно прямая
угроза национальной госбезопасности.
Вопрос к В.Труфакину:
— По поводу вашей фразы "Если нас финансово не задушат...".
Недавно вам пришел приказ от замминистра финансов, где
предлагается реструктурировать ваши институты. Если вы не
сделаете этого, их будут закрывать?
В.Труфакин:
— Да, мы получили позавчера такой документ, где
Минэкономразвития предлагает нам сократить число научных
учреждений, с неплохой, на первый взгляд, идеей — использовать
оставшиеся средства на научные исследования. Однако, в 1997 году
мы уже провели такую реструктуризацию, сократившись почти вдвое.
Сколько же можно реструктурироваться, сжимаясь, как шагреневая
кожа? Пусть нам прямо скажут — давайте закроем всю медицинскую
науку, как, впрочем, остальную нашу науку вообще... Пока мы
ответили, что никаких сокращений проводить не будем.
Вопрос к Л.Сандахчиеву:
— Проясните нам ситуацию с мамонтами.
Л.Сандахчиев:
— Откровенно говоря, меня радует интерес к этому вопросу всей
прессы без исключения, как зарубежной, так и отечественной. Эта
работа по совместному гранту, который выполняется якутскими
учеными по заказу японцев. Идея состоит в том, чтобы найти
сохранившиеся в вечной мерзлоте половые органы мамонта и,
оплодотворив слониху, получить детеныша мамонта. Пока нашли
только ногу мамонта. Поэтому японцам предложили из соматических
клеток выделить ядра, переместить в яйцеклетку слона и получить
потомство... Собственно, на этом мы и остановились. Нога есть, но
есть ли там жизнеспособные клетки — пока не понятно, это еще
предстоит выяснить. Этим вопросом будем заниматься мы и Институт
цитологии, а также японское научное сообщество. В принципе, это
возможно.
Вообще, исследования в вечной мерзлоте и донных отложениях сейчас
дают бесценную информацию. Например, мы совместно с
Лимнологическим институтом выделили микроорганизмы из кернов,
полученных при донном бурении на Байкале. Их возраст 10 миллионов
лет. И там оказались жизнеспособные споровые формы, совершенно не
похожие на современные...
Мировое научное сообщество сейчас ищет останки людей, умерших от
гриппа — так называемой "испанки" в 1918 году. Мы совместно с
Институтом археологии уже несколько лет потратили на поиски в
сибирской мерзлоте вируса оспы из останков людей, умерших в
позапрошлом столетии. Получение такого штамма было бы чрезвычайно
важно.
Вопрос:
— Как сегодня было отмечено, ранее власть не прислушивалась к
голосу науки. Есть ли союз власти и науки сейчас?
Н.Добрецов:
— Вопрос сложен и противоречив. Поскольку достаточно
противоречивы интересы всех сторон — нефтепроизводящих компаний
или других, связанных с минеральными ресурсами, финансовых
компаний и банков, сельского хозяйства и других отраслей
промышленности. Здесь сегодня идут сложные процессы, поскольку мы
вступили в совершенно новую экономику. К сожалению, государство
до сих пор в значительной мере от этого самоустранялось. Но
кое-какие из признаков, что были сегодня озвучены, дают надежду,
что государство все же займет более активную позицию в
регулировании этих сложных процессов.
Все-таки три идеи, которые сейчас обсуждаются, могут дать импульс
к реальной основе интеграционного процесса. Первое — программа
развития наукоградов, второе — свободные экономические зоны
(идея Г.Грефа), и третье — создание инновационных фондов с
привлечением крупных компаний. Конечно, при условии, что будут
даны льготы, чтобы для них это стало выгодным, как это делается
во всем мире. Тенденции эти сегодня провозглашены, и это уже
важно. Со стороны правительства и, прежде всего, Президента
понимание этого существует.
Но есть противоречивые действия чиновников. Самый близкий
пример — уже упоминавшееся сегодня здесь лоббирование интересов
зарубежных фармацевтических компаний. Называть конкретные
фамилии — дело прокуратуры, но что такие процессы идут, это факт.
Поэтому найти в этой "кухне" оптимальные решения — задача очень
непростая. Тем не менее, если государство в лице Президента и
руководителей ведущих министерств заявили о готовности пойти
навстречу науке, есть надежда, что процесс пойдет в нужном
направлении. Хотя, я отнюдь не исключаю, что все вновь получится
по бессмертной фразе Черномырдина "хотели — как лучше, а
получилось — как всегда"...
Фото В.Новикова.
стр. 3
|
