"ПАМЯТЬ, ГРУСТЬ, НЕВОЗВРАЩЕННЫЕ ДОЛГИ..."
Шестьсот исповедальных страниц из эмиграции.
Замира Ибрагимова
Дали книгу почитать. Взяла — с нездоровым любопытством и
настороженностью. Любопытство — оттого, что с автором была
знакома. Нездоровое — оттого, что автор давненько уж в
эмиграции. А где же нам, никогда об отъезде не помышлявшим,
набраться здоровья в отношении к уехавшим. Тут всякой боли
намешано — и головной, и сердечной, и нет на эту боль ни врачей,
ни лекарств. Само, дескать, пройдет. Не проходит.
Отсюда и настороженность. Покинув Родину, многие бывшие
соотечественники отметились в недобром к ней пристрастии. Одни
описывают невыносимые свои страдания в бывшем своем невыносимом
отечестве. Другие хвалятся подвигами только им и известного
диссидентства. Третьи высокомерно убеждают нас в роковой
обреченности на грязную нищую жизнь по причине ущербного
"менталитета".
Кто-то сыто посмеивается над несуразностями нашего оголтелого
строительства капитализма. Кто-то снисходит до укоризненных
поучений. Кто-то с детским упоением расписывает свой дом, свою
машину, свои заработки, о которых и в самых смелых советских
мечтах помыслить не мог.
И вот дают мне книгу — оттуда. Написана на русском языке в
Америке, там же и издана. На рубеже веков (тысячелетий), в
Нью-Йорке. Автор — Лариса Матрос, жизнь которой тридцать лет
была связана с новосибирским Академгородком, а последние десять
проходит в Штатах.
Весомая книга — шестьсот страниц! — называется "Презумпция
виновности". С обозначением жанра — "социологический роман".
Таковых, признаться, читать еще не доводилось. Некая
претенциозность и названия, и заявки не располагала к увлечению
чтением.
Но нездоровое любопытство взяло верх над недоверием — так и
быть, полистаю. С чем возвращаешься в Городок, Лариса, что
скажешь из-за океана нам, переживающим со своей страной все ее
беды и напасти, химерические надежды на взлеты при более чем
чувствительных падениях? Потопчешь наше общее прошлое? Вызовешь в
нас зависть к твоему заморскому счастью? Поставишь крест на
будущем России пророчествами распада, деградации,
самоуничтожения? Или уж вовсе нет тебе дела до проигравшей России
в победительной Америке?
Начала читать и... не оторвалась, возвращаясь и возвращаясь к
некоторым страницам. И выздоравливало любопытство по мере
понимания чувств, диктовавших автору эту книгу.
Она — о нас, так называемых шестидесятниках, детях той самой
оттепели, что вписала в судьбу Сибири красивую —
академическую — главу. Точнее — об одной из нас, чьей молодостью
распорядилась оттепель, притянув в сибирские научные городки
добровольцев-энтузиастов со всего Союза.
Героиня романа, Инга Семеновна, юрист по образованию, философ по
мироощущению, социолог по роду занятий, наделена авторской
биографией. И центральная роль в формировании личности
принадлежит Городку. Героиня проживает в новосибирском
Академгородке и его лучшие годы созидательного динамизма, и
томительную неопределенность статики, и неожиданные (особенно
здесь) выбросы агрессивной энергии "трезвятников", "памятников",
разноликого митингующего экстремизма.
Она принимает решение уехать. В 91-м, после августовского путча,
примерно через год после первого разговора с дочерью на ожоговую
тему, которую мать закрывает категоричным заявлением: "...ты
должна четко понимать, что я лично и, думаю, отец твой тоже
никогда никуда не уедем".
Уехали. Вслед за дочкой и зятем, скверно устроенными в
Подмосковье молодыми учеными. Вслед за маленькой внучкой, жить в
разлуке с которой казалось невозможным.
Постижению причин такого поворота судьбы и посвящена, по-моему,
книга Ларисы. Искренняя, честная книга, дневник личных
переживаний и размышлений в хронике исторических событий,
терзания микромира на масштабном фоне макроперемен, побуждающем
принимать частное — и мучительное — решение.
Роман населен как вымышленными, так и реальными персонажами, что
для читателей, подобных мне, представляет особый интерес. Имею в
виду, конечно, не политических вождей (целая глава, например,
посвящена "революции Горбачева"), а своих, городковских — друзей и
знакомых, учителей и коллег, когда за каждым именем — живой
образ, аромат времени, стиль общения.
Ни от чего не отрекается Лариса, вполне благополучно устроенная в
Штатах. Ни от своей комсомольской активности в одесской школе. Ни
от молодой влюбленности в Городок, нежность к которому пронесла и
через разочарования застоя и реформ, и через годы освоения чужой
страны.
Помнит собственное восторженное восприятие Городка —
"необыкновенный, уникальный остров! Остров сокровищ!" — и
воскрешает дорогую ей атмосферу в описании нравов вольнолюбивого
сообщества. Новогодний "Бал неучей" в Доме ученых, пародийные
защиты диссертаций, любимые стихи, песни и анекдоты тех лет, клуб
"Под интегралом", острые дискуссии, прогремевший на весь Союз
"фестиваль бардов", знаменитая фирма "Факел" со смелыми
хозрасчетными инициативами...
Помнит благодарно неповторимые времена, давшие столько душевного
богатства, "которое ни с какими иными благами не сравнить". И
воспринимает эмиграцию как драму личности и общества.
Пытаясь разобраться в случившемся, и приходит автор к "презумпции
виновности". По сути — к самообвинению: "Когда грянуло время
перемен, мы, гуманитарии, оказались банкротами".
Вывод горький. Опровергнуть бы его собственным сочинением, да не
пишется. Немало сегодня в Городке брошенных родителей — тех, чьи
дети нашли и ищут уюта и комфорта в тридевятых
царствах-государствах. Больно? Еще бы. Нам больно здесь, Ларисе
Матрос — там, куда она в начале своего романа так не хотела
уезжать. Боль сближает?!
...Слабее всего в книге, по-моему, сюжеты на тему "мужчина и
женщина". Плохо это получается у юриста-философа-социолога, ну
да, верно, дань жанру: все-таки роман. Дамских сочинений про
любовные страсти у нас нынче достаточно, а вот такая "исповедь
перед самой собой" на горчайшую тему "отъезда" — редкость, мне
кажется. Появилась книга на наших прилавках: прощая автору огрехи
взволнованного письма, может наш читатель вернуться на изрядно
забытый сибирский "остров сокровищ". Вдруг поработают его обаяние
и магнетизм на наше будущее.
* * *
В название своих заметок вынесла сточку из песни Ю.Кукина начала
шестидесятых. Как говорит один из коллег героини в романе Ларисы,
"память, грусть, невозвращенные долги — это все, что мы обрели".
стр. 8
|
