ВЕРХОВНАЯ ВЛАСТЬ
И АДМИНИСТРАТИВНАЯ ПОЛИТИКА
В СИБИРИ XVIII ВЕКА
Работы новосибирского историка Михаила АКИШИНА, в числе которых
монография и ряд публикаций сборников документов, изданных
индивидуально и в соавторстве, хорошо известны специалистам по
истории Сибири XVII-XVIII вв. В своем новом исследовании
регионального управления дореволюционной Сибири — монографии
«Российский абсолютизм и управление Сибири XVIII в.» — он
рассмотрел чрезвычайно важную проблему — вопрос о связи целей и
принципов абсолютной монархии России XVIII в. с системой органов
управления и общественным обликом ее служителей.
Т.Мамсик, д.и.н., Институт истории СО РАН
Значение этой проблемы объясняется рядом факторов. Во-первых,
государство в России на протяжении всей его истории играло
значительную роль, а в XVIII в. упрочение государственности
превратило Россию в великую державу. Во-вторых, в результате
реформ XVIII в. сформировался сложный и разветвленный
государственный аппарат. В-третьих, в XVIII в. на смену сословной
«государевой» административной и военной службе пришла
государственная служба, завершился процесс становления российской
бюрократии как особого привилегированного круга лиц,
осуществляющих государственное управление.
Такая постановка проблемы привела автора к необходимости
исследования становления и развития «патримониальной» (имперской)
бюрократии в Сибири XVIII в. По мнению М. Акишина, процесс этот
протекал в трех направлениях — рационализации системы
государственных учреждений, становлении законодательства о
государственной службе и появлении нового корпоративного
самосознания государственных служащих. В таком объеме история
регионального управления Сибири XVIII в. изучается впервые.
Процесс становления бюрократии, прежде всего, отразился на
реформировании системы государственных учреждений. Преобразования
XVIII в. поставили задачу поиска новых механизмов проведения
политики верховной власти в Сибири. В конце XVI-XVII вв. эта
проблема решалась путем создания центрального органа, который
ведал всеми делами колонизуемых территорий от Урала до Тихого
океана.
Однако уже в годы реформ Петра I старая приказная система
управления была разрушена, а на смену ей пришли новые высшие и
центральные органы государственной власти — Сенат и коллегии.
Проблему управления Сибирью великий преобразователь России решил
путем перемещения центра регионального управления из столицы
государства в Тобольск, центр новой Сибирской губернии. Вся
власть над огромным регионом оказалась сосредоточена в руках
сибирских губернаторов (сначала князя М. Гагарина, а затем князей
А. Черкасского и М.Долгорукова).
Преемники Петра I попытались восстановить Сибирский приказ
«по-прежнему». Но его функционирование в 1730 — начале 1760-х
гг. показало полную неудачу этой попытки.
Столкнувшись с проблемой управления Сибирью, Екатерина II
согласилась с предложением своего «советника по сибирским делам»
Ф. Соймонова о необходимости ликвидировать Сибирский приказ и
пошла на дальнейшую децентрализацию государственной власти,
наделив тобольских и иркутских губернаторов в начале 1760-х гг.
по-существу неограниченной властью над вверенными им губерниями.
Проведя эту реформу, императрица встала перед вопросом
необходимости учета особенностей Сибири при организации
регионального управления. Она могла либо признать Сибирь колонией
и организовать в ней особую систему государственных органов, либо
распространить на нее общероссийскую систему управления с учетом
местной специфики. Именно второе решение этого вопроса она и
избрала при проведении в Сибири губернской реформы 1775 г.
Таким образом, секрет эффективной региональной политики верховной
власти в Сибири на протяжении всего XVIII в. заключается в
децентрализации государственной власти. Все российские монархи с
Петра I до Екатерины II были согласны с созданием в Сибири
особого центра власти в лице губернатора-«наместника», который бы
обладал более широкой компетенцией, чем его европейские коллеги,
и фактически выступал в роли разработчика региональной политики и
отвечал за ее проведение. Именно такой подход привел к
значительным успехам в русском заселении края, развитию
горнозаводской промышленности и русско-китайской торговли в
XVIII веке.
Преобразования XVIII в. серьезно сказались и на системе органов
государственного управления и местного самоуправления. В годы
правлений Петра I и Екатерины II возникла система иерархически
организованных и специализированных государственных органов,
утвердился принцип коллегиальности при принятии административных
и судебных решений, возникли органы постоянного контроля за
деятельностью органов местного управления.
По мнению М. Акишина, реформы российских абсолютных монархов
XVIII в. не привели к ликвидации или ослаблению сословного
самоуправления. Без опоры на него эффективная организация
местного управления была невозможна. Поэтому основными
направлениями преобразования сословного самоуправления было
ослабление его политического значения в местной жизни, усиление
государственного контроля и законодательная регламентация
деятельности сословного самоуправления.
Процесс бюрократизации регионального управления наложил серьезный
отпечаток на становление законодательства о государственной
службе, кадровую политику в Сибири и состав местной
администрации.
Реформы Петра I привели к становлению государственной службы,
носившей публично-правовой характер и регулировавшейся не
административным обычаем, а законодательством. На смену принципу
«породы» при зачислении и прохождении службы пришли принципы
выслуги и личной заслуги, окладное денежное и поместное жалование
было заменено жалованием за должность.
В 1730 — начале 1760-х гг. сохранилось почти в неизменном виде
законодательство Петра I о государственной службе. Реформы
1760-1780-х гг. стали важной вехой в ее преобразовании.
В течение XVIII в. формировалось общее корпоративное сознание
сибирского чиновничества. Реформы Петра I привели к слому
традиционной этики «государевых» слуг Московского царства:
служение «общему благу» было поставлено выше и традиционного
отношения к царской власти, и к православной вере. Эта смена
ценностей на несколько поколений породила смуту в мировоззрении
правящего слоя Российской империи, отказ от старых ценностей и
неготовность принять новые усилили дух алчности и наживы.
Следствия о князе М. Гагарине, А. Жолобове и А.Сухареве доказывают,
что почти все государственные служащие Сибири в первой половине
XVIII в. оказались вовлечены в организованную коррупцию и
казнокрадство.
Однако параллельно стал формироваться идеальный облик «верного и
честного офицера», защитника «общего блага». С усилением значения
образования, просвещения и профессионализма как мерила критерия
«пригодности» к государственной службе этот облик стал
превращаться из идеологического штампа во внутреннюю самооценку
бюрократического слоя. Стремление к личной наживе стало уступать
место корпоративной солидарности в поддержании облика служителей
публичного интереса.
Этот мировоззренческий выбор подкреплялся политикой верховной
власти, направленной на повышение эффективности функционирования
государственного аппарата, особенно на местном уровне. Наиболее
грозным средством борьбы с должностной преступностью стали
регулярные губернские и сенатские следственные комиссии.
Собранный ими доказательный материал передавался на суд
постоянным органам — губернской канцелярии, Сенату и императору.
Таким образом, уже в XVIII в. можно говорить о предпосылках
формирования административной юстиции в России.
Итак, по мнению М. Акишина, преобразования государственности в
России XVIII в. в полном объеме были распространены на Сибирь.
Основные направления этих реформ заключались в рационализации
организации и деятельности регионального аппарата управления и
становлении государственной службы, вытеснении административного
обычая законодательными актами, в нормативном регулировании этих
процессов. Социальным последствием этих преобразований явилось
становление патримониальной бюрократии.
стр. 10
| 
