КОГДА КОНЧАЕТСЯ ДВОЕВЛАСТИЕ
Двоевластие в академических институтах, предусмотренное Уставом
научных учреждений Российской академии наук, длится не более двух
месяцев. В этот непростой период директор института, по той или
иной причине утративший свои полномочия, передает дела своему
преемнику. В Институте горного дела СО РАН причина — естественная,
поступательная смена поколений руководителей, что
явственно наблюдается и в других учреждениях Академии наук.
Галина Шпак,
«НВС»
Как происходит эта процедура, во многом бюрократическая и не
только потому, что требуется неукоснительно придерживаться
предписаний о приемке-сдаче по стандартной форме? И при
свидетелях!
По стечению обстоятельств, как раз накануне этих событий, в
институте состоялась презентация разработок Сибирского отделения
РАН по теме «Горное дело и строительство». Тогда, в майские дни,
по сути действовали два директора. На презентации академик
М. Курленя, представляя разработки Института горного дела,
напомнил о высоких целях науки и ее репутации в обществе. Его
высказывания можно было расценить как напутствие новой команде
руководителей научного коллектива.
Возможно, опять-таки по стечению обстоятельств, в помещениях
института шел ремонт, облагораживались длинные коридоры, особенно
на третьем этаже. А на стенах второго этажа разместилась
портретная галерея научных сотрудников, отражающая в лицах
славную историю ИГД СО РАН. Это заслуженные изобретатели и
деятели науки, лауреаты Ленинской и Государственных
премий — СССР и Российской Федерации… и портреты трех директоров:
члена-корреспондента Н. Чинакала, академиков Е. Шемякина и
М. Курлени.
В период двоевластия администрация института организовала встречу
бывшего директора, ак. М. Курлени, и вновь избранного, чл.-корр.
РАН В. Опарина. В малом конференц-зале собрались также
приглашенные руководители лабораторий и различных институтских
служб. Стол был накрыт, согласно торжественному моменту…
Говорят, что сдача-приемка впервые проходила в торжественной
обстановке. Но меня интересовала рутинная процедура — как
все-таки происходит передача института от одного директора
другому.
 |
|
— Это зависит от того, кто передает и кому передает. В моем
случае, — сказал Виктор Опарин, — задача значительно
упрощалась. Последние пять лет я был заместителем директора по
науке. А вообще работаю здесь с 1974 года и прошел путь от
стажера-исследователя до высокой должности руководителя. Так что
с делами института знаком не понаслышке. Но при сдаче-приемке
есть определенные пункты, связанные с недвижимостью, кадровым
составом института, его финансовым обеспечением по разным
статьям, словом, требовалось разобраться с организационной
структурой в целом. И вот, в течение месяца шла «нетрудная»
работа по ознакомлению с документами, уточнению позиций. Затем
необходимо было объехать все объекты института, а у него очень
большая недвижимость — две крупные составные части. Во-первых,
собственно в Новосибирске — главный корпус и мастерские. Кроме
того, в городе нам принадлежит площадка на карьере «Борок».
Здание на карьере «Борок» временно не используется, сдано в
аренду, и требуется подумать, каким образом его использовать в
дальнейшем. Вторая крупная часть, можно сказать, — целый городок
на известной «Зеленой горке», что в районе Нижней Ельцовки, в
нескольких километрах от Академгородка. Есть еще очень хорошая
база отдыха «Наука», расположенная в красивом месте на берегу
Оби. Думаем превратить эту базу в прибыльное хозяйство.
В инспекционной проверке и приемке участвовала большая группа
специалистов. Новые заместители директора по науке, главные
экономисты и финансисты, заместитель директора по общим вопросам,
главный энергетик и главный инженер. Кстати, должность главного
инженера в трудные девяностые годы была упразднена. Я снова ввел
эту должность, поскольку в институте много объектов, требующих
координационных функций именно главного инженера. Конечно, я как
заместитель директора по науке не вникал в детали большого
хозяйства, хотя общее представление имел, и эту дополнительную
работу мне пришлось осуществить, прежде чем перейти в ранг
директора…
С директором Института горного дела СО РАН В. Опариным мы
разговаривали в его новом кабинете на «Зеленой горке», а в
главном, городском, корпусе, разумеется, тоже произошли перемены.
По этому поводу Виктор Николаевич пошутил, что после красивых
коридоров настала очередь облагораживать лаборатории. К «Зеленой
горке» молодой директор относится по-особому. Он любит здесь
работать.
— Этот комплекс построен в доперестроечное время, а первое
здание, одноэтажный кирпичный домик, стоит, по-моему, с 1943
года.
— Сразу видно, когда, в какое время построен лабораторный
корпус — до сих пор не сменили вывеску «Академия наук СССР. Институт
горного дела».
— На этой территории располагался отдел механики горных пород.
Строил основное здание Евгений Иванович Шемякин, второй директор
нашего института. Дальновидно поступил! На «Зеленой горке»
основные площадки для экспериментальных работ, для испытания
новой техники и технологий. А старая вывеска нам пока не мешает.
Главное, надо основательно посмотреть и разобраться, в каком
состоянии находится территория, как распорядиться недвижимостью.
Известно, что в начале девяностых годов часть помещений была
сдана в аренду. Какие фирмы и на каком основании они
обосновались… Юридических, финансовых вопросов, достаточно
сложных, очень много. И по ремонту, и по строительству… Надо
подумать об использовании территории в инновационном плане,
поскольку эта позиция важна для развития института. Кроме того,
здесь очень хорошие предпосылки для воплощения давней идеи,
восходящей к периоду становления Сибирского отделения и его
основателей во главе с Михаилом Алексеевичем
Лаврентьевым — использовать «Зеленую горку» как ядро научно-образовательного
комплекса, а в будущем более
широко — научно-производственно-образовательного комплекса.
— Реализовать такую идею, когда снова началась по сути
реорганизация Академии наук? Вам «повезло» как директору. Вы
попали, я бы сказала, в жутковатый промежуток — опять положение
науки нестабильно. Как, сообразно программно-целевому
планированию вы намерены действовать?
— Если коротко, — по новой системе мы начали работать еще до
принятия основных Положений. В институте приняли рекомендованную
инструкцию как неизбежную, поэтому заблаговременно провели все
этапы перехода на новую систему, кроме не зависящих от нас, — на
уровне Объединенного ученого совета наук о Земле. Тем более, что
в конце прошлого года не были конкретно определены проекты, в
рамках которых будут корректироваться планы НИР текущего года.
Так что, с определенными трудностями, но этот этап был преодолен,
и 2003 год, в основном, был спланирован заблаговременно.
— Известно, что новая система обсуждалась на годичных собраниях
РАН и ее Отделений, в том числе Сибирского отделения.
— Отношение к этой затее неоднозначно, поскольку, откровенно
говоря, в таком переходе, помимо рационального зерна, есть нечто
отрицательное. Явно просматривается недоверие к научному
сообществу и конкретно — к ученым советам, заведующим
лабораториями, дирекциям институтов. Если бы Академия наук
располагала очень большими деньгами, то, безусловно, финансовый
контроль, так называемое конкурсное финансирование в таком случае
имело бы под собой серьезную основу. Но это «не те деньги»,
которые надо столь тщательно контролировать. Боюсь, что
контрольные функции в данном случае будут только во вред.
Примеров масса, допустим — конкурсы РФФИ… Расшифровывать не
надо… Опыт говорит о том, что те небольшие бюджетные деньги
именно в Академии наук, как ни в какой другой организации,
наиболее эффективно используются. К тому же, научное сообщество
способно на самоорганизацию. Я не вижу никакого основания для
такого иррационального подхода к решению проблем. Слишком сильны
бюрократические препоны. Слишком много времени тратится на
составление, оформление всяческих бумаг, на эти формальные и
полуформальные процедуры.
— Финансисты в нашем Правительстве всем головы морочат, но самое
стыдное — безоговорочное подражательство западным образцам, а на
Западе совсем другая жизнь, в данном случае в науке.
Ученым остается только шутить — кто и почему становится
грантодержателем, грантоносителем. А теперь еще прибавилось
конкурсное финансирование. В связи с этим вы нашли какой-то
выход? Определились с научными направлениями по приоритетам? К
тому же ваш институт относится к так называемым индустриальным
институтам, теоретические исследования неразрывно связаны с
созданием новых машин, приборов, горного оборудования. Как вы
будете находить баланс, что считаете главным в научных
исследованиях как директор?
— Эти моменты наиболее отчетливо высветила выборная кампания, то
есть, чем живет коллектив, к чему он стремится и какие новации
необходимо вводить для того, чтобы институт, по крайней мере,
развивался не хуже, чем раньше. Выделено три направления,
связанных с геомеханикой, геотехнологиями, с горным и
строительным машиноведением. Эти направления за многие годы
доказали свое право на жизнь и по существу стали равнопрочными в
структуре института. В его рамках реализована главная мысль, идея
академика М. А. Лаврентьева — связь науки и производства. Я хочу
усилить третий элемент, который — так я считаю — недостаточно
развит в нашей структуре. Это образовательная часть, о которой я
уже упоминал. Три основных направления развиваются достаточно
автономно. А мы стремимся к органическому взаимопроникновению,
чтобы из трех сильных частей сформировать единую структуру.
— Вы говорите о комплексности, междисциплинарности?
— Комплексность необходима, но для того, чтобы осуществить нашу
идею, требуется не только несколько изменить кадровую политику в
сторону омоложения научных работников. Требуется, так сказать,
модифицированное мышление.
— Как же это сделать — изменить сознание?
— Для этого необходим определенный образовательный уровень,
новое поколение специалистов, хорошо ориентированных в проблемах
горного дела. На мой взгляд, этот уровень не обеспечивают
современные горные вузы. В данном случае я имею в виду подготовку
молодых специалистов, способных работать в науке. Чтобы ставить
научные задачи, нужно базовое физико-математическое образование и
горная геолого-геофизическая подготовка, поскольку мы имеем дело
с веществом Земли, добычей полезных ископаемых. Задачи очень
сложные. Грядут времена с переходом на большие глубины.
Современная техника и технологии кажутся бессильными для таких
задач. Возьмите угольные месторождения. Уже сейчас на
сравнительно небольших глубинах сорок-шестьдесят процентов угля
не извлекается, потому что техника не приспособлена.
— А шахты будущего? Сгинул этот проект, которым занимались в
вашем же институте?
— Я бы так не стал говорить, не сгинул. Просто была высказана
здравая мысль — какие шахты необходимы в различных
горно-геологических условиях и на каких глубинах. В принципе во
многих случаях придется отказываться от технологий,
ориентированных на присутствие людей. Прототипы технологий,
разработанных на новых принципах, уже существуют. В качестве
«простейших» можно рассматривать известные технологии подземного
выщелачивания, основанные на химических и массообменных
реакциях… Существуют и другие технологии, способные действовать
на больших глубинах, с высокими температурой и давлением, где без
скафандров человеку находиться невозможно. Для работы в подземном
«космосе» нужны совершенно новые знания. Словом, горняки будущего
должны иметь более универсальное образование.
— Вы думаете, что в Новосибирском университете возможно открыть
новую кафедру?
— Дело в том, что мы это уже сделали. В этом году впервые на
кафедре геомеханики осуществили набор студнтов на первый курс и в
магистратуру.
— Да вы что!
— Вот так. Первые два курса студенты будут заниматься на
кафедрах геологии и геофизики. Курсы общеобразовательные,
связанные с изучением Земли и базовые математические курсы. И
полевую практику наши студенты будут проходить также вместе с
геологами и геофизиками. А с третьего курса начнется
специализация. В числе спецкурсов «Введение в горное дело».
Лекции будут читать (и уже читают!) ведущие специалисты Института
горного дела и других институтов. Студенты будут знакомиться с
современными технологиями разработки рудных, угольных
месторождений, с буровзрывными работами и другими разделами
горного дела, специфическими задачами, которые решают горняки.
Вместе с тем будем ориентировать будущих специалистов в области
геомеханики. Важнейшие разделы этой науки лежат в основе
практических задач извлечения полезных ископаемых. Это и
разрушение горных пород, и геомеханический мониторинг, изучение
нелинейных механических процессов…
Новый курс только формируется. И слушателей пока всего девять
человек. Трех выпускников механико-математического факультета мы
приняли в магистратуру. Практику они будут проходить в первую
очередь здесь, на «Зеленой горке». Кроме того, предполагаем
открыть базовые выпускающие кафедры ИГД СО РАН в Новосибирском
государственном техническом университете и в Кузбасском
государственном техническом университете, и привлекать молодых
специалистов из Норильского комбината и Таштагола…
Фото А. Мартьянова.
стр. 5
|
