В ОСНОВЕ СОТРУДНИЧЕСТВА ДОЛЖНО БЫТЬ ДОВЕРИЕ
ЗАО Институт хроматографии «ЭкоНова» — известная инновационная
фирма, занимающаяся разработкой и выпуском высокоэффективных
жидкостных хроматографов — приборов, необходимых для химии и
биологии, контроля качества фармпрепаратов и продуктов питания,
криминалистической экспертизы, а также многих других отраслей
науки и практики.
Предлагаем вниманию читателей беседу нашего корреспондента
Валентины Садыковой с генеральным директором ЗАО Институт
хроматографии «ЭкоНова», к.ф.-м.н., лауреатом Государственной
премии СССР Михаилом Перельройзеным.
— Михаил Петрович, ваша фирма была создана, ведь, одной из
первых в Академгородке? Расскажите, пожалуйста, как вам удалось
выстоять в это трудное время.
— Акционерное общество «ЭкоНова» было создано в 1991 году после
того, как Миннауки практически перестало финансировать приборные
разработки. Мы стремились сохранить уникальный коллектив
разработчиков приборов, созданный и руководимый нынешним
директором Лимнологического института СО РАН академиком
М. Грачевым. В «ЭкоНову» перешли работать ученые и конструкторы
из институтов Органической, Биоорганической химии, Ядерной
физики, СКТБ «Спецэлектроники и аналитического приборостроения»,
ГНЦ «Вектор», практически все разработчики жидкостных
хроматографов «Милихром», в частности и те, кто был удостоен за
эту разработку звания лауреата Госпремии в 1984 году. Организацию
«ЭкоНовы» поддержал тогдашний председатель Сибирского отделения
академик В. Коптюг.
Для выживания занимались буквально всем. Чинили приборы, помогали
разобраться в проблемах химических технологий, пытались
заниматься «коммерцией». Все заработанные деньги вкладывали в
продвижение тех «милихромовских» идей, которые были еще
нереализованными. Через год немецкая фирма КНАУЭР — Научные
приборы, занимающаяся аналогичными разработками, пригласила нас в
Берлин. С их помощью мы получили доступ к самым современным
технологиям, материалам, комплектующим и сумели сделать прибор,
который очень серьезно отличался от всего, что мы делали
до того. В итоге к 1996 году было разработано несколько совершенно
новых модификаций хроматографов — легких, компактных,
высокоэкономичных, надежных, с существенно большими
возможностями, чем те приборы, которые мы разрабатывали раньше.
— И чьей они стали собственностью?
— Поскольку разработка велась силами наших сотрудников, то все
права остались за «ЭкоНовой». За свой технологический и
финансовый вклад немецкая сторона получила право реализовывать
нашу продукцию в Европе.
Работы велись параллельно в Берлине, Новосибирске и Иркутске.
Одновременно мы начали работать с Бердским электромеханическим
заводом. И хотя БЭМЗ — одно из лучших конверсионных предприятий
в России, организовать инновационное производство оказалось очень
непросто. Мы много лет «притирались» друг к другу. У нас, в
России, исключительно талантливые инженеры, мы могли сравнивать,
когда работали за границей. Но исполнение, дизайн… Обычно и без
товарного знака было ясно, что вот это — «сделано в Сибири». Мы
хотели переступить через этот порог и показать, что в состоянии
выпускать приборы, которые по внешнему виду не хуже, чем
западные, а по внутреннему содержанию, надежности и многим
параметрам еще и превосходят их. И сделать нам это удалось.
Многие материалы и комплектующие, правда, приходится закупать за
границей — электронные компоненты, не производящиеся в России
пластмассы, краски.
— А помощь вам кто-нибудь оказывал?
— Моральную — многие. Финансовую — никто. Каждую копейку мы
зарабатывали самостоятельно. Это было тяжело. Ведь все мы — бывшие
советские «академики», не имевшие никакого опыта работы на
настоящем рынке. Многие предприятия поднялись на том, что имели
возможность получить хорошие кредиты, или имели свои помещения,
оборудование. У нас исходно не было ничего, кроме знаний.
— А сколько в вашей фирме человек?
— Сначала было 15, сейчас чуть больше 30.
— Ну, хорошо, прибор вы классный сделали, а дальше… кто
покупает ваши приборы?
— Вот тогда то и начались проблемы. Когда мы делали прибор, то
были уверены, что с рынком проблем не будет. В предыдущие годы мы
были абсолютными монополистами на рынке бывшего Советского Союза.
По нашим разработкам ПО «Научприбор» (г.Орел) выпустило более 6
тысяч комплектов хроматографов серии «Милихром», что по разным
оценкам составляло 60-70 % от всех жидкостных хроматографов,
которые были в Союзе, включая импорт.
Но в начале 90-х годов экономическое положение в стране «просело»
очень сильно. У большинства наших потенциальных потребителей
просто не стало денег. А некоторые ведомства переключились на не
всегда оправданные закупки оборудования за рубежом.
— А почему? Ведь ваши приборы наверняка стоили дешевле
импортных…
— Если даже наш прибор стоит в 2-2,5 раза дешевле, все равно
чиновник для того, чтобы себя защитить от возможных упреков,
лучше уж купит прибор известной западной фирмы и, к тому же
получит солидное комиссионное вознаграждение.
— А частные фирмы?
— С частными предприятиями работать тоже очень непросто. Тем из
них, что входят в состав крупных холдингов, например,
предприятиям по производству фармацевтических препаратов,
нормативная документация доводится сверху, и оборудование они
должны использовать то, которое им рекомендовано.
Ушло немало лет, прежде чем удалось доказать, что оборудование
отечественного производства может быть не хуже западного. Тяжело
было пробиваться и через различные конкурсы, особенно через те,
где конкурсная документация уже содержала в себе описание заранее
оговоренного конкурирующего прибора.
Мы начали выигрывать те конкурсы, в которых были корректно
поставлены задачи: у пользователя есть такая-то аналитическая
проблема, выигрывает тот, кто предложит решение за минимальную
сумму. Таким образом началось распространение наших приборов.
Спустя некоторое время практически само собой сформировалось
нечто вроде клуба пользователей наших приборов. Мы постоянно
собираем информацию о том, у кого и как они работают.
Перечень предприятий, на которых работают наши «Милихромы А-02»,
с указанием конкретных пользователей и их телефонов — в открытом
списке. Потенциальный покупатель может созвониться со своими
коллегами-владельцами приборов, узнать мнение о «Милихроме А-02»
непосредственно у пользователей. Ведь, естественно, покупатели не
без оснований полагают, что разработчик всегда приукрашивает свое
детище.
— Прошло уже больше десяти лет с момента создания фирмы. Теперь
все говорят об оживлении экономики, насколько выросла
востребованность ваших приборов?
— Оживление действительно чувствуется. В 2002 году, по сравнению
с предыдущим, продажа увеличилась на 15 %, а в прошлом году еще
на 30 %. Однако, все это разворачивается на уровне десятков
приборов. Если оценивать потребность России в подобном
оборудовании, опираясь на аналогичную информацию из промышленно
развитых стран, то были бы нужны многие сотни приборов в год. К
сожалению, пока ни финансово, ни по количеству квалифицированных
специалистов Россия к этому не готова.
«ЭкоНовой» совместно с Лимнологическим институтом сделаны очень
интересные и не имеющие мировых аналогов методические разработки
для медицины, фармацевтической промышленности, для Комитета по
борьбе с незаконным оборотом наркотиков, для ФСБ и МВД. Все они
прошли испытания, и мы начинаем их поставлять как в
государственные службы, так и в негосударственные предприятия.
— Хроматографы — это сложные аналитические приборы, кто готовит
специалистов для работы с ними?
— Да, это еще одна проблема. Постепенно выясняется, что за
предыдущее десятилетие практически исчезли
высококвалифицированные химики-аналитики, незаменимые в
осуществлении контроля качества продуктов питания, медицинских,
фармакологических, биотехнологических производств, охраны
окружающей среды, криминалистики. Сейчас такие специалисты на вес
золота. И мы пошли на то, чтобы вкладывать свои деньги в создание
совместно с НГУ, СО РАН, администрацией Новосибирской области
учебно-методического центра для подготовки таких специалистов. В
центр приходят все студенты, изучающие хроматографию в курсе
аналитической химии. Кроме того, некоторые студенты, решившие
специализироваться в области хроматографии, делают здесь курсовые
и дипломные работы. Так, в этом году пятеро студентов НГУ готовят
курсовые работы, двое из НГУ и двое из Химико-технологического
колледжа — дипломные работы. Это выгодно всем. Университет
получил возможность готовить студентов очень дефицитной
специальности. Институты могут брать хорошо подготовленных
выпускников. Администрация области получит
специалистов-аналитиков для своих «горячих» точек. Да и нам это
выгодно, потому что, если на наших приборах некому будет
работать, то и приборы никогда не станут востребованными.
Учебно-методический центр хроматографии уже сегодня оснащен
четырьмя нашими самыми современными комплексами. В этом году
планируем довести их количество до шести. Если будут решены
проблемы с площадями, то, надеемся, установить там несколько
современных газовых хроматографов. В дальнейшем хотелось бы
оснастить этот Центр и другим серьезным аналитическим
оборудованием, и он сможет не только готовить высококлассных
специалистов, но и решать реальные задачи в интересах институтов
СО РАН и различных ведомств региона.
— Что вы думаете по поводу попыток создания на базе
Академгородка территории инновационного развития?
— Может быть, именно сейчас мы наконец-то подходим к серьезному
пониманию проблем инновационного развития и того, каким образом
это инновационное развитие поставить по-настоящему.
Раньше в институтах все говорили, что у нас столько идей, что мы
можем уже сегодня зарабатывать миллиарды. На самом деле это не
так, потому что даже от проверенной идеи до ее коммерческого
воплощения — весьма долгий путь. Во всем мире воплощение идей
происходит в инновационных фирмах. И надо, чтобы между научными
институтами и фирмами установились цивилизованные отношения,
основанные на доверии. Начиналось все с очень напряженной
подозрительности. Заявлялось, что фирмы-де воруют у институтов их
интеллектуальную собственность. Возможно, что где-то и были
поводы для таких подозрений, но стоит отметить, что практически
во всех подобных обвинениях есть элемент лукавства. Если
разработчик положительно оценивает коммерческие перспективы
полученных им результатов, он ведь может получить патент или иным
образом зарегистрировать свои права на созданную интеллектуальную
собственность, переведя все отношения с потенциально
заинтересованными лицами в область легального партнерства в
рамках четко очерченного правового поля. К его услугам здесь
законодательная, административная и судебная поддержка
государства. К сожалению, зачастую такой подход — скорее
исключение, чем правило, и разработки, даже интересные, остаются
фактически бесхозными, принадлежащими и никому и всем
одновременно. А когда на базе общедоступных, публично открытых
научно-технических результатов кому-то удается получить
результат коммерческий, начинаются досужие рассуждения о якобы
имевшем место воровстве, как правило, бездоказательные, зато
революционно-эмоциональные и с применением таких вот сильных
терминов. Хотя, сейчас многое меняется. Заработок на неопытности
или неповоротливости контрагента постепенно становится моветоном,
к тому же он по определению носит одноразовый характер, и не
имеет шансов перерасти в партнерство. Серьезные фирмы сейчас
стараются заранее выстраивать корректные отношения, оберегая свое
доброе имя.
У нас, например, с институтами, с которыми мы сотрудничаем — НИОХ,
ИХБиФМ, ИХКиГ, ИЯФ, ЛИН (СО РАН), ИБХ, ИОХ (РАН), НИИФХБ
(МГУ) есть соглашения о разделе интеллектуальной собственности,
возникшей в результате совместной деятельности. Как правило, если
в процессе работы возникает научная собственность, то она
принадлежит институту, если технологическая, то стороны
дополнительно договариваются, в каком соотношении она принадлежит
институту, в каком — фирме. Если же у института нет
зарегистрированной интеллектуальной собственности, мы работаем с
ними в рамках хозяйственного договора. Например, заказываем и
оплачиваем методическое обеспечение наших работ. На это мы тратим
довольно приличные суммы. После такого сотрудничества и возникает
доверие. Индикатором такого доверия является то, что авторские
коллективы из институтов приходят в фирму и предлагают свои идеи
для совместной реализации. Например, у нас с ИХКиГ под
руководством д.ф.-м.н. В. П. Мальцева ведется новая совместная
разработка проточного цитометра. Эта разработка поддержана
грантом РФФИ и Фондом содействия развитию малых форм предприятий
в научно-технической сфере.
Мы дорожим своими отношениями с институтами. Доверие — это такая
штука, которая очень медленно нарабатывается, но очень легко
разрушается. Однако это очень важная категория, и именно она
должна помочь сформировать партнерское взаимодействие научных
институтов и предприятий малого и среднего бизнеса, что
совершенно необходимо для реальной инновационной экономики.
Есть и другие проблемы, которые необходимо решить для создания
территории инновационного развития — обеспечить государственную
поддержку малых предприятий на всех уровнях, лоббирование, если
хотите, отечественной продукции, возможность получения кредитов
на разумных условиях, оказывать помощь в решении социальных
проблем молодых специалистов, например, снижая налоги
предприятиям, которые решают эти проблемы.
Очень остро стоит и проблема квалификации кадров в инновационных
фирмах. Здесь важно привлечь к работе и обучению наш бесценный
потенциал — специалистов старшего возраста, имеющих широкий
кругозор и опыт, как научный, так и технологический. Так, мы
исключительно благодарны Виолетте Николаевне Кобриной, много лет
проработавшей в НИОХ, а теперь обучающей и по-матерински
опекающей студентов в Учебно-методическом центре.
Все эти проблемы надо решать сообща и быстро, иначе мы не только
не приобретем новый статус, но и вообще перестанем существовать
как научное сообщество.
стр. 5
|
