ЧТО ЖДЕТ РОССИЙСКУЮ НАУКУ? (2)
Как видно из заголовка, настоящий обзор является продолжением
предыдущего под тем же названием (НВС
№ 42).
После заявления
министра образования и науки А. Фурсенко 15 октября, что рабочая
группа из представителей министерства, РАН и Российского совета
ректоров завершила доработку и согласование проекта «Концепции
участия Российской Федерации в управлении имущественными
комплексами государственных организаций, осуществляющих
деятельность в сфере науки», и состоявшейся пресс-конференции
появилось много комментариев. Кроме того, до нас дошли и более
ранние публикации ряда московских газет, которые приходят в
Новосибирск с недельным опозданием.
Наталья Притвиц
Молчание РАН
Так называется статья научного обозревателя «Независимой газеты»
А. Ваганова (13.10), и в этом молчании он видит коренное и
непростительное упущение Академии наук и ее президента.
А. Ваганов приводит отрывок из своей статьи в НГ еще в 1996 г.:
«…Президент РАН избрал вполне очевидную тактику поведения — лечь
на дно, переждать все возможные, а если удастся, и
невозможные бурления поверхности политического океана».
И далее: «Голос РАН совершенно не слышен и сегодня, когда страна
мучительно выбирает парадигму развития. По этим вопросам
высказываются кандидаты наук и профессора, крайне редко слышен
голос отдельных академиков; но вот позиция РАН, как
консолидированного органа научного сообщества, не проглядывается
даже под самым сильным увеличением.
Может быть, таких проектов, достойных академических мозгов, и нет
вовсе? Очевидно, что таковые имеются. Но самое главное, Академия
наук и ее лидер должны дать свои предложения по развитию страны,
ее экономики. Этого ждет общество от РАН».
Упреки Академии наук в пассивности разделяет и научный
обозреватель «Известий» С. Лесков: «В Академии обижаются, что
концепцию разрабатывали без ее участия. Но к нам относятся так,
как мы того заслужили. Чиновники забыли об ученых, но так себя
поставили сами ученые. В 1990-х годах академики и в
правительстве, и в Думе работали, а сейчас — отстраненность от
низменной политики. Вот это действительно беда: невмешательство
Академии в острые проблемы российской жизни — несомненный факт.
Что касается экономики, прорывных технологий — не бьет Академия
в набат, слышен лишь тихий шепот» (И 21.10).
Представляется, однако, что эти упреки справедливы лишь отчасти.
Сколько докладов, записок, предложений Академии наук погребено в
правительственных кабинетах — наверное, невозможно сосчитать. Да
и сам С. Лесков признает: «По пальцам можно перечесть случаи,
когда власть обращалась в Академию за советом. Когда-то президент
Путин приезжал сюда послушать советы историков и этнографов про
Чечню. Но мнение науки по поводу Киотского протокола власть не
услышала, поступила по-своему».
Вот несколько свежих примеров работы Академии по стратегическим
проблемам. «В Центральном экономико-математическом институте
(ЦЭМИ РАН) на основе анализа зарубежного опыта (США, Норвегия и
др.) предложены конкретные механизмы и схемы распределения ренты
в интересах граждан и государства.
Подготовлена монография «Стратегия: выбор курса», в которой
академик Л. Абалкин обращается к одной из самых главных задач,
стоящих перед Россией, — к необходимости выбора курса
долгосрочной социально-экономической стратегии. Совместно с МВД
РФ подготовлена монография «Теневая экономика региона: проблемы
диагностики и нейтрализации» — первое подобное издание в РФ
(«Экономическая и философская газета» № 40).
Согласованный вариант Концепции — что изменилось?
Честно говоря, понять это из многочисленных публикаций,
изобилующих общими словами, весьма затруднительно. Ясно, что
изменилось название — теперь речь идет об управлении не
государственными организациями, работающими в сфере науки, а об
управлении «их имущественными комплексами». Обращусь к
официальному источнику — публикации в РГ с пресс-конференции в
Москве 18 октября.
Что предлагает согласительная комиссия.
1. Основные критерии сохранения участия Российской Федерации в
управлении имущественными комплексами научных организаций:
организация выполняет научные исследования и имеет потенциал к
продолжению исследований на требуемом качественном уровне;
организация располагает уникальным оборудованием, установками,
стендами и/или уникальными знаниями и технологиями, утрата
которых приведет к снижению научно-технического потенциала
страны, ее обороноспособности и безопасности; организация
располагает специалистами, ведущими исследования на уровне,
отвечающем требованиям мирового рынка знаний, утрата которых
может привести к потере устойчивых позиций России.
2. Поскольку фундаментальные и прикладные исследования органично
связаны друг с другом, задача заключается в создании эффективного
механизма взаимодействия фундаментального и прикладного секторов.
Это определяет целесообразность создания в рамках Российской
академии наук и других академий, имеющих государственный статус,
особого коммерческого сектора, ориентированного на
коммерциализацию прикладных разработок. Для решения этой задачи
государственные унитарные предприятия, входящие в состав
академий, отдельные научные структуры, ведущие преимущественно
коммерчески ориентированные разработки, будут преобразованы в
акционерные общества.
3. К 2008 году федеральный сектор науки будет представлять собой
сеть научных организаций, основу которой составят технически
оснащенные на мировом уровне, укомплектованные квалифицированными
кадрами, достаточно крупные и финансово устойчивые научные и
научно-образовательные организации. Численность научного
персонала этих организаций будет определена, исходя из объемов
бюджетного финансирования и минимальной бюджетной обеспеченности
научного работника 700-750 тыс. руб. в год (в ценах 2004 г.),
принимая во внимание возможность научных организаций создавать
дополнительные такие же по величине ставки для научных
сотрудников за счет внебюджетных средств.
4. Изменение организационно-правовых форм государственных научных
организаций. Первое направление — преобразование государственных
унитарных предприятий в акционерные общества, 100 процентов акций
которых находится в федеральной собственности. Второе
направление — значительное сокращение числа государственных учреждений.
Количество бюджетных учреждений в сфере науки должно сократиться
к 2006 году примерно до 800 (РГ 20.10).
Внимательные комментаторы обнаружили в приводимых цифрах
определенные странности. Так, в первой редакции Концепции А. Ваганов усмотрел тенденционные натяжки: «В документе
утверждается, что „за 1990-2002 гг. число научных организаций
РАН увеличилось на 52,9% (с 297 до 454)“. Забавно, не правда ли?
Финансирование Академии наук России постоянно уменьшается, в
начале 90 годов прошлого столетия оно было сокращено в десятки
раз, а количество институтов возрастает. Оказывается, все дело
даже не в алгебре, а в арифметике. Тот же, к примеру, Институт
атомной энергии имени И. В. Курчатова за эти годы был преобразован
в комплекс институтов, тут даже Совет директоров появился.
Сделано это было для лучшего управления исследованиями, но общее
число сотрудников сократилось. Тем не менее, если судить по
„Концепции“, теперь вместо одного института появилось более
десяти… Аналогичная ситуация и с Государственными центрами,
которых в стране 58. В каждом из них находится по два-три десятка
научных учреждений. Когда нужно, чиновники считают такой Центр за
единицу, но если требуется иное, то тут же эта цифра множится»
(Тр 21.10).
Д. Мысяков обращает внимание на новую цифру во втором,
согласованном варианте Концепции — минимальная бюджетная
обеспеченность научного работника должна составить 700-750 тысяч
рублей в год (к 2008 году в ценах 2004 года). По самым
оптимистичным прогнозам, гражданская наука может получить из
госбюджета в том же 2008 году 110 миллиардов рублей. «Вспомнив
курс арифметики, вычисляем планируемое количество научных
работников — около 150 тысяч. Сейчас, заметим, их в три раза
больше» (П 22.10).
В статье «Под знаменем академизма» (И 23.10) С. Лесков пишет:
«Приватизация из документа не ушла, поскольку она, как считают в
министерстве, необходима для повышения коммерческой эффективности
научных учреждений. Есть надежда, что к ряду НИИ проявит интерес
российский бизнес. Пока большинство прикупленных коммерсантами
научных учреждений ужимались до ноготка, а на освободившихся
территориях торжествовали казино и рестораны. И потому
акционировать НИИ по стоимости стен — чистейшее безумие. Как
говорит министр Фурсенко, одна из первых задач — провести
капитализацию нематериальных активов. Этим в России еще не
занимались: надо поставить на баланс интеллектуальную
составляющую научного труда. Без этого, как показывает мировой
опыт, трудно рассчитывать на приток инвестиций в науку.
Министерство и Академия наметили отработать индикаторы
эффективности фундаментальных и прикладных исследований».
Что касается индикаторов, то, забегая вперед, журнал «Эксперт»
(№ 39 от 18.10.04) уже предложил свои критерии. Они включают: индекс
цитируемости, количество и размер грантов, участие в конкурсах и
полученные призы; кадры с учеными степенями, число аспирантов и
стажеров; патентную активность; контракты с заказчиками;
материальную базу (и ее изношенность); аккредитации, сертификаты
и т.д.; включенность в мировую научную жизнь. Очень напоминает
условия для подсчета рейтинга вузов, которые, как известно,
оказались не вполне удачными…
Остались под вопросом
Тревогой о судьбе науки, особенно гуманитарной, пронизана статья
директора Института мировой литературы РАН чл.-к. РАН Феликса
Кузнецова «Реорганизация или уничтожение?» (ЛГ 13.10). Он пишет:
«Забыв о знании, как о предмете науки, вытеснив научное знание за
пределы своей „Концепции“ и подменив его „инновацией“ в качестве
главного и единственного критерия в оценке науки, т.е. выдав
часть за целое, авторы „Концепции“ поставили под угрозу само
существование науки. И в первую очередь гуманитарных наук.
Гуманитарные науки далеки от научно-технического прогресса, они
не открывают новых технологий, далеки от инноваций и изобретений,
и потому по духу и букве „Концепции“ вообще оказываются за чертой
государственного финансирования. При последовательном проведении
в жизнь „основных стратегических целей“ и „принципов“,
сформулированных в „Концепции“, гуманитарную науку следует просто
закрыть…».
Другой острый вопрос касается государственных научных центров
(ГНЦ), которые осуществляют связь между наукой и промышленностью
в наиболее наукоемких отраслях.
Д. Мысяков (П 22.10) отмечает: «Если в первом варианте они
занимали твердую позицию в „ядре“ госсектора науки, то во втором,
где о „ядре“ уже не говорится, нет и четкого обозначения
перспектив ГНЦ. Вроде бы по тексту получается, что контрольные
пакеты акций сохранятся в собственности государства, но сказано
об этом уж очень ненавязчиво, в стыдливых скобочках». С. Лесков
(И 23.10) выражает опасение, что ГНЦ могут быть лишены статуса
научного учреждения, и тогда «потеря льгот поднимет стоимость
научных разработок и загонит большинство ГНЦ, которые и без того
не жируют, в финансовый тупик».
Смертный приговор
Драматично воспринял очередную программу реорганизации российской
науки видный научный журналист В. Губарев. Далее — выдержки из
его статьи «Смертный приговор» (Тр 21.10). «Столь ожесточенной,
подчас даже безжалостной атаки на отечественную науку не
припоминаю. Пытался отыскать в истории России что-либо подобное,
но опять-таки за 300 лет, что существует наша Академия наук, не
было случая, чтобы власть так бесцеремонно и агрессивно
обрушивалась на ученых. Во все времена лидеры страны знали, что
прогресс невозможен без сильной и большой науки.
…За последние 15 лет число ученых в стране сократилось в четыре
раза! Еще в начале 90-х западные консультанты и эксперты
рекомендовали (а по сути, приказывали!) правительству Гайдара
сократить число научных сотрудников в три раза. Как всегда,
пожелания своих заокеанских советчиков мы перевыполнили… Ну а
что касается финансирования науки, то здесь цифры значительно
выше: сокращения в десятки раз! Достаточно сказать, что вся
отечественная наука получает сегодня средств от государства
меньше, чем провинциальный университет в США.
Почему к разработке важнейшего для судьбы науки и России
документа не были привлечены крупнейшие ученые страны? Ответ
предельно прост. Две трети «Концепции» отведено на «Механизмы
прекращения участия Российской Федерации в управлении научными
организациями». Речь идет о приватизации того имущества, которым
пользуются научные учреждения страны. По некоторым данным,
стоимость земли и зданий, многие из которых находятся в центре
столицы и других крупных городах, составляет порядка ста
миллиардов долларов. Пожалуй, это самая большая часть
собственности, которая еще не распродана.
Во властных структурах немало чиновников заинтересовано в
очередном этапе приватизации госсобственности. Из прошлых
распродаж им ничего не досталось, теперь же есть чем поживиться».
Добавлю: в статье эксперта Госдумы РФ В. Бабкина «Концепция
уничтожения национальной безопасности» (НГ 13.10.) опубликован
«Перечень федеральных государственных унитарных предприятий,
которые планируют к приватизации в 2004 году». В нем 40 названий,
это преимущественно научно-исследовательские и
проектно-конструкторские институты и опытные заводы в Москве и
Санкт-Петербурге, а в Сибири — Омский государственный институт
«Системотехника». Приведена и стоимость этих объектов, и автор
просит обратить внимание на то, что здания институтов оцениваются
ниже, чем однокомнатная квартира в Москве…
Что же будет дальше?
Однозначного ответа на этот вопрос найти не удалось.
В газетах — полная разноголосица. Правительственная «Российская газета»
начинает статью «Академический час слишком затянулся» (РГ 20.10)
с утверждения «Коллизия со злополучной „Концепцией“, рожденной в
недрах Минобрнауки России и вызвавшей бурю в научных кругах,
завершилась. Можно сказать, что стороны — министр образования и
науки РФ Андрей Фурсенко, президент РАН Юрий Осипов, ректор МГУ
Виктор Садовничий — подписали мировую». А заканчивает
многообещающе: «Авторы с удовлетворением пожали друг другу руки и
разошлись. Вряд ли надолго. Впереди новый раунд: готовится
очередной проект изменений и дополнений в закон «О науке».
С. Лесков в «Известиях» (21.10) обронил загадочную фразу: «Да,
нулевой вариант концепции, который вызвал переполох в Академии,
стоял на ногах слабо и пошатывался, как робкий младенец. Но
академики не ведали, что над их головами поднялся молот куда
страшнее — вариант приватизации, разработанный без всякого учета
особенностей науки в Министерстве экономического развития и
торговли».
Заместитель главного редактора газеты «Поиск» Д. Мысяков
отобразил свое видение ситуации в полуироничной статье «Концепция
одобрена. Забудем?» (П 22.10). Далее — выдержки. «На днях
журналистам — а значит, и общественности — были представлены
новые, согласованные варианты обоих документов… Хэппи энд? А
вот и нет. Потому что равный счастью покой нашим истерзанным
реформами научным начальникам уже много лет только снится. И еще
потому, что никакой это, оказывается, не конец, а напротив, самое
начало. По словам А. Фурсенко, в дальнейшем конкретные решения
будут приниматься именно на базе концепций. То есть документы эти
теперь станут определяющими и направляющими, хотя, как тут же
заявил тот же министр, и «не являются жесткой директивой».
…Знаете, что утешает? При всей шумихе истинное значение
концепций нам до сих пор неизвестно. Мало ли их было в последние
годы — всевозможных «доктрин», «стратегий», «основ». Сам Путин
подписывал! И ничего. А в данном случае, между нами говоря,
вообще попахивает самодеятельностью. О юридической силе бумаги и
говорить не приходится. Так что если сможете — забудьте. Только,
думаю, не сможете».
Ближайший следующий раунд — доклады составителей и исправителей
Концепции на заседании Совета по науке и высоким технологиям при
Президенте РФ 26 октября.
Сокращения: И — «Известия»; ЛГ — «Литературная газета»;
НГ — «Независимая газета»; П — «Поиск»; ПГ — «Парламентская газета»;
РГ — «Российская газета»; Тр — «Трибуна».
стр. 8
|
