НЕФТЕГАЗОВЫЙ СЕКТОР ЭКОНОМИКИ
И ИННОВАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ:
ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Проблемы функционирования и развития нефтегазового сектора
экономики Сибири и России в целом вызывают большой интерес не
только в среде специалистов. На страницах «НВС» в 2002 году
(№ 9,
№ 28-29) освещались вопросы изучения особенностей
преобразований в нефтегазовом секторе. В связи с тем, что роль и
значение нефтегазовой проблематики за прошедшее время не только
не ослабли, но даже усилились (чего стоят, например, дискуссии
вокруг «дела ЮКОСа» и нефтегазовой ренты), редакция «НВС»
обратилась к зав.сектором экономических проблем развития
Западно-Сибирского нефтегазового комплекса Института экономики и
организации промышленного производства СО РАН д.э.н. Валерию
КРЮКОВУ с рядом вопросов по современным особенностям развития
ведущего сектора отечественной экономики.
«НВС»: — Валерий Анатольевич, скажите, пожалуйста, решение какой
проблемы, по вашему мнению, является приоритетным с точки зрения
повышения вклада нефтегазового сектора в достижение устойчивых
темпов экономического роста нашей страны?
 |
|
— Среди всех проблем и вопросов, которые сейчас обсуждаются (и
исчерпание подготовленных запасов, и увеличение доли изъятия
рентной составляющей, и в целом целесообразность поддержания тех
высоких объемов добычи нефти и газа, которые мы имеем) я бы на
первое место поставил вопросы формирования условий для
обеспечения инновационной деятельности в рамках сектора и под
влиянием сектора. На мой взгляд, нельзя согласиться с
односторонним пониманием инновационной деятельности, как
процесса, направленного только на использование результатов научных
исследований для создания новых технологий поисков, разведки и
добычи углеводородов. Такой подход является не только
односторонним, но и узким — прежде всего с точки зрения
определения форм и рамок воздействия на данные процессы.
Инновации без изменения бизнес-процессов обречены на неудачу — о
чем красноречиво свидетельствует отечественный опыт внедренческой
деятельности. Организационные структуры, созданные в рамках
решения совершенно иных задач — таких, например, как ускоренное
освоение и ввод в разработку новых месторождений нефти не могли
(и просто не хотели) менять адекватную достижению данной задачи
технологическую основу.
Важнейшей особенностью инновационных процессов является
одновременное (или, точнее сказать, взаимосвязанное) развитие
процессов применения новых научно-технических решений и изменения
форм и методов организации и ведения бизнеса. Применение новых
технических решений и новых технологий не может эффективно
осуществляться в рамках ранее созданных
производственно-технологических систем и в рамках ранее созданных
организационных структур.
Исследования нашего коллектива показывают, что по мере изменения
характеристик месторождений нефти и газа в процессе их разработки
постепенно снижается роль такого фундаментального преимущества
новых крупных месторождений, как эффект экономии масштаба. С
другой стороны, возможности и производственно-технический
потенциал крупной (как правило, вертикально-интегрированной)
нефтегазовой компании позволяют за счет применения более
передовых научно-технических новшеств и технологий продлить
период экономически эффективной разработки месторождения с
ухудшающимися производственно-техническими характеристиками.
Однако, возможности такого улучшения небеспредельны — наступает
момент, когда масштаб применения научно-технических новшеств и
организационно-экономические формы их реализации вступают в
противоречие друг с другом. В этом случае возникает необходимость
смены организационно-экономической модели реализации проекта. При
этом, как правило, «возмутителями спокойствия» выступают более
мелкие специализированные венчурные компании, ориентированные на
поиск и реализацию новых идей и подходов инновационного характера
(в то же время реализация данными компаниями своего венчурного
потенциала требует наличия определенных нормативных и
экономических условий).
Такова в общих чертах совместная динамика инновационной и
организационно-экономической сторон в нефтегазодобывающей
промышленности.
«НВС»: — Насколько, по вашему мнению, соответствует российская
практика выявленным вами и вашими коллегами закономерностям?
— В рамках той или иной нефтегазодобывающей провинции, в тех или
иных политико-экономических условиях могут быть свои особенности
протекания инновационных процессов. Причем, данные особенности
могут быть настолько существенны, что могут кардинально изменять
общую картину, которая вытекает из основных положений
экономической теории.
Среди важнейших особенностей развития нефтегазового сектора
России следует выделить не только доминирующую, но все
возрастающую роль крупных вертикально-интегрированных компаний.
Основная добыча нефти (свыше 60%) обеспечивается за счет ранее
введенных (в прошлом крупнейших) месторождений, а также
продолжающееся господство сложившегося ранее технологического
уклада с присущими ему формами координации деятельности
хозяйственных единиц (например, абсолютная монополия ОАО
«Транснефть» на рынке услуг по прокачке нефти).
К числу важнейших черт протекания инновационного процесса в
нефтегазовом секторе России по нашему мнению следует отнести:
— весьма слабую связь научных, технических и технологических
инноваций с динамикой преобразований в бизнес-структурах и в
целом с организацией бизнес-процессов;
— ориентацию на инновационные проекты самого нижнего уровня,
связанные с повышением нефтеотдачи на уровне отдельных скважин и
отдельных участков месторождений;
— преимущественную ориентацию на улучшение использования
созданного ранее производственно-технологического
потенциала — месторождений и объектов, полученных в ходе приватизации или
конкурсов, а также ранее опоискованных зон и разведанных ранее
объектов;
— высокую трудоемкость процессов, направленных на освоение
ресурсов (запасов) недр и, тем самым, на улучшение использования
материально-технологических активов (трудоемкость процессов
добычи и подготовки углеводородного сырья все 90-е годы росла
опережающими темпами);
— избирательный характер применения научных, технических и
технологических инноваций;
— в целом «догоняющий» тип инновационных процессов в
нефтегазовом секторе — фактически на протяжении всех 90-х и
начале 2000-х гг. речь шла о приведении в соответствие технологий
и форм организации работы российских нефтегазовых компаний
(самого разного типа) к тем, которые сложились к этому времени в
ведущих нефтедобывающих компаниях мира.
Как нам представляется, иллюстрацией (подтверждением) данных
положений могут служить беспристрастные данные динамики основных
технико-экономических показателей нефтедобывающей промышленности
России.
«НВС»: — Наверное, тем самым подтверждается тезис о том, что
сырьевая направленность экономики исчерпала себя и необходимо
более целенаправленно проводить структурные реформы в направлении
повышения роли наукоемких производств и отраслей?
— Я не могу в полной мере согласиться с такой точкой зрения. В
чем, собственно, причины основных российских особенностей
протекания инновационных процессов в нефтедобывающей
промышленности?
К числу таких причин могут быть с полным основанием отнесены:
1. Преобладание в целом, как в экономике страны, так и
нефтегазовом секторе трансформационной направленности всех
процессов — акцент на изменение форм собственности, становление
новых рыночных институтов, изменение роли и функций
государства — все это вместе взятое не могло не сказаться на особенностях
протекания инновационных процессов.
2. Существенная асинхронность преобразований в нефтегазовом
секторе с формированием нового регулирующего механизма и
определением новой роли государства в нефтегазовом секторе
экономики. На протяжении значительного промежутка времени
доминировала наивная вера во всемогущество «невидимой руки» рынка
и рыночных регуляторов при определении направлений развития
нефтегазового сектора. Отсутствие учета особенностей процесса
происков, разведки, освоения и разработки ресурсов (запасов)
углеводородного сырья. Так, например, в России в 90-е годы
сформировался преимущественно раздаточный тип
недропользования — ориентация на предоставление прав
на пользование недрами, а не на
формирование норм и правил недропользования в целом и создание
прецедентов «лучшей практики» освоения и разработки ресурсов
(запасов) недр (так как это имело, например, место в Канаде и в
Норвегии — т.е. там, где развитие нефтедобывающей промышленности
шло на этапе индустриальной и постиндустриальной моделей
экономического роста). Не может не вызывать, например, недоумение
позиция МПР РФ (уже «нового созыва»), которая предусматривает в
качестве основного направления работы в данной области замену
конкурсов на право пользования недрами на аукционы. Вполне
очевидно, что компании, получив на аукционе право пользования
недрами, стремятся как можно скорее обеспечить возврат
потраченных в том числе и на эти цели средств. Добиваются
компании этой цели за счет интенсивной разработки лучшей части
запасов тех участков недр, право пользования которыми ими
получено на аукционе. При ориентации на совершенствование
процедур по предоставлению прав на пользование недрами остаются в
стороне вопросы формирования эффективного мониторинга процессов
освоения и разработки месторождений (в данном случае
углеводородов).
3. Наличие значительной степени маневра у большинства
нефтегазовых компаний при выборе направлений освоения и
использования потенциала тех или иных месторождений нефти и газа.
Раздаточный подход к недропользованию привел к тому, что в
настоящее время компаниям переданы лицензии на право пользования
95 % всего государственного фонда недр по нефти и газу. При этом
подавляющее большинство данных объектов сосредоточено в руках
крупнейших компаний и аффилированных с ними более мелких
компаний. В результате у многих компаний отсутствуют
побудительные мотивы и стимулы к реализации технических и
технологических решений инновационного характера. В такой
ситуации благоприятная динамика добычи нефти может быть
обеспечена (особенно в условиях беспрецедентно высоких цен на
нефть на внешних рынках на протяжении уже почти пяти лет) за счет
избирательной разработки лучших участков на лучших
месторождениях.
4. Относительная дешевизна некапитальных активов — труда и
ресурсов нефти и газа, лицензиями на право пользования которыми
обладают компании. Именно относительная дешевизна труда является
фактором ускоренного роста его применения в нефтедобывающей и в
газодобывающей промышленности (вместо широкого применения
трудосберегающих процессов и технологий). С точки зрения
применения новых технологий в сфере разведки и поиска
углеводородов более эффективной является поглощение и покупка
других компаний. Так, например, стоимость покупки 1 тонны запасов
в России в течение последних 10 лет (в форме поглощения или
получения лицензии на конкурсе или аукционе) не превышала
2 долларов, в то время как поиск и разведка сопряжены не только с
риском, но и с повышенными издержками — подготовка 1 тонны
запасов в среднем стоила 4-6 долларов за тонну (на новых
участках, расположенных в новых районах).
Именно данные пробелы сформировали ту специфическую модель
использования ресурсного потенциала недр, синонимом которой во
все большей степени становится стагнация сложившегося
производственно-технологического уклада в экономике в целом и
усиление сырьевой направленности в ее позавчерашнем виде.
«НВС»: — В то же время добыча нефти в России растет
впечатляющими темпами…
— Да, вы правы, добыча нефти росла в 2000-2003 гг.
стремительными темпами (прирост добычи составил более 110 млн
тонн или 37% к уровню 1999 года). Как это ни парадоксально, но
добыча выросла во многом за счет применения новых технологий, но
… на ранее выведенных месторождениях.
За последние три-четыре года, например, применение методов
повышения нефтеотдачи пластов в России резко возросло. Среди
причин усиления внимания к данным методам можно указать то, что
накопленные компаниями запасы (в виде лицензий на разведку и
разработку месторождений) позволят им без приобретения готовых
компаний и крупных неосвоенных площадей в течение десятилетий
наращивать объемы добычи.
Компании ОАО «ЮКОС» и ОАО «Сибнефть», пожалуй, в наибольшей
степени из российских компаний приблизились к современным формам
осуществления инновационных процессов — наряду с применением
новых технологий в компаниях в начале 2000-х гг. была проведена
реструктуризация, введены программы корпоративного управления и
международные стандарты бухучета. Результаты не замедлили
сказаться — текущие затраты данных компаний (без амортизации) в
течение нескольких лет находятся на уровне ниже 2 долларов за
баррель. Компании «ЮКОС» за счет внедрения новой методики
управления фоном скважин и усовершенствования систем заводнения
удалось существенно нарастить добычу без значительного бурения
новых скважин, а также повысить эффективность использования
действующего фонда. Кроме того, с целью снижения издержек
компания активно привлекает западные сервисные компании,
владеющие наиболее эффективными технологиями. Современные
технологии горизонтального бурения, строительства многоствольных
скважин, бурения боковых стволов, операций гидроразрыва,
максимизации давления в пласте и в забое и использования систем
заводнения оказываются менее капиталоемки по сравнению с бурением
новых скважин.
В то же время результаты инновационно-ориентированной
деятельности ведущих компаний в малой степени отражаются на
динамике общих показателей функционирования нефтедобывающей
промышленности. Результирующим показателем — с точки зрения
освоения запасов углеводородов — является, как известно,
коэффициент извлечения нефти (КИН). Начиная с конца 60-х гг.
данный показатель в России неуклонно снижается — он сократился с
50% в 60-х гг. до 36% в 2002 году. Только за последнее
десятилетие данный показатель устойчиво снижался на 3-4% в год.
Более того, инновационно-ориентированная деятельность ведущих
российских нефтяных компаний также имеет своеобразие:
— применяются ранее созданные и ранее апробированные технологии
(преимущественно иностранного происхождения);
— практически свернуты научно-исследовательские
работы — особенно поискового характера;
— методы повышения нефтеотдачи применяются только к
высокодебитным скважинам, что вызывает интенсивное извлечение
наиболее продуктивных запасов и ведет к снижению общего КИН.
В результате происходит постоянное увеличение фонда простаивающих
скважин, который в настоящее время превышает 25% от общего
эксплуатационного фонда.
«НВС»: — Где же вам и вашим коллегам видится выход из
создавшейся ситуации?
— Обеспечить переориентацию нефтегазового сектора на
инновационный путь развития, который был бы приемлем и для
компаний-недропользователей, и для общества в целом (в лице
государства) невозможно в рамках одного нормативно-правового акта
или даже их системы. Речь должна идти о постоянной и
целенаправленной работе по формированию взаимоприемлемых условий
для реализации инновационных процессов. В числе участников данных
процессов должны быть не только компании и федеральные органы
государственного управления, но и органы власти субъектов
федерации, на территории которых ведутся работы по поиску,
разведке, освоению и разработке месторождений углеводородного
сырья. Очевидно, например, что реализация эффективной системы
мониторинга за состоянием освоения и разработки невозможна без
участия регионального уровня — уровня субъектов федерации. С
этой точки зрения вызывает недоумение лишение в августе 2004 года
субъектов федерации права «второго ключа» при принятии решений о
предоставлении прав на пользования недрами.
Отмеченные выше особенности, сложности и противоречия
инновационных процессов в нефтедобывающей промышленности являются
в существенной степени зеркальным отражением общей ситуации в
стране в целом. Нефтегазовый сектор, учитывая его роль и значение
в экономике России, может, как нам представляется, стать одним из
генераторов развития инновационных процессов в стране в целом.
Нельзя и неправомерно делать основной акцент на формирование
подходов, основанных на изъятии финансовых ресурсов из
нефтегазового сектора и направлении их (через механизм
трансфертов или, например, финансирования в рамках
государственных программ и проектов) в другие отрасли и сферы
деятельности. Как показывает современная практика таких
«сырьевых» стран, как США, Канада, Норвегия, Соединенное
Королевство, не менее эффективным является подход, основанный на
косвенном управлении перетоками финансовых ресурсов из
нефтегазового сектора в наукоемкие отрасли и производства. В этом
случае нефтегазовый сектор формирует спрос на наукоемкие
технологии, которые востребованы и оценены рынком. Ярким примером
является проект «Снегурочка» — разработка газоконденсатного
месторождения в норвежском секторе Баренцева моря. Применение
современных подводных технологий разработки месторождения не
только позволило обеспечить приемлемый уровень экономики проекта,
но и решить ряд принципиально новых технических проблем. Именно
поэтому, кстати, в последние месяцы начался очередной всплеск
интереса к Штокмановскому газовому месторождению, расположенному
в российском секторе Баренцева моря (где могут быть применены те же технические решения).
Россия также в состоянии пройти свой путь и выработать свою
модель связи сырьевого сектора и современных наукоемких отраслей
и производств. В основе данной модели должна лежать современная
система управления использованием природно-ресурсного
потенциала — именно управления, а не поисков, разведки или добычи. Только
интегрированный подход, основанный на управлении условиями
функционирования и развития нефтегазового сектора (но никак не
объемами добычи и инвестиций в их конкретной форме) в состоянии
обеспечить изменение ситуации. Современные сырьевые отрасли
являются не менее наукоемкими по сравнению со многими другими
отраслями промышленности.
Решение всего комплекса вопросов требует значительных усилий
специалистов самого разного профиля. Однако, как мы отмечали уже
не раз, в России остро стоит проблема подготовки современных
специалистов в области управления минерально-сырьевыми ресурсами.
Об авторе.
Доктор экономических наук Валерий Крюков на протяжении последних
12 лет возглавляет в ИЭОПП СО РАН сектор экономических проблем
развития Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, являющийся
одним из ведущих научных коллективов в стране в области изучения
проблем взаимодействия сырьевых отраслей и экономики тех
регионов, на территории которых происходит изучение, освоение и
разработка минерально-сырьевых ресурсов.
Вся научная и общественная деятельность В. Крюкова связана с
Сибирским отделением Академии наук, с новосибирским
Академгородком, с изучением проблем функционирования и развития
нефтегазового сектора экономики.
2 октября Валерию Анатольевичу исполнилось 50 лет. Редакция «НВС»
сердечно поздравляет нашего автора с замечательным юбилеем и
выражает надежду, что он не только достигнет новых успехов в
науке, но и продолжит славную традицию знакомить наших читателей
с главными событиями и проблемами в развитии нефтегазового
сектора России.
стр. 5
| 
