НОРИЛЬСКАЯ ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ САГА
Природные комплексы Сибири в последние десятилетия испытывают
значительный техногенный пресс. Особенно остро реагируют на
антропогенные воздействия экосистемы экстремальных условий
(северные, горные). Институтом леса им. В. Н. Сукачева СО РАН на
протяжении ряда лет исследуется влияние масштабной промышленной
деятельности на лесные территории. Примером могут служить
разработанные методы оценки воздействия на леса нефтегазового
комплекса Западной Сибири.
С начала 90-х годов институт периодически обращался к изучению
воздействия предприятий Норильского промышленного района на
окружающие леса. Вскоре стало очевидно, что круг исследования
природных объектов необходимо расширить. Начиная с 2001 г.
экспедиционные работы в этом регионе ведутся по договору с
Заполярным филиалом ОАО «Горно-металлургической компании
«Норильский никель» рядом институтов Сибирского отделения РАН
различного профиля: Леса (ИЛ), Биофизики (ИБФ), Центрального
сибирского ботанического сада (ЦСБС), Оптики атмосферы (ИОА), а
также НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера (Норильск) и
Сибирским региональным научно-исследовательским
гидрометеорологическим институтом (Новосибирск). Публикуемые
материалы дают представление о масштабах и результатах первого
этапа исследований академических институтов.
Академик Евгений ВАГАНОВ
ЛЕСА У ПОЛЯРНОГО КРАЯ
Для лесов климатические условия Енисейского севера — экстремальные.
Они растут медленно, продуктивность их низкая.
Главная их ценность не ресурсная, а средообразующая, в частности,
выполнение почвозащитных функций. Они обладают повышенной
чувствительностью к природным и техногенным стрессам.
Главной лесообразующей породой в центре и на востоке плато
Путорана является лиственница Гмелина. На западе региона — лиственница
сибирская. Распространены также смешанные
березово-елово-лиственничные леса и редколесья.
Производительность горных лесов низкая. Наивысшая
производительность лиственничников в возрасте 289 лет
зарегистрирована в пойме р. Тукуланда: диаметр отдельных стволов
достигал 68 см при высоте 28-32 м. Это свидетельствует о
возможности организации здесь лесопользования. Биологическая
продуктивность надземной фитомассы древостоев изменяется от 11 до
121 т/га. Она зависит от качества экотопов — богатства почвы и
гидротермического режима.
Для древесной растительности в высоких широтах главный негативный
фактор — малая глубина сезонного оттаивания почвы и
неблагоприятный температурный режим. Многолетняя мерзлота играет
роль водоупора и обусловливает малую мощность корнеобитаемого
слоя на протяжении всего краткого вегетационного периода.
Естественное возобновление лиственницы под пологом древостоев
лимитируется конкуренцией за влагу и минеральное питание с
травяно-кустарничковым ярусом, подлеском и материнским
древостоем. В подлеске повсеместно преобладает карликовая береза
и кустарниковые ивы, реже встречается ольховник кустарниковый,
можжевельник сибирский и шиповник. Наиболее успешно лиственничные
леса восстанавливаются после пожаров. После них появляется
самосев и подрост. Вместе с остатками прежнего древостоя они дают
начало формированию разновозрастных насаждений с подчиненным
ярусом из березы. Длительное «беспожарное» развитие лиственничных
лесов ведет к смене их кустарниковой растительностью, порослевой
березой или теневыносливой елью.
Особенностью северных лесов является значительная доля
сухостойных деревьев. Даже в неподверженных природным и
антропогенным воздействиям массивах их участие может достигать
порой 20%. Иногда до 30-40% живых деревьев имеют усохшие
вершины и крайне ослабленное состояние. Это не свойственно более
южным лесам. Анализом состояния лесных экосистем было
установлено, что у большинства деревьев отмирание вершин началось
задолго до начала работы металлургических предприятий Норильского
промышленного района.
В регионе различается ряд природно-территориальных комплексов:
поймы с преобладанием наиболее производительных спелых и
перестойных древостоев; высокие надпойменные террасы с
разновозрастными, редкостойными лиственничными древостоями;
склоны водораздельных хребтов и увалов, занятые смешанными
спелыми разновозрастными лесами; плакоры невысоких плоских
водоразделов с разновозрастными относительно сомкнутыми
лиственничными лесами и редколесьями.
Характеристики лесного покрова на фоновых территориях и в зоне
техногенного воздействия, а также лабораторные анализы содержания
тяжелых металлов и серы в компонентах лесной растительности
служат основой зонирования территории по степени техногенной
нагрузки. В частности, в процессе исследований установлены
количественные показатели содержания исследуемых элементов и их
изменчивость по мере приближения к источникам выбросов. Это
позволяет выделить территории со слабым, умеренным, сильным и
очень сильным техногенным нарушением, приступить к обоснованию
региональных экологических нормативов, устанавливающих допустимые
нагрузки на лесные экосистемы региона.
Специфическое взаимодействие техногенных нагрузок и
природно-климатических факторов предопределяют исключительно
высокую мозаичность и вариабельность воздействия поллютантов на
компоненты природной среды. Это отражает и аккумуляция тяжелых
металлов и серы. Она зависит как от источника происхождения, так
и совокупного сочетания биотических и абиотических факторов.
Подтверждена рабочая гипотеза о зависимости негативного
воздействия техногенных выбросов на состояние и устойчивость
природных сообществ не только от расстояния до источника
выбросов, объемов их поступления в экосистемы, но и характера
рельефа, лесорастительных условий, состава и возрастного строения
древостоев.
Из-за длительного воздействия техногенных эмиссий компоненты
природной среды через определенное время достигают предела
толерантности. Их откликом на техногенный пресс является
нарушение структурно-функциональных связей, перестройка
морфологии крон деревьев, изменение темпов роста, строения
древостоев, снижение репродуктивного потенциала и способности к
естественному самовосстановлению.
На начальных этапах деградации лесов происходит также изменение
их биологического разнообразия, отмирание эдификаторов в нижних
ярусах, разрастание злаковых группировок. Высокая мозаичность
микросреды при исключительно жестких природно-климатических
параметрах Субарктики Средней Сибири предопределяет различный
уровень устойчивости лесных сообществ по отношению к поллютантам.
Даже в пределах относительно однородных ландшафтов при одинаковой
техногенной нагрузке наблюдаются различные стадии дигрессии
лесных экосистем.
Наряду с техногенным воздействием, состояние древостоев зависит
от их возраста, структуры, состава, геоморфологических и
лесорастительных условий. В меньшей степени повреждаются
насаждения в поймах рек и на их первых надпойменных террасах с
богатыми, хорошо дренированными почвами.
А. Абаимов, д.б.н.;
В. Иванов, к.с.-х.н.,
Институт леса
РАВНИННЫЕ И ГОРНЫЕ ТУНДРЫ
Исследования экосистем равнинных и горных тундр проводились на
семи ключевых участках: двух равнинных, двух предгорных и трех
горных. Участки охватывали тундровые экосистемы, нарушенные в
разной степени. Экологические профили на каждом участке
протяженностью 4-6 км давали представление о всем разнообразии
растительности и почв. В типичных растительных сообществах для
определения наземной фитомассы брались укосы.
По степени антропогенного воздействия территория была разделена
на три зоны. Первая включает районы, испытывающие слабое
антропогенное влияние. Они прилегают к Норильску, но находятся в
стороне от основного воздушно-пылевого шлейфа его предприятий.
Растительность здесь близка к фоновой, наблюдается лишь небольшое
(5-15%) снижение видового разнообразия лишайников и
увеличивается доля уродливых экземпляров. В наиболее холодных и
сухих местообитаниях их гибель возрастает до 70%.
Это — кустарничково-цетрариево-кладониевые, дриадовые и
голубично-полидоминантные тундры — сообщества гольцового пояса
плато Путорана и дриадово-лишайниковые и лишайниковые тундры в
районе оз. Пясино.
Вторая зона — со средним антропогенным влиянием, обрамляет
краевые части распространения воздушно-пылевого шлейфа в летний
период. В этой зоне уже выявляются антропогенно
трансформированные растительные сообщества, которые заметно
отличаются от фоновых. В них происходит полная деградация и
выпадение лишайников и мхов, их замещают травянистые растения.
Такая стадия трансформации характерна для района оз. Кето, в
сообществах травяно-шикшевых тундр. Площадь нарушенных сообществ
варьирует от 5 до 20%. В наиболее экстремальных условиях отмечено
усыхание кустарников и кустарничков.
Третья зона находится в центре распространения воздушно-пылевого
шлейфа, охватывая всю долину р. Рыбная. Здесь отмечена полная
деградация растительности, отсутствуют даже основные доминанты.
Мхи и лишайники переходят в разряд редко встречающихся. Из
кустарников — доминантов фоновых сообществ, сохранились лишь
мертвые древесные остатки. Кустарнички, также доминанты
естественных фитоценозов, становятся редкими. Заметно возрастает
роль кустарниковых ив и багульников. Возрастает проективное
покрытие трав. Древесные растения представлены только сухостоем.
Из-за деградации лишайниково-мохового покрова увеличивается
сезонно-талый слой и улучшается дренаж почво-грунтов, что ведет к
осушению территории. Экологические параметры местообитаний
меняются, возрастает участие злаков и разнотравья. Биологическое
разнообразие растительного покрова в этой зоне катастрофически
снижается, структура фитоценозов упрощается. Процесс становится
необратимым, так как на этой территории отсутствует естественная
база (семян, спор, талломов) воспроизводства не только деревьев,
кустарников и кустарничков, но и мхов и лишайников.
Наблюдения зафиксировали ухудшение ситуации даже в первой зоне.
Степень устойчивости отдельных видов и растительных сообществ
различна. Наиболее чувствительны к загрязнению лишайники,
несколько меньше — мхи, еще меньше ерник, ольховник, голубика,
дриада. Опосредованно положительно реагируют на загрязнение
злаки, некоторое разнотравье, ивы. Наиболее устойчивы
переувлажненные криофитные травяные болота и умеренно-влажные
луговые растительные сообщества субальпийские и субарктические
разнотравные нивальные луга. Менее всего устойчивы к воздушным
выбросам сообщества сухих дренированных местообитаний — кладониевые,
цетрариевые и дриадовые тундры.
М. Телятников, к.б.н.,
ЦСБС
СПЕЦИФИКА МЕРЗЛОТНО-ТАЕЖНЫХ ПОЧВ
Изучение закономерностей развития почв и почвенного покрова
приполярных областей относится к актуальным проблемам. Высокие
темпы освоения минеральных ресурсов в многолетней криолитозоне
Субарктики Центральной Сибири требуют четких представлений о
закономерностях эволюции педосферы, происходящих в ней процессах.
Окружающая среда в Норильском промышленном районе характеризуются
рядом особенностей. Это связано со спецификой как техногенных
факторов (специализацией промышленных предприятий), так и со
своеобразием самих депонирующих объектов воздействия
(мерзлотно-таежных почв). Одним из главных процессов загрязнения
техногенным веществом окружающей среды является аэральная
миграция тяжелых металлов и сернистого ангидрида, составляющих
основу минерального сырья. Проблема охраны мерзлотно-таежных почв
усугубляется, с одной стороны, легкой их ранимостью и
замедленностью процессов восстановления, а с другой,
интенсивностью техногенного пресса, который вызывает возрастающее
накопление в них химических элементов-загрязнителей. Это делает
актуальным исследование факторов и условий пространственной
дифференциации техногенных потоков химических
элементов-токсикантов.
Тяжелые металлы и сернистый ангидрид, поступая в почву, вступают
в различные химические реакции, адсорбируются органическим
веществом, глинистыми минералами, оксидами (железа, алюминия и
др.), поглощаются растительностью. В разных почвах соотношения
этих форм и поведение (миграция, концентрация) различны. Это
зависит от многих природных и техногенных факторов. Изучение почв
северных широт в теоретическом плане — это познание
генетико-географических закономерностей и причинно-следственных
связей северного почвообразования, в прикладном — выявление
реакции криогенных почв на региональные антропогенно-техногенные
и природные экзогенные воздействия.
 |
| Морфологический профиль мерзлотной почвы. |
Изучались автономные и гетерономные почвы (криоземы
грубогумусовые, криоземы грубогумусовые глееватые,
торфяно-криоземы, торфяно-криоземы глееватые, грануземы, подбуры,
аллювиальные) фоновых и техноизмененных геохимически сопряженных
ландшафтов. Спецификой почв является повышенная роль многолетней
мерзлоты и процессов промерзания-протаивания в педогенезе, в
результате чего формируются почвы с характерными криогенными
морфологическими и генетическими свойствами. Исследования
проводились в области развития трапповых пород (трапповых
ландшафтов) с повышенным содержанием элементов, связанным с
сульфидной и медно-никелевой рудной и гидротермальной медной
минерализацией.
В методологию исследования состояния окружающей среды промрайона
заложен системный ландшафтно-геохимический и
эколого-геохимический подходы, которые основываются на концепции
целостности техноэкогеосистемы и единства внутренней динамики
всех входящих в нее компонентов (человека, горной породы, почвы,
биоты, атмосферы, природных вод и др.), связанных между собой
потоками вещества и энергии. Иными словами, концептуальной
основой оценки состояния территории в эколого-геохимическом
отношении является представление о функциональной зависимости
между компонентами техноэкогеосистемы, а также природными и
техногенными потоками веществ.
Выявлено площадное и внутрипрофильное содержание и распределение
тяжелых металлов и серы в мерзлотно-таежных почвах техногенных и
природных ландшафтов и высокая вариабельность их концентрации (в
разы, на порядок и более). Сравнительное изучение содержания этих
элементов свидетельствует, что в целом в фоновых почвах
показатели их количеств близки к среднему содержанию (кларку) в
литосфере.
По мере приближения к источнику загрязнения происходит резкое
увеличение элементов, превышающее их фоновое и «кларковое»
содержание. Максимальное накопление элементов происходит главным
образом в корнеобитаемых органогенных и грубогумусовых горизонтах
почв (глубина 0-5 см) техногенных ландшафтов за счет поступления
их с пылегазовыми аэрозолями, биогенной аккумуляцией и
последующей сорбцией органическим веществом. Часть элементов
может мигрировать в нижние минеральные горизонты и
концентрироваться на мерзлотном водоупоре, представляющим собой
механический барьер, на глеевосстановительном геохимическом
барьере или выноситься за пределы почвенного профиля (за счет
склонового стока) в грунтовые и поверхностные воды (реки, озера).
Вследствие этого образуются вторичные техногенные
почвенно-геохимические (ландшафтно-геохимические) аномалии
элементов, которые могут накладываться на первичные экзогенные
ореолы рассеяния.
В естественных почвах содержание элементов определяется
материнской породой, ее литохимической матрицей, а
внутрипрофильное распределение связано с биоаккумуляцией,
нисходящей миграцией и накоплением элементов на геохимическом и
механическом барьерах. В загрязненных почвах их концентрация
отражает как естественное содержание, так и дополнительные
элементы техногенного происхождения. Размеры вторичных аномалий
представляют собой систему концентрических окружностей или имеют
вытянутые неправильные очертания. Это зависит от движения
воздушных масс (розы ветров), переносящих пылегазовые выбросы,
которые корректируются пластикой рельефа. В целом площадное
загрязнение в регионе отсутствует, оно носит полосчатый или
точечный характер.
Результаты исследования дают основу для эколого-геохимического
мониторинга и прогноза изменений почвенно-геохимических
(ландшафтно-геохимических) условий окружающей среды, для
детоксикации и рекультивации почв.
Ю. Ершов, д.б.н.,
Институт леса
ИССЛЕДОВАНИЯ ВОДНЫХ ЭКОСИСТЕМ
 |
| Озеро Лама. Возвращение с биосъемки. |
Озера — самые низкие элементы ландшафта, аккумулируют в себе
вещества и элементы (в том числе антропогенные загрязнения) со
всей водосборной территории. Комплексная оценка экологического
состояния крупных регионов невозможна без исследования водных
экосистем. В составе Норильской экспедиции находились полевые
отряды гидроэкологов (гидробиологов и ихтиологов) из Института
биофизики СО РАН и его базовой кафедры Гидробиологии и ихтиологии
Красноярского госуниверситета.
Основной задачей было определение районов антропогенного
загрязнения тяжелыми металлами. Для этого следовало определить
естественные концентрации металлов в элементах водных экосистем
(в воде, донных отложениях и рыбе) и отделить фон от
антропогенного влияния. Подобного рода задача ранее была успешно
решена нами на одном из водоемов в окрестностях Красноярска.
Тогда в ходе исследований удалось выявить металлы, содержание
которых в экосистеме обуславливалось в основном антропогенными
источниками. Для этого был специально разработан оригинальный
подход к анализу данных, опирающийся на метод корреляционных
графов.
 |
|
В ходе выполнения Норильского проекта пришлось решать более
сложную задачу. Во-первых, исследовалась обширная территория, на
которой находились разнотипные озера: термокарстовые,
тектонические, старичные (пойменные) и плотинные. Во-вторых,
здесь регистрировалась естественная высокая фоновая концентрация
металлов, обусловленная геологическими характеристиками региона.
После двух лет исследований на основе комплексного подхода
удалось выделить районы, подверженные антропогенному загрязнению,
а также территории, на которых содержание металлов хотя и было
высоким, но имело естественное происхождение. Очевидно, что
существующая ныне система ПДК не всегда учитывает особенности
конкретных регионов. Нами были намечены подходы к разработке
региональных ПДК и предложены конкретные значения для некоторых
металлов.
При определении характера антропогенного воздействия на водные
экосистемы на первом этапе необходимо было выявить металлы,
происходящие в основном из антропогенных источников, и отделить
их от металлов, поступающих в водные экосистемы естественным
путем. Обнаружилось, что в незагрязняемых (фоновых) районах все
металлы в малых (термокарстовых, старичных) озерах имели один
естественный источник. По всей вероятности, концентрации металлов
в этих неглубоких озерах зависели исключительно от особенностей
водосборной территории. Но в фоновых тектонических озерах было
четко зафиксировано уже два источника. Очевидно, что в глубоких
озерах, расположенных в тектонических разломах, металлы поступали
не только с прилегающих водосборных территорий, но и со дна, т.е.
из ложа озера. В загрязняемых районах на фоне одного или двух
природных источников появлялся третий — антропогенный. Важно
отметить, что наши данные о появлении в озерах тех или иных
районов антропогенных загрязнений независимым образом
подтвердились исследованием характера атмосферных переносов
различных выбросов предприятий Норильского промышленного района,
проведенным Институтом оптики атмосферы СО РАН. Предложенный нами
подход к выявлению антропогенных источников тяжелых металлов на
фоне природных, апробированный в районе Красноярского
промышленного узла, очень хорошо зарекомендовал себя и здесь, при
исследовании крупных территорий со множеством водных объектов.
Выявление поступления в водные экосистемы тяжелых металлов из
антропогенных источников — это лишь первый этап работы.
Предстояло установить, каким образом антропогенное воздействие
влияет на структуру и функционирование водных экосистем. Для
этого были детально исследованы биотические звенья водных
экосистем: бактерио-, фито- и зоопланктон, зообентос, ихтиофауна,
измерены были фотосинтез и дыхание планктонных сообществ. Был
выявлен также ряд структурно-функциональных изменений в некоторых
водных экосистемах, не характерных для заполярных озер. Все они
были предположительно классифицированы как признаки
антропогенного воздействия. На основе полученных
гидробиологических и ихтиологических материалов было проведено
независимое районирование изученного региона. Выделенные по
биотическим признакам фоновые участки и районы, предположительно
подверженные антропогенному воздействию, полностью совпали с
районами, выделенными на основе анализа распределения тяжелых
металлов. Предложенные значения региональных ПДК не только
фиксировали превышения естественного фона по концентрациям
металлов, но и опирались на изменения в экосистемах,
сопутствующие этим превышениям.
М. Гладышев, д.б.н.,
Институт биофизики
НАЗЕМНЫЕ ПОЗВОНОЧНЫЕ В ЛЕСОТУНДРЕ
 |
| Стая белых куропаток. |
Обитание животных в лесотундре характеризуется сезонной
контрастностью и высоким экологическим риском. Число видов,
живущих здесь зимой, не превышает десятка, летом их количество
превышает сотню. Для летних мигрантов лесотундра очень важна:
здесь они размножаются и формируется их численность.
На севере при постоянной освещенности большое значение имеет не
экспозиция склонов, а уклон местности, определяющий сток
грунтовых вод, а, следовательно, глубину оттаивания деятельного
слоя роста растений. Чем интенсивнее продуцируется фитомасса, тем
больше ее потребителей. Иногда даже в тундровой зоне встречаются
«теплые» моренные гряды с типичным альпийским разнотравьем и
постоянным населением мышевидных грызунов, высокой численностью
прямокрылых насекомых, напоминающих степь.
Важный фактор, определяющий мозаику жизни в тундре — рельеф,
влияющий на накопление и распределение снега. При низких
температурах снег обеспечивает сохранность растительности и
мелких животных, ведущих подснежный образ жизни. При этом важен
не только теплосберегающий эффект снега, но и защита растений от
механических повреждений. В ветровой тени Лонтокойского камня
глубина снега достигает двух и более метров на значительной
площади, поэтому здесь успешно обитает крот. В тундре выпуклые
участки мезорельефа лишены снега, а рядом в долине ручья его
глубина достигает трех метров, и здесь сохраняется жизнь. На
ветроударных участках склонов обычно произрастают злаки и
формируются фрагменты холодных степей, по которым когда-то
паслись мамонты. Сейчас это предпочитаемые кормовые участки
зайца-беляка и куропатки.
При благоприятных условиях идет подснежное размножение мелких
млекопитающих и резко возрастает плотность популяций зверьков.
Осенью нередко задерживается выпадение снега и тогда при сильных
морозах увеличивается их смертность от переохлаждения. Более
катастрофичны весенние оттепели, когда снег сначала превращается
в мокрую «кашу», а затем замерзает на долгое время, что вызывает
голодную смерть. После таких явлений спад численности бурозубок и
лемминга длится 2-3 года. В меньшей степени страдает
полевка-экономка, предпочитающая долины ручьев с более стабильным
режимом обитания.
Парадоксальная особенность тундры — ее засушливость. Грунт
пропитан влагой и нет ее дефицита, но эта влага в форме льда,
который не тает под теплоизоляционной подушкой мхов и лишайников.
Их это устраивает, но высшим растениям необходимо еще и
минеральное питание. Травостой в тундровой зоне приурочен к
увлажненным понижениям, и площадь оптимальных местообитаний не
превышает 3-5 %. Большая часть ландшафта занята мшистыми и
лишайниковыми низкопродуктивными биотопами. В богатых травостоем
поймах мелкие млекопитающие часто попадают в экологическую
ловушку, погибая во время паводков.
Для «сезонных территорий» характерна обостренность
биоценотических связей. Так, низкая численность лемминга приводит
не только к прекращению размножения и откочевке пернатых
хищников, но и резкому возрастанию хищнической нагрузки на все
живое.
Мигранты, казалось бы, не должны зависеть от зимних условий — они
ведь прилетают, когда уже наступил непрерывный день и тепло.
Однако условия каждого года колеблются. Очевидно, поэтому
большинство «северян» отличаются высокой плодовитостью, которая
реализуется в хорошие годы, компенсируя плохие.
Мотивы миграции очень сложны и не познаны до сих пор. Некоторые
виды перестали вообще летать на север, ограничиваясь северной и
средней тайгой. Одна из вероятных причин прилета птиц на
гнездование — возможность избежать конкуренции в период
размножения. Раньше это было актуально, но в последние 30-40 лет
численность водоплавающих сократилась минимум на порядок, а гусей
и на два. При этом хищничество и фактор беспокойства на севере не
меньше, чем в средних широтах, особенно вокруг промышленных зон,
где в радиусе 50 км отмечается высокая промысловая нагрузка.
Аборигенное зимнее население наземных позвоночных в основном
представлено мелкими млекопитающими, обитающими под снегом.
Преобладает космополит полевка-экономка и ее географические
варианты: северосибирская и Миддендорфа. За время наших работ
штучно отловлены лемминги. Значительное разнообразие
насекомоядных: крот, кутора, бурозубки обычная, тундряная,
средняя и крошка. Повсеместно встречается белая куропатка,
горностай, песец, лисица и заяц-беляк. Более крупные виды в
условиях полярной ночи выживают с большим трудом.
В летний сезон разнообразие резко возрастает за счет
водоплавающих и околоводных птиц, а также кустарниковых и
тундровых видов. Обращает внимание отсутствие синиц, очевидно,
они не могут пережить полярной ночи, их нишу в летний период
занимают пеночки. Фоновыми видами опушек являются овсянка-крошка,
кустарников — варакушка, лесных участков — чечетка. Среди
хищных птиц доминирует зимняк и дербник, часто встречается
орлан-белохвост и редко сапсан.
Состояние и образ жизни популяции дикого северного оленя Таймыра
наиболее интересна. Ежегодные переходы на тысячи километров,
трудные водные переправы, постоянное присутствие хищников, летняя
жара и кровососы, антропогенные препятствия и отстрел формируют
«фатальное» поведение животных. Тем не менее, современная
численность таймырской популяции достигает миллиона особей, что в
два раза превышает прогнозную емкость угодий и пока не отмечается
ее снижение.
А. Шишикин, к.б.н.,
Институт леса
стр. 8-9
|
