УПРАВЛЕНИЕ НАУКОЙ —
ЗЛОБОДНЕВНАЯ ПРОБЛЕМА
В последние дни в прессе усиленно обсуждается проблема реформирования Академии наук. Многие мои друзья в самой постановке этой проблемы видят агрессию по отношению к академическому сообществу и посягательство на фундаментальные принципы свободы и самоуправления, которыми мы так дорожим в науке. Мне кажется, что ситуация существенно сложнее и требует более взвешенного и самокритичного отношения к проблемам организации академической науки.
С. Кутателадзе, д.ф.-м.н., профессор
Сохранение науки и механизмов передачи знаний следующим поколениям — вечные задачи, постоянно стоящие перед человечеством. Сейчас решение этих задач в России все более и более неотложно, так как уже более десяти лет мы реально наблюдаем деградацию всех основных институтов науки и образования в нашей стране. Призывы оставить все как есть означают консервацию условий развала. Обычные и далеко не надуманные аргументы о жизненной силе отечественных науки и образования, знакомые всем нам, должны доказать, что развал, если и есть, то обусловлен недостатком финансирования. Было бы финансирование — не было бы развала. Этот популярный софизм — образец аргументации в сослагательном наклонении. Мы обязаны признать, что развал реально произошел, и искать лекарство.
Ответственность за состояние фундаментальной науки в России в глазах общества лежит на Академии наук. Общее собрание делегирует эту ответственность академическому начальству, действующему в рамках Устава. Научное сообщество вправе знать, чем заслужило симпатию Общего собрания нынешнее руководство Академии наук и каковы реальные заслуги академических функционеров в деле сохранения науки в стране. Вряд ли дорогого стоят дежурные тирады академических чиновников о роли науки и о былых заслугах Академии. Особой работы мысли провозглашение лозунгов и банальностей не требует. Весьма сомнительна польза постоянной массовой самопсихотерапии академического сообщества в стиле «мы лучшие в мире, если дать нам немного денег». Как научное сообщество, так и публика в России давно равнодушны ко всем заклинаниям. Оценивать функционеров в любой области человеческой деятельности надо только по результатам их труда. Каков вклад кому-то симпатичного, а кому-то неприятного руководства в нынешнее положение Академии и фундаментальной науки в стране, таков должен быть и приговор об этом вкладе. По общим законам управления именно руководство в первую очередь ответственно за результаты деятельности подконтрольного ведомства, в том числе за провалы в диалогах с государством и обществом о финансировании науки.
Нельзя не видеть постоянного кризиса в управлении хозяйством и собственностью Академии. Приватизация издательского дела в Академии — лучшая иллюстрация моральных принципов, уровня эффективности, совести и ответственности участвовавших в ней представителей руководства Академии. Нет никаких оснований считать, что судьба академических гостиниц — исключение из правил, а не образец правил управления академической собственностью. Свободу научного творчества не надо путать со свободой построить или продать синхрофазотрон. Саморегуляцию науки нельзя путать с невидимой рукой Адама Смита.
Ключевой вопрос дня состоит в том, отвечает ли действующая система управления фундаментальной наукой современным требованиям. Дело давно уже не просто и не только в финансировании науки. Остро стоит проблема ликвидации негативных последствий реально сложившегося разрыва поколений. Через десять лет будут безвозвратно утрачены сотни научных школ, так как школы вообще склонны к самоуничтожению, а если и сохраняются, то лишь через цепочку учеников с разрывом возрастов 7-10 лет (в математике и некоторых других отраслях науки до 10-15 в связи с особо ранней профессионализацией). Искусственные приемы последних лет типа перманентного повышения возраста «молодости учeного» или нарушающие дух, если не букву, устава Академии возрастные лимиты на выборах — комичные и паллиативные меры, над которыми потешается почти все сообщество, кроме некоторых академических функционеров.
Жизнеспособность проявляется в умении изменять ситуацию. Академия борется за то, чтобы не изменять ничего, кроме финансирования. Всепрепятствование, византийство и самовосхваление нередки на всех этажах академической иерархии нашей страны. При этом основная масса членов Академии на ее функционирование как «штаба», «министерства» или «собственника» науки совершенно никак не влияет. Организационная структура нынешней Академии создана в тридцатые годы и рассчитана на совсем другое устройство страны и самой Академии. Как собственник руководство Академии в лучшем случае беспомощно и неэффективно.
Децентрализация управления собственностью Академии неизбежна и нет ни малейших оснований ее пугаться. Эпитет «академический» и его производные в сочетании с учреждениями, принципами или свободами во всем мире относят не только к сфере науки, но и к сфере образования. Управление собственностью высшей школы даже в нашей стране десятилетиями осуществляется совсем иначе, чем в Академии наук, и никто не считает, что это ограничивает академические свободы и привилегии в образовании. Полезно также напомнить апологетам консерватизма, что качественный скачок в развитии науки на востоке нашей стране был неразрывно связан с децентрализацией управления тогдашней Академией и ее собственностью. Сибирское отделение финансируется отдельной строкой уже 50 лет, что никоим образом не послужило во вред науке и академическим свободам.
Политика руководства Академии эксплуатирует естественный консерватизм и ностальгию по лучшим временам со стороны многих почтенных членов Общего собрания. Эта политика сопутствует разрушению научных школ и свертыванию науки в стране. Таковой представляется суровая и неприглядная правда, свидетельствующая неуспешность менеджмента. Следует особо подчеркнуть, что речь не идет о каких-то личных отрицательных качествах того или иного функционера. Если лучшие люди с помощью лучших методов достигают плачевных результатов, пользуясь некоторой системой управления, то ревизии и замене подлежит сама эта система управления.
Самая страшная беда для фундаментальной науки сейчас, как и во все времена — потеря объективности. Академический мир России купается в наркотическом фимиаме, который сам и пускает. Многих из нас прельщают лавры милых русскому сердцу Манилова и Обломова. Достаточно сопоставить мечтания о революциях в отечественных информационных технологиях с реальным уровнем функционирования убогих академических порталов и баз данных. Даже у математического сообщества практически отсутствует электронный доступ к отечественным журналам и базам данных ВИНИТИ. Наука и образование в России не в стадии легкого торможения. Наука и образование в стране далеко не на подъеме, а в глубоком штопоре. Попав в штопор, не следует думать о финансировании, повышении зарплат, отечественном импакт-факторе и модернизации оборудования. Пока не поздно нужно браться за штурвал и менять параметры управления.
Развернутая компания по продлению властных полномочий за общепринятые в Академии рамки свидетельствует о нравственной эрозии некоторых ее участников. Власть для них связана с правом распоряжаться собственностью, делить бюджетные средства и указывать подчиненным. Представление о власти как о служении, основанном на долге и моральном авторитете, несовместимо ни с иллюзией собственной незаменимости ни с малоприличным цеплянием за рычаги управления.
Наука, Академия наук и система управления Академией — совсем не одно и тоже. Развитие науки в стране не сводится ни к сохранению прерогатив и полномочий начальников, ни к консервации схем собственности. Нет никаких оснований переживать по поводу предложений о реформировании системы управления фундаментальной наукой и собственностью Академии наук. Необходимо отнестись к проблеме с обычными серьезностью и критичностью науки. Импульсы к переменам должны шире идти из самой научной среды.
Научное сообщество — не миф. Оно состоит из учeных по убеждениям, то есть людей, для которых принципы науки императивны. Конечно, понятие «учeного по убеждениям» размыто. Конечно, краткосрочны и разрывны промежутки, в которые конкретный деятель науки является учeным по убеждениям. Чаще всего учeный — обычный человек, социально вовлечeнный в науку и образование как сферу общественной деятельности. К счастью, почти в каждом время от времени просыпается учeный по убеждениям. Научное сообщество — это множество учeных по убеждениям. Его состав переменен, и в некоторые моменты множество учeных по убеждениям, к сожалению, пусто. Тем не менее, научное сообщество живо и будет жить, пока существует наука. Тех, кто способен менять и меняет ситуацию в науке, совсем немало. Общество вправе ждать новых решений проблем организации и управления наукой и образованием от элиты научного сообщества России, представленной Общим собранием Российской академии наук.
стр. 13
|
