РОССИЯ НА ПЕРЕЛОМЕ
На юбилейные торжества, посвященные 50-летию СО РАН, приезжал из Москвы известный ученый-экономист, бывший директор ИЭиОПП, академик Абел Гезевич Аганбегян. Во время встречи с коллективом института он выступил с интереснейшей лекцией о социально-экономическом развитии России. Предлагаем ее вниманию наших читателей (с небольшим сокращением).
Я хочу поделиться с вами мыслями о развитии нашей экономики. Многие, наверное, знают, что я написал книгу «Социально-экономическое развитие России», сейчас я ее серьезно переделываю и расширяю. Я читаю по этой теме курсы в Академии народного хозяйства, в МГУ, в Институте международных отношений и т.д.
Все мы знаем, что сейчас переломное время, и не только в политическом смысле (перевыборы в Госдуму в конце этого года, выборы нового Президента страны в марте следующего). Приход новых людей во власть — это всегда выдвижение новых стратегий, идей, обсуждение итогов и перспектив. Поэтому это бурное время так интересно для экономиста. Однако наша страна находится на переломе не только в политическом, но и в чисто экономическом смысле: условия, факторы экономического роста, источники, за счет которых мы в основном развивались, коренным образом меняются.
Как мы развивались в последние годы
Напомню ход развития страны в последние годы. Последние восемь лет у нас наблюдается в основном экономический рост. Но как мы растем? Довольно высокие темпы роста в 1999-м и особенно в 2000-м годах сменяются резким спадом в 2001-2002 гг. С 2003 г. — опять значительное увеличение темпов и дальнейшее поддержание их в среднем на уровне 7 % в год.
С чем связаны эти темпы? Если коротко, то высокие темпы на рубеже веков связаны с большой девальвацией национальной валюты, когда рубль обесценился по отношению к доллару в четыре раза, а внутренние цены выросли меньше чем в два раза, и эта разница резко подтолкнула экспорт и сильно стимулировала импортозамещение. Все отрасли импортозамещения росли как на дрожжах: легкая промышленность, машиностроение, химия, лесопереработка и др. Например, лёгкая промышленность в 1998-2000 гг. росла по 20 % в год, машиностроение — по 15-16 %, химия — 18 % в среднем в год, лесопереработка — 12 %. И с этим связан огромный рост промышленности, которая в 1999 г. выросла на 11 %, в 2000 г. — почти на 12 %. Небывалые темпы!
Последующий за этим спад темпов 2001-2002 гг. до 4 % был связан с тем, что разница между курсом рубля и доллара и внутренними ценами коренным образом изменилась — стала резко сокращаться. Рост курса доллара затормозился до 2 % в год. Разница между курсом рубля и ценами с двух раз в 1998 г. сократилась до 10 % в 2001 г., и импорт стал вновь быстро расти и все импортозамещающие отрасли натолкнулись как бы на барьер. Лёгкая промышленность выросла в 2001 г. только на 5 % после 22 % в предыдущий год, а со следующего года началось её снижение; машиностроение выросло вместо 16 % на 7 % в 2001 г. и на 2 % с небольшим в 2002 г., химия стала расти по 2 — 4% в год вместо 21 % и 14 %, и т.д. Это и привело к трёхкратному сокращению темпов роста всей промышленности.
С 2003 года темпы роста промышленности вновь ускорились до 7 % в год. В чем причина этого ускорения? Оно связано исключительно с повышением цен на нефть и газ. В 1998 г. цена на нефть была самая низкая — 12 долларов за баррель. В 2005 г. — 55, а в 2006 г. — 65 долларов! Соответственно росли и цены на газ. Именно в эти годы установлен рекорд цен на никель, резко поднялись цены на медь, удвоились на коксующийся уголь, потому и угольная отрасль пошла вверх. Были сняты ограничения на экспорт черных металлов в США и Китай, и цены поднялись. Поэтому 2006 год — рекордный год по наращиванию производства и экспорта в экспортных отраслях. Добыча нефти в 2003 г. увеличилась на 11 %, угля — на 9%, цветной металлургии — на 6 %, чёрных металлов — на 9 %, природного газа — на 5,5 %. Этот рост продолжился и в 2004 году, и за счёт небывалого роста экспортных отраслей (9 — 10 % в год) резко поднялись темпы всего промышленного производства.
 |
|
Рост производства экспортной продукции «раскручивает» и развитие всего народного хозяйства. Ведь если растёт добыча нефти, то ещё быстрее увеличивается бурение, прокладка труб, строительство, транспортировка грузов, производство оборудования и многие другие смежные отрасли.
Кроме того, когда повышаются экспортные цены, идет огромный приток валюты в страну. Со 107 млрд долларов в 2002 г. мы дошли до 304 млрд в 2006 г. Это огромная цифра — 30 % валового внутреннего продукта России.
Куда идет эта валюта? Половину берет федеральный бюджет в виде всех налогов. Благодаря такому притоку валюты Россия расплатилась с внешним государственным долгом — 160 млрд долларов. Часть суммы пошла на формирование Стабилизационного фонда, который теперь составляет более 100 млрд долларов. Остальное — на пополнение доходной части федерального бюджета. Федеральный бюджет в 1998-1999 гг. был равен 18 млрд долларов. Некоторые смеялись, что бюджет одного города Нью-Йорка (в то время около 20 млрд долларов) больше бюджета целого государства. Сейчас никто не смеется: бюджет РФ в 2006 г. составил 240 млрд долларов, 80 млрд из них — профицит, а остальное — расходы. Ежегодно расходы бюджета растут на 20 — 30 %, а в 2006 г. — на 35 %.
А что такое расходы бюджета? Это оплата бюджетных услуг, которые формируют валовой внутренний продукт. В настоящее время бюджетные услуги федерального правительства — это 15 % всего ВВП России. Значительная часть бюджета идет на выплату зарплаты, потом она поступает в розничную торговлю, которая растет примерно на 11 % в год, оптовая немного быстрее, а внешняя — на 25-30 %. Вся торговля — это 20 % валового внутреннего продукта, и это вторая отрасль после промышленности по формированию внутреннего валового продукта. Сейчас промышленность растет на 4 %, а валовой внутренний продукт — на 6 — 7 % за счет услуг, оплачиваемых из федерального бюджета и торговли.
Экспорт снижается, импорт — растет
Что происходит сегодня? С 2007 г. рост цены на нефть прекратился. Сейчас спорят, будет ли она стоить 65, 60 или 55 долларов за баррель. Но, даже оставаясь на таком высоком уровне, новый темп развития экономики она не вызывает, поскольку дополнительного притока валюты нет.
Экспорт, который в последние годы рос по 30 — 25 %, сейчас снизился до 6 %. А рост импорта, который отставал от экспорта почти вдвое, с 2007 г. стал увеличиваться по 40 %. Таких темпов импорта никогда еще не было. Почему это происходит? Потому что рубль укрепляется, а укрепление рубля — это сверхприбыль импорта. А тут еще инфляция, которая затрудняет способность нашей продукции выдерживать конкуренцию. Импорт «вымывает» нашу продукцию и тормозит развитие промышленности. А рубль будет укрепляться и в течение этого года (об этом нас предупреждает министр финансов), правда, чуть меньше, чем в прошлом году: вместо 10 — 6 %. Мы не можем дальше развиваться за счет роста экспортных цен, потому что этого роста попросту не будет. Но, может быть, будет рост экспорта за счет физических объемов?
По физическим объемам экспорт тоже расти не будет. Дело в том, что экспорт очень сильно вырос в 2003-2004 гг. В целом физический объем экспорта рос на 9 — 10 % в год, но в 2005-2006 гг. рост составил менее 2 %. Что произошло? Захлебнулось развитие экспортных отраслей. Ведь что мы экспортируем? Нефть и нефтепродукты, газ, металлы, уголь, лес, минеральные удобрения, урановую руду и ТВЭЛы, необработанные алмазы. Итого, 87 % — это топливо, сырье и материалы. Возможности роста этих отраслей ограничены: геологоразведка развалилась, новых крупных месторождений почти нет, разведанные запасы еле покрывают годовую добычу.
Есть у нас разведанные запасы в новых районах, но освоение их требует 5 — 10 лет и колоссальных инвестиций. Мы совершенно не готовы к этому. Ни одного нового района мы осваивать не начали — ни в Восточной Сибири (нефть и газ), ни Ямал (газ), ни газовые месторождения в Баренцевом море. Шельф Сахалина начали осваивать иностранные компании, мы немножко туда внедрились, но пока это крохи. У нас нет там никакой инфраструктуры, никакого опыта. В основном мы промышляем на старых территориях, дорабатываем их, ищем рядом менее крупные. Многие крупные месторождения вступили в стадию падающей добычи (со 110 млн тонн до 23 — 24).
С другой стороны, наша экономика продолжает развиваться. И нам все больше требуется нефти и газа для внутреннего потребления. Ежегодно люди покупают 2 млн автомобилей. В следующем году в массовом масштабе иностранные фирмы начнут вводить мощности по производству относительно дешевых машин в России, и продажи подскочат до 3 млн машин. Значит, нужно будет больше бензина. Нефтепереработка сейчас растет вдвое быстрее нефтедобычи, поэтому ресурсы нефти для экспорта будут ограничены.
Что касается газа, до сих пор мы были одной из самых слабогазифицированных стран в мире. В настоящее время принята масштабная программа по газификации: каждый год 13 — 15 млн человек подключаются к системам газоснабжения, газ поступает в десяток областей, и это требует огромных дополнительных расходов. Поэтому экспорт газа пока увеличивается на 1 % в год и даже меньше. Здесь тоже с точки зрения экспорта ничего «не светит».
По расчетам Мирового банка, наше экономическое развитие на 70 % было связано с высокими экспортными ценами на нефть. Можно не соглашаться, можно считать, что на 60 %, но это мелочи. Это значит, что из 7 % ежегодного роста ВВП 4 % мы получали за счет конъюнктурных факторов, и только 3 % — за счет собственных источников внутри страны. Если начать анализировать нашу экономику, то это хорошо видно. Огромный приток валюты в страну, колоссальные темпы, а обновление технической базы при этом очень слабое.
Сколько у нас служит оборудование,
даже неудобно произносить
Средний срок службы машин и оборудования в развитых странах был когда-то 12 лет, сейчас — 7 — 8 лет. В СССР средний срок был также 12 лет. За время десятилетнего экономического кризиса объемы капиталовложений в основные фонды в России сократились в пять раз. В непроизводственные — гораздо меньше. Например, объем жилищного строительства был 78 млн кв. метров в год, сейчас — 50 млн. Естественно, при таком катастрофическом сокращении инвестиций никакого обновления фондов не было — 1 — 2 % в год, т.е. ничего.
По официальной статистике, срок службы нашего оборудования дошел до 22 лет. В последние годы инвестиции все-таки росли по 10 — 12 % в год, сократив срок до 19 лет. А старым оборудование считается после десяти лет. Срок службы трансформаторов в России — 35 — 40 лет, энерготурбин, котлов — даже неудобно произносить. Эти цифры просто ужасающие. Большинство отраслей технически очень отсталые. Они неконкурентоспособны — какой экономический рост может вызвать отрасль, если она технически не обновлена?
Одна из лучших наших отраслей — пищевая промышленность. В нее пришел большой капитал, там проведена консолидация, возникли крупные объединения, закуплено много нового оборудования. С точки зрения неплохого обновления фондов можно назвать еще некоторые отрасли, но в целом картина в народном хозяйстве, включая железнодорожный и автомобильный транспорт, очень печальная. Поэтому мы находимся в достаточно опасной ситуации.
Из всего сказанного видно, что мы находимся на переломе, на перепутье, и надо думать, куда идти дальше. Если мы будем продолжать действующую экономическую политику — рост инвестиций 12 — 13 % в год, конечно, дело будет улучшаться, будут мобилизовываться дополнительные факторы экономического роста, но в обозримой перспективе — за десять лет — мы фонды не обновим, а по многим сферам очень серьезно отстанем.
Нужны другие приоритеты
С моей точки зрения, нужно очень серьезно изменить экономическую политику. Нужны другие приоритеты, другие повороты, а главное — инвестиции в основные фонды. Причем в массовом масштабе. Создание особых зон, технопарков, нанотехнологий и биотехнологий — это очень важно, но это маленькие ручейки, а нам нужна река. Река, которая смоет старое оборудование и «принесет» вместо него новое оборудование, новые технологии с совершенно другим уровнем производительности.
Возьмем, к примеру, передовую в СССР отрасль, которая занимала второе после США место в мире — производство грузовиков: ЗиЛ, ГАЗ, МАЗ, КамАЗ выпускали грузовики грузоподъемностью от 4 до 10 тонн. Это то, что сегодня совершенно рынком не востребовано. Рынок требует 80 % машин грузоподъемностью до одной тонны, требует тягачи, которые везут за собой 30 тонн, специализированные грузовики, и только 5 % таких грузовиков, которые мы выпускаем. За 20 лет мы продвинулись вперед в области производства современных грузовиков? Нет. Может, оборудование где-нибудь обновили? Да, немного. Деться некуда, покупают и КамАЗы. Но это совершенно не та техника, которая соответствует современным потребностям рынка. Россия ежегодно тратит по полмиллиарда долларов на закупку импортных грузовиков. И, вообще, значительную часть автомобильных перевозок в России осуществляют заграничные перевозчики на своих машинах. А владение транспортом, перевозка грузов — это основа экономики. И так везде, куда ни кинь — почти всюду клин.
Конечно, надо коренным образом менять экономическую политику. Менять страшно тяжело по одной причине — у нас нет источников инвестиций. Два последних правительства, время деятельности которых выпало на благоприятный момент, ничего не сделали для того, чтобы создать в нашей стране источники инвестиций.
Источники инвестиций —
фонды «длинных денег»
Источниками инвестиций являются четыре фонда «длинных денег», где аккумулируются сбережения на длительный срок. Это, во-первых, накопительный пенсионный фонд — самый крупный в мире фонд «длинных денег». В Казахстане, например, на накопительную пенсию перешли в 1997 г., и из этого фонда теперь черпаются казахские инвестиции. Мы еще не начинали перехода, а если завтра и перейдем, то результат получим лет через семь.
Второй фонд — это средства страховых компаний. В рыночной стране все источники повышенной опасности страхуются в обязательном порядке, созданы очень выгодные условия страхования жизни, и поэтому страховые компании, как правило, богаче банков. Они набиты деньгами, и эти деньги используются как долговременные инвестиции. В России пока нет обязательного страхования большинства объектов повышенной опасности (только сейчас обсуждается закон о страховании опасных производств), и страховые компании — бедные.
Третий источник — паевые фонды. У нас они бурно развиваются, но пока накопили только 20 млрд долларов, т.е. ничего. А на Западе им уже лет восемьдесят, и это колоссальные фонды с сотнями миллиардов долларов. И отсюда тоже черпаются инвестиции, и деньги фондами даются надолго.
Четвертый источник — это банк. В мире нет страны с более слабыми банками, чем в России. Все денежные потоки у нас пущены мимо банков. У нас Государственное казначейство имеет средств больше, чем банки: на его счетах хранится госбюджет и государственные внебюджетные фонды (это около 40 % ВВП). В придачу они сосредоточили у себя все хозрасчётные деньги бюджетных организаций. Но банки деньги «крутят», выдают кредиты, работают с акциями и т.д. — они не теряют их при инфляции, а Казначейство — это склад денег в Центральном банке, и каждый год оно теряет из-за инфляции десятки миллиардов рублей. Это крайне неэффективно. Все активы наших банков недавно превзошли 50 % валового внутреннего продукта. В Казахстане — 105 %, в Китае — 180 %, а в развитых странах мира — от 200 до 300 % к валовому продукту составляют активы банка.
В пассивах наших банков только 4 % средств сданы на длительное — три года и более — хранение. И поэтому кредиты наших банков маленькие, а инвестиционные среди них — очень маленькие. Кроме того, они даются под очень большой процент из-за инфляции, поэтому невыгодны. Сегодня заемные инвестиции внутри страны взять попросту неоткуда. Предприятия и организации инвестируют себя сами примерно на 70 %. В мире этот процент 20 — 25, остальные средства — привлеченные. Самоинвестирование — это небольшие средства, совершенно недостаточные, чтобы серьезно обновить фонды.
И вот я думаю, что если бы Касьянов и его правительство смотрели бы в будущее и по примеру того же Казахстана сделали накопительные пенсии, внесли бы в Думу закон об обязательном страховании источников повышенной опасности, у нас бы появилось много страховых компаний, и сейчас к ним стояли бы очереди. Если бы паевые фонды были созданы в конце 1990-х гг., они были бы совсем другими сейчас. Но этого ничего не было сделано.
Золотовалютные резервы —
на обновление фондов
У нас нет инвестиций, зато у нас самые крупные в мире валютные резервы по отношению к валовому продукту. По резервам мы стоим на третьем месте, уступая Японии и Китаю. У нас сейчас более 400 млрд долларов золотовалютных резервов, кроме того, 120 млрд долларов в Стабилизационном фонде и 80 млрд долл. в 2006 г. — профицит бюджета. Это 60 % всего валового внутреннего продукта России. Колоссальные резервы лежат мертвым грузом, с одной стороны, но нет денег, чтобы купить оборудование, обновить основные фонды, с другой. Довольно странная картина. И поворот должен быть такой — надо по возможности использовать эти резервы для обновления фондов.
Представьте себе фантастическую картину: Центральный банк России вдруг становится банком. Вообще-то Центральный банк, имеющий 82 тысячи сотрудников — это не банк. Он не совершает никаких банковских операций, практически не выделяет кредиты. Например, Федеральная резервная система США, имеющая 10 крупнейших банков и насчитывающая 24 тысячи сотрудников, как и Национальный банк Британии, выдают кредиты коммерческим банкам. И почему бы Центральному банку, набитому деньгами, не выделить 60 — 80 млрд долларов в год под кредиты коммерческим банкам на три-десять лет, чтобы банки транслировали их целевым образом предприятиям и организациям, которые нуждаются в обновлении фондов и оборудования, под бизнес-планы, которые они могут проверять, привлекая экспертов.
Где купят оборудование наши предприятия? К сожалению, на 80 % — за рубежом. В России новое оборудование, новые технологии по большинству отраслей купить нельзя — они не производятся. Поэтому эти деньги не будут использованы внутри страны и не вызовут дополнительную инфляцию. На этом оборудовании будет производиться продукция, и инфляция, наоборот, будет подавляться. Поэтому такой шаг не опасен с точки зрения инфляции.
Так можно перебиться несколько лет, пока не подоспеют рыночные структуры инвестиций. Все равно надо запускать накопительную пенсию — с пенсиями мы зашли в тупик. Все равно надо осуществлять страхование и максимально развивать паевые фонды. И все равно надо укреплять банковскую систему. Она укрепляется, но медленнее, чем хотелось бы. Я нарисовал лишь одну линию направления, касающуюся экономического развития. Но сегодня у нас экономическое развитие все в большей мере упирается в социальные проблемы.
Всё упирается в социальные проблемы
На первый план постепенно выдвигается главная проблема — человек. У нас катастрофически не хватает квалифицированных кадров на всех уровнях, начиная от станочников, сварщиков, клепальщиков, монтажников до менеджеров и финансистов. И быстро их подготовить невозможно. Все упирается в кадры и в социальные вопросы.
 |
|
Как обстоит дело с социальной сферой? По объему внутреннего валового продукта мы сейчас занимаем в мире 9 — 10 место, как и Бразилия (в 70-е годы прошлого столетия Россия была второй в мире). По покупательной способности мы находимся перед Италией, а впереди нас — Великобритания, Германия, Франция. До них нам еще расти и расти. По валовому внутреннему продукту на душу населения мы на 50-м месте среди 180 стран мира. По реальным доходам — уже на 55-м месте. Почему? Потому что у нас доля инвестиций в основной капитал одна из самых низких в мире. У нас огромная доля расходов в составе валового продукта идет не на потребление, а на оборону, на содержание госаппарата и правоохранительных органов — 20 % (в США и Китае — 15 %).
 |
|
Для того, чтобы развиваться за счет собственных факторов по 6 — 7 % в год и обновить фонды, нам нужны тройные инвестиции по сравнению, например, с Францией. Во-первых, им не требуется массовое обновление основных фондов. Во-вторых, у них темп роста 2 — 2,5 %, и они этим довольны, а нам нужны 6 — 7 %. И, в-третьих, у нас очень капиталоемкая структура экономики и неразвитая инфраструктура. Например, у нас собираются пустить скоростные поезда Москва — Санкт-Петербург, Москва — Сочи в 2011 — 2014 гг., а у них вся страна покрыта такими линиями — 250 км в час, а недавно установлен скоростной рекорд — 780 км в час, и не на опытном полигоне, а на регулярной линии Париж — Страсбург. Я уж не говорю об автострадах и пр. Представьте себе наше отставание в инфраструктуре! У нас совершенно другие потребности в инвестициях. Поэтому по реальным доходам мы отстаем.
Но жизнь складывается не только из реальных доходов. Есть главный показатель качества жизни, который называется индексом социального развития, его подсчитывает ООН. Он состоит из двух важнейших компонентов — реальных доходов и средней продолжительности жизни. Это суммарный качественный показатель, который характеризует все факторы, влияющие на здоровье и продолжительность жизни. Тут мы не входим даже в первую сотню — среди крупных стран занимаем где-то 105-е место. Средняя продолжительность жизни в России — 66 лет. В начале 1960-х гг. она была 69 лет, а в Англии — 70 лет, сейчас в Англии — 78 лет. Мы пятимся назад, а они идут вперед.
В индексе социального развития учитываются еще два показателя — уровень образования и здравоохранения. По образованию мы 30-е в мире (тоже сдаем позиции), а по уровню здравоохранения, по оценке ВОЗ, среди 208 стран мира мы занимаем 130-е место. Самое плохое, что есть в России из экономических и социальных показателей — это показатели смертности, инвалидности, заболеваний, продолжительности жизни.
По индексу социального развития в целом Россия занимала в 2006 г. 65-е место, поэтому нам надо не просто экономику развивать, а развивать с акцентом на социальную область — она будет самым узким местом.
В коренных реформах нуждаются все социальные сферы, прежде всего здравоохранение, ЖКХ, пенсионное обеспечение, образование и, конечно, заработная плата. Те национальные программы, которые сейчас выдвигаются — доступное жилье, здравоохранение, образование — безусловно, необходимы, но 10 миллиардов, отпущенные на них, не решают проблемы. Если на здравоохранение государство дает меньше 3 % валового продукта, а в мире самый низкий процент — 6 %, то придумывайте любые программы, но 3 % есть 3 % (США на здравоохранение дают 16 %, но совсем другого валового продукта: у нас он около 1,0 трлн, а у них — 12 трлн по валютному курсу). Нужен совсем другой уровень решения этих вопросов, нужны коренные изменения в экономической политике — нужно просто всерьез повернуться лицом к человеку.
Перспективы
Я пессимист в среднесрочной перспективе — за 3-5 лет мало, что можно изменить. Но с точки зрения задела на будущее можно многое сделать, и главное — не снизить темпы, иначе мы будем испытывать существенные трудности из-за изменения факторов экономического роста, из-за необходимости проведения структурных реформ и т.д.
Однако я большой оптимист с точки зрения перспективы. Правда, не такой, как крупнейшие мировые организации. В тяжелейшем для нас 1999-м году эксперты «Маккинзи» — самой крупной консалтинговой компании в мире — сделали прогноз для России до 2020 г., по которому Россия может развиваться в среднем по 8 % в год. Два года назад «Голдман Сакс» — крупнейшая в мире инвестиционная компания — сделала доклад о том, кто будет лидировать в экономике в первой половине XXI века, и по их прогнозу будут лидировать страны «БРИК»: Бразилия, Россия, Индия, Китай. Но и в первом, и во втором докладах есть фраза, которая заставляет задуматься: «Мы показали возможности развития этих стран, а будут ли они реализованы, зависит от того, какая будет проводиться экономическая политика».
Я думаю, что если хотя бы частично мы свои колоссальные возможности и резервы, совершенно неограниченный потенциал наших людей, используем, то сможем в среднем в год развиваться по 6 %. Я много езжу по стране, вижу, что многое меняется. Есть интересные примеры, много людей, которые делают большие дела, и всё это вдохновляет. И я считаю, что 6 % в год, так необходимых нам — вполне реальный темп. При этом темпе через двадцать лет Россия войдет в число развитых стран.
Подготовила В. Садыкова
стр. 8-9
|
