СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ФЛОМАСТЕР
Игорь Широбоков, журналист, писатель,
полномочной представитель Президента РФ
в Иркутской области с 1991 по 1997 год
 |
|
На протяжении девяностых годов я настойчиво, если не сказать настырно, обращался к Президенту, Правительству России, депутатам всех уровней, к общественности, призывая уяснить очевидное: Байкал — едва ли не самый ценный ресурс России, стратегический ресурс всего человечества, потому и отношение к нему должно быть соответствующее. В официальных характеристиках сказано, что он хранит «20 % находящихся в незамерзающем состоянии поверхностных пресных вод Земли». Считаю, что оценка эта не совсем точна. Пресной вода может быть и в грязной реке, и в промышленном отстойнике. Байкал хранит не просто пресную воду, а питьевую воду высочайшего качества и, стало быть, Колодец Планеты содержит гораздо более двадцати процентов питьевой воды. Кроме того, Байкал надо считать уникальной природной фабрикой по производству питьевой воды — мириады микроорганизмов неустанно трудятся над ее очищением и воспроизводством. Да, Россия владеет богатейшими запасами нефти и газа, золота и алмазов, железных руд и цветных металлов, но это все невозобновляемые природные ресурсы, когда-то они закончатся, как медяки в кармане у пьяницы, а Байкал практически неисчерпаем, он может столетиями и тысячелетиями поставлять людям важнейший жизненный элемент — воду. Правительство России, все россияне должны осознать, каким богатством владеют.
Судьба Закона о Байкале складывалась очень нелегко. Мое участие в этой работе началось осенью 1990 года, когда в Белом доме, где размещался тогда Верховный Совет России, появился Александр Сутурин. Мы с ним были знакомы давно, он тогда работал заместителем директора Лимнологического института в Иркутске, и, если уж Сутурин объявлялся, то, непременно, с безотлагательным делом или грандиозной идеей.
— Вот, — сказал он, выкладывая на стол толстенную папку, — работа надолго. Пора возвращаться к Байкалу...
Формально, он обратился не по тому адресу, потому что я работал не в комитете экологии, а в комиссии по культуре. Но слово «Байкал» было для нас обоих тем паролем, которым отменялись все формальности и препятствия. Я был счастлив, что из двадцати иркутских депутатов Закон о Байкале доверили мне.
Александр Сутурин стоял у истоков создания Закона, и вот как он сам об этом вспоминает.
«...В 1989 году из Президиума Сибирского отделения Академии наук в Лимнологический институт поступило письмо с предложением рассмотреть возможность номинации Байкала в качестве Участка мирового наследия. Новый директор института Михаил Грачев со всей присущей ему энергией взялся за этот проект. Уже в мае 1990 года группа экспертов ЮНЕСКО была на Байкале. Возглавлял группу авторитетнейших экологов и лимнологов директор Центра мирового наследия Берндт фон Дросте. На международных экспертов, повидавших все чудеса света, Байкал произвел неизгладимое впечатление. Мнение было единодушным: озеро Байкал соответствует основным критериям «как выдающаяся универсальная ценность, достойная включения в Список объектов мирового наследия». При этом эксперты заявили, что такое огромное озеро в первозданном состоянии можно сохранить лишь при разработке специального законодательства. Закон о Байкале, по мнению экспертов, следовало подготовить к 1992 году.
Надо сказать, что в законодательной практике России и СССР такого опыта не было, природные объекты мирового значения никогда еще не ставились под охрану закона. М. Грачев обратился за помощью к юристам и экологам Германии, привлек к работе сотрудников своего института. Профессионально закон дорабатывал международный авторский коллектив в составе: А. Белов (Иркутск), С. Боголюбов (Москва), Р. Вааль (ФРГ), В. Викулов (Улан-Удэ), В. Воробьев (Иркутск), Г. Галазий (Иркутск), К. Гофман (Москва), М. Грачев (Иркутск), А. Козлов (Иркутск), В. Лексин (Москва), И. Максимова (Москва), Г. Моткин (Москва), М. Семенов (Улан- Удэ), А. Сутурин (Иркутск), А. Тулохонов (Улан- Удэ), И. Широбоков (Иркутск), Г. Шмаудер (ФРГ) и др.
Подготовленный закон был представлен депутатом Широбоковым Верховному Совету, но до обсуждения дело не дошло — последовал разгон парламента в октябре 1993 года. Позже закон представлял Государственной Думе депутат Г. Галазий, и после нескольких попыток он был принят (381 голос «за» при одном воздержавшемся — редкое единодушие!) и одобрен Советом Федерации».
Многострадальный закон в Москве поначалу вообще не воспринимался. Многие депутаты из других регионов считали, что нет ничего столь уж значительного в озере, чтобы ему посвящать специальный закон. Высказывались примерно так: «Возле нашей деревни тоже есть красивое озеро, давайте и для него придумаем закон...». Доходило до абсурда. На выставке иркутских художников о Байкале, развернутой в Госдуме накануне обсуждения закона, некоторые народные избранники спрашивали: «Байкал — это то озеро, что пересохло?..» Путали Байкал с озером Балхаш и Аральским морем.
А тут еще в недрах правительства вызревало постановление по БЦБК, которое допускало целлюлозное производство на берегах озера. Я срочно отправился к главе правительства Е. Гайдару с таким письмом:
«Сохранение Байкальского ЦБК на берегах Байкала, который содержит мировые запасы питьевой воды, несет для человечества такую же опасность, как испытания ядерного оружия в атмосфере. Испытания в атмосфере запрещены. Теперь Россия должна обезопасить питьевую воду и вправе рассчитывать на помощь мирового сообщества.
В связи с этим проект постановления Правительства России, согласованный рядом министерств, нуждается в доработке. Предложения, высказанные в заключении Высшего экономического совета и в замечаниях Лимнологического института можно суммировать таким образом:
Название проекта дать в более определенной редакции: «О прекращении варки целлюлозы на Байкальском ЦБК и создании замещающих мощностей по ее производству взамен выбывающих».
Пункт первый изложить в следующей редакции: «Министерству промышленности РФ обеспечить в 1992-1995 гг. вынос мощностей по производству целлюлозы за пределы водосборного бассейна озера Байкал и перепрофилирование Байкальского ЦБК с учетом предотвращения антропогенных воздействий на экологическую систему озера»... и т.д.
В июле удалось встретиться с Е. Гайдаром и убедить его (как мне казалось) в необходимости прекращения варки целлюлозы на Байкале. По моим предложениям глава правительства пишет такую резолюцию: «Головкову. В целом поддерживаю записку и проекты. Прошу учесть при доработке. Прошу без меня документы не подписывать. Обязательно запросить позицию Минэкономики. Гайдар».
Я сознавал, что это еще не победа, и Гайдара постараются переубедить другие ходоки и высокопоставленные лица (что и произошло в конце концов), поэтому предпринимались действия и в другом направлении. Большие надежды были на принятие Верховным Советом Закона «О Байкале», который бы запрещал размещение и действие на берегах Байкала опасных производств, прежде всего производство целлюлозы. В комитете по экологии Верховного Совета тогда «завязли» несколько проектов закона и выйти на согласованное решение никак не удавалось. Но после многих дипломатических маневров удалось достучаться до Хасбулатова, который издал следующее распоряжение:
«В целях согласования представленных в Верховный Совет РФ проектов закона Российской Федерации «О Байкале» и подготовки единого проекта закона к рассмотрению в постоянных комиссиях и комитетах Верховного Совета РФ, а также принимая во внимание обращение комитета Верховного Совета по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов и Высшего экономического Совета при президиуме Верховного Совета РФ о целесообразности создания рабочей группы для решения указанных вопросов:
Образовать рабочую группу в следующем составе: Широбоков Игорь Иннокентьевич — народный депутат Российской Федерации, представитель Президента РФ в Иркутской области (руководитель группы)... Поручить рабочей группе в течение 20 дней подготовить единый проект закона Российской Федерации «О Байкале» и представить его в Верховный Совет Российской Федерации.
25 августа 1992 года
Р. И. Хасбулатов»
12 сентября 1992 года согласованный, единый проект Закона «О Байкале» был представлен Верховному Совету. Но, увы, Верховный Совет в то время с головой ушел в политическую борьбу, добиваясь отставки президента и правительства, закон отложили «до лучших времен». А лучшие времена так и не наступили, в октябре 1993 года Верховный Совет прекратил свое существование...
Сегодня интересы озера Байкал в приоритетном порядке защищают действующие законы:
— Федеральный закон от 01.05.1999 г. № 94-ФЗ «Об охране озера Байкал»;
— Федеральный закон от 10.01.2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»;
— Федеральный закон от 19.07.1998 г. № 113-ФЗ «О гидрометеорологической службе»;
— Федеральный закон от 14.03.1995 г. № 166-ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов»;
— Федеральный закон от 14.03.1995 г. № 33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях»;
— Водный кодекс РФ (№ 74-ФЗ от 03.06.2006 г.);
— Лесной кодекс РФ (№ 200-ФЗ от 04.12.2006 г.);
— Земельный кодекс РФ (№ 136-ФЗ от 25.10.2001 г.);
— Закон Российской Федерации от 21.02.1992 г. № 2395-1 «О недрах» и другие нормативно-правовые акты, среди которых постановление Правительства Российской Федерации № 925 от 02.12.1992 г. «О перепрофилировании Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и создании компенсирующих мощностей по производству целлюлозы». (Как видите, о прекращении варки целлюлозы уже речи не идет, а есть перепрофилирование, которое стало отвлекающей побрякушкой на многие годы.)
За выполнением этих законов следят десятки государственных служб. Но законы не исполняются. Более того, тех чиновников, что отваживаются лишь заикнуться о закрытии комбината, без промедления бьют по зубам, как это случилось с А. Тишаниным и О. Митволем. На одной чаше весов стратегическое, планетарное достояние России, на другой — грязная машинка, вымывающая из чистой воды реальные деньги для определенного круга лиц. Что тут перевешивает — и ежу понятно...
Наш президент Дмитрий Медведев слывет опытным юристом. Но у иркутян нет надежды, что он заставит соблюдать природоохранное законодательство. Традиции российские не те. И потому экологи на прошедшем митинге решили подарить Медведеву фломастер и карту Байкала, чтобы он по примеру Путина черкнул по ней начальственной рукой. Путин одним движением фломастера отодвинул нефтяную трубу от Байкала, а от Медведева требуется лишь поставить жирный крестик на том месте, где чадит БЦБК. Ждем!
стр. 8
| 
