Н. А. ФЛОРЕНСОВУ —
100 ЛЕТ
15 (28) января исполнится 100 лет выдающемуся сибирскому геологу, организатору и первому директору Института земной коры СО РАН (именовавшегося тогда Институтом геологии), талантливому педагогу Н. А. Флоренсову.
Галина Киселева, г. Иркутск
Как написал Николай Александрович в своей автобиографии, «считаю себя иркутянином», хотя «родиться пришлось в Киеве, откуда менее года от роду привезли в Иркутск». Отец его работал в Иркутске заведующим Медведниковской больницей Иркутска (ныне санаторий «Ангара»). Врач-отоларинголог, он был также талантливым виолончелистом-любителем. В их доме царила музыка. Скромность, доброжелательность и трудолюбие всегда культивировались в этой большой семье, вспоминают те, кто бывал у Флоренсовых.
Николай, четвертый и последний ребенок в семье, в 1917 поступил в первый класс гимназии, но из-за слабого здоровья и плохого зрения большую часть времени вынужден был заниматься дома, что не помешало ему поступить на физико-техническое отделение Иркутского университета. Его встреча с геологией, как утверждают люди, хорошо знавшие его, произошла когда он работал в составе одного из полевых отрядов Иркутского института «Гинзолото», позже переименованного в «Иргиредмет». Она заинтересовала Н.А. на всю жизнь, хотя по его собственному признанию «непреднамеренно», и «не очень подходила по физическому здоровью и гуманитарному направлению характера». Правда, интерес к исследовательской работе был далеко не случаен — в 16 лет Флоренсов уже был действительным членом Восточно-Сибирского отдела Географического общества СССР. И в геологии очень рано проявил незаурядные способности: в 32 года он возглавил кафедру динамической геологии ИГУ, а в 35 стал главным геологом Восточно-Сибирского геологического управления.
Когда было принято решение о создании в Иркутске Восточно-Сибирского филиала АН СССР, а в его составе Института геологии, именно Флоренсова рекомендовали возглавить новое научное подразделение, несмотря на то, что Николай Александрович был тогда только доцентом, а это противоречило общепринятым правилам назначения на руководящие посты в науке.
«На мою долю выпало очень трудное дело по организации института, — пишет сам Флоренсов в автобиографических записках. — Тогда представители геологической службы Мингео выступали с резкой критикой о проекте его создания. „Наука! Подумаешь, наука! Политика партии — вот наша наука!“ Вспомним, что это происходило на волне новых репрессий. И все же наш институт возник и начал расти».
«Приход Флоренсова в Институт оказался судьбоносным для его творческой деятельности, — писал ближайший ученик и продолжатель его дела академик Логачев. — В числе первых в стране энтузиастов он занялся изучением новейшей тектоники. Большой вклад Николай Александрович внес в решение задач „геология-геоморфология“. Ему принадлежит формулирование понятий о геоморфологической структуре и геоморфологических формациях, идея о литодинамическом потоке — кругообороте вещества-энергии на Земле. Одна из интересных теоретических разработок Флоренсова — обоснование палеосейсмогеологического метода». Флоренсов был одним из руководителей создания многотомной «Истории развития рельефа Сибири и Дальнего Востока». Широко известна его книга «Мезозойские и кайнозойские впадины Забайкалья», им выделены механизмы новейшего горообразования во внутренней Азии.
Николай Александрович был широкообразованным человеком. Он написал такие популярные книги как «Троянская война и поэмы Гомера», «Скульптуры земной поверхности», «Загадки земной коры».
Во введении к «Очеркам структурной геоморфологии» Н.А. говорит о никогда не покидавшем его чувстве растерянности перед задачей познания «закономерностей земной поверхности во всем ее многообразии», об «их простоте и понятности и одновременно почти непостижимости». Можно поражаться самокритичности и требовательности к себе этого незаурядного человека. «Я долго жил и мог бы гораздо больше работать в поле, не теряя, как бывало, ни одного полевого сезона, используя все возможности, в которых жизнь мне, в общем-то, не отказывала. Были на то, конечно, причины более или менее важные, но все же дело не в них, а в недостатке научной страсти», — пишет он в автобиографии.
«Николай Александрович был удивительный человек — глубоко интеллигентный, необычайно доброжелательный, обаятельный и отзывчивый. Он оставил не только богатейшее научное наследие, но и светлую память о себе, согревающую душу», — признаются его многочисленные ученики.
Память об ученом увековечена в названии нового минерала, открытого сотрудниками Института земной коры, в бронзовом барельефе на фронтоне института, в многочисленных книгах и статьях, в благодарности тех, кто продолжил его дело.
К юбилею ученого в институте готовится книга его очерков. Эта вторая книга, посвященная сибирскому ученому. Первая, выпущенная издательством СО РАН в серии «Наука Сибири в лицах», уже стала бестселлером. Предварительное название книги «Вокруг жизни». В ней — размышления ученого, его впечатления от встреч с неординарными людьми, заметки о местах, где побывал в экспедиционных поездках. Это, прежде всего, серия забайкальских очерков «На Гусином озере», «Капитан Иванов», «К слову о Байкале» и другие. Саянские очерки: «Мэргэн Никишка», «Туранский богатырь», «Дорогой Алибера». Центральной Азии посвящены очерки «Камни и люди», «Таинственные яйца», «Загадка в степи», «Комары пустыни», «Пунцинг Обо», записки о Гоби-Алтайской экспедиции, которая оставила в его жизни и творчестве глубокий след. Философские раздумья Николая Александровича отражены в «Размышлениях у могилы декабриста», «О доброте», «Голуби проводили», «Верблюду верблюжье», «Фантазия».
Книга предваряется автобиографическими записями, которые ученый оставил своим потомкам. «На долю моего поколения, — пишет он, — выпало очень трудное, суровое время, но сам я не видел фронтов ни Первой, ни Второй мировых войн, ни Гражданской войны. Случайно, да, только случайно уцелел во время ничем не оправданных бессмысленных внутренних репрессий, унесших столько жизней честных людей. Мне везло, я должен быть благодарен судьбе».
Фото В. Короткоручко
стр. 2
|
