ДЕНЬГИ ДЛЯ МОДЕРНИЗАЦИИ.
СКОЛЬКО ИХ НУЖНО
И У КОГО ИХ ВЗЯТЬ?
Лозунг модернизации станет (и уже становится) очередным симулякром до тех пор, пока не будет установлено, сколько для нее нужно денег и откуда, у кого их взять. Этот вопрос не ставят руководители российского государства, и поэтому их многочисленные призывы к модернизации пока являются ничем иным, как прекраснодушными мечтаниями.
Г.И. Ханин, д.э.н.
Причин этого «странного» умолчания две. Они сами не знают, сколько действительно нужно, никто из ведомств им об этом не сообщает, поскольку те и сами живут в мире «лукавых» цифр. А если и узнают из неофициальных источников, не решаются сообщить народу: как идти на выборы с такими страшными цифрами? Непременно возникнет рано или поздно вопрос об ответственности многих представителей и нынешней власти за предстоящие жертвы. Нельзя же все валить на «лихие» 90-е годы, когда, кстати говоря, многие из них были совсем не последними людьми во власти.
Я поставил перед собой данный вопрос еще в 2002 году, когда потребность в ускоренной модернизации стала уже совершенно очевидной. Конечно, для более или менее полного ответа на этот вопрос нужны усилия целых научных коллективов и ряда экономических ведомств, поскольку требуются многочисленные расчеты и детальные оценки по отдельным отраслям (а их у нас более 400). Но для определения порядка цифр, в порядке первого приближения годятся и очень укрупненные расчеты.
Сначала надо определить, что входит в расходы на модернизацию. Это, во-первых, капитальные вложения на обновление крайне устаревшей производственной базы, физического капитала. Во-вторых, текущие расходы на качественное обновление и увеличение человеческого капитала (образование, здравоохранение, наука). Обеими этими сферами как минимум 15 лет (1991–2005 гг.) пренебрегали.
Я вел расчеты по физическому капиталу и исходил из его ежегодного увеличения на 7—8 % в год для наверстывания допущенного в 90 годы отставания. (Эти расчеты содержатся в моих статьях «Перераспределение доходов населения как средство ускорения экономического развития и обеспечения социальной стабильности в России»: «Эко», № 6, 2002 г., стр. 90—104 и «Состояние и перспективы развития российской экономики в начале XXI века: «ЭКО», № 12, 2005 г., стр. 101, с уточнениями — в «ЭКО», № 1, 2006 г., стр. 159). Не буду останавливаться на методологии расчетов, любознательный читатель найдет их в этих статьях, вывод состоял в том, что для достижения этой цели необходимо увеличить текущие капитальные вложения примерно в три раза (а в наиболее пострадавшую производственную сферу потребуется еще больше). С тех пор вместе с моими коллегами я уточнил потребность некоторых отраслей в капитальных вложениях (особенно речь идет о ЖКХ), и эта цифра может оказаться минимальной. С другой стороны, с тех пор произошел довольно заметный рост капитальных вложений. Оставим поэтому прежнюю оценку. В 2008 году вложения в основные фонды в РФ составили 8,76 трлн рублей. Увеличение их в три раза дает величину 26,3 трлн рублей или на 17,54 трлн рублей больше. На каждый дополнительный рубль вложений в основные фонды в среднем нужно вложить 0,25 рублей в оборотные фонды (запасы сырья, незавершенного производства, готовой продукции, финансовых ресурсов) или 4,38 трлн рублей, всего21,92 трлн рублей (или примерно 730 млрд долларов по валютному курсу и еще намного больше по паритету покупательной способности рубля) ежегодно.
Выпуск продукции образования в 2007 году составил 1,1 трлн рублей, здравоохранения — 1,57 трлн рублей, затраты на НИОКР —1,08 трлн рублей, итого всех трех отраслей, обеспечивающих вложения в человеческий капитал, 3,75 трлн рублей. Учитывая, что расходы на эти отрасли сокращались примерно так же, как капитальные вложения, требуется их увеличить в те же три раза, то есть до 11,25 трлн рублей или на 7,5 трлн рублей (250 млрд долларов по валютному курсу рубля). Всего в физический и человеческий капитал необходимо увеличить вложения на 29,42 трлн рублей или 980 миллиардов долларов по валютному курса рубля к доллару. Много это или мало? Оказывается, это намного больше, чем все потребление домашних хозяйств в 2008 году — 23,4 трлн рублей. Иначе говоря, при опоре только на собственные силы, для достижения этих целей, население России должно вымереть. Иностранный капитал вряд ли может дать в обозримой перспективе в год больше 100 млрд долларов (в лучшем докризисном 2007 году приток иностранных инвестиций составил 90 млрд долларов или 2,7 трлн рублей, что составляет менее 10 % от общей потребности). Значит, быстрый рост основных фондов и человеческого капитала нам не светит. Сократив намеченный прирост вложений в два раза (до 14,7 трлн рублей) и вычтя возможные вложения иностранного капитала в 2,7 трлн рублей, получаем необходимое сокращение личного потребления домашних хозяйств на 12 трлн рублей или немногим более чем в половину от нынешнего уровня(!!). Но и рост физического и человеческого капитала составит скромные 3–4 % в год, по производственной сфере намного больше. До устранения разрыва далеко, но угрозы национальному существованию не будет. Не надо обольщаться, что эти же темпы обещают правительственные стратегии и без больших жертв: это опять лукавые цифры нашей макроэкономической статистики.
Цифра сокращения уровня жизни населения, конечно, колоссальная. Но ясно, что за отсталость приходится (и всегда приходилось) очень дорого платить. Кто же будет платить и как заставить платить? В проведенных мною в 2002 году и несколько раз уточнявшихся впоследствии расчетах рассматривался вариант сокращения личного потребления населения в два раза. Этот вариант исходил из того, что и абсолютно, и относительно бремя расходов на экономический рывок отдельные слои населения несут в соответствии со своими возможностями: чем больше имеют, тем больше платят. Наибольшее сокращение доходов предусматривается для самых состоятельных численностью 0,4 млн человек: в 6 раз. В следующих 4 группах численностью 14,54 млн человек доходы сокращаются в 3 раза. В 4 группах с населением 98,84 млн человек доходы сокращаются на 30 %. В одной группе с населением в 7,3 млн человек доходы сохраняются на прежнем уровне, а в двух с наименьшими доходами с численностью населения в 21,4 млн человек доходы увеличиваются на 50 %.Экономическим и социальным последствием такого экономического маневра, помимо высвобождения средств для увеличения физического и человеческого капитала, является и резкое сокращение социальной дифференциации: по децильному коэффициенту (отношению общих доходов 10 % наиболее состоятельных и бедных слоев населения) со скандальных 30:1 до вполне цивилизованных 6:1, как в Западной Европе. При всей громадности необходимых сокращений личных доходов населения, они будут достаточны для удовлетворения необходимых скромных потребностей в основных продуктах питания, одежде, обуви, квартирной платы основной части населения. В этом коренное отличие этих мер от аналогичных мер в СССР конца 20-х годов, когда общество было несравненно беднее и имелась потенциальная огромная внешняя опасность, была меньшая дифференциация доходов. Сохранится и обоснованная дифференциация доходов.
И если огромное сокращение доходов самых состоятельных чаще всего морально оправдано (попадут под них и честные бизнесмены, и знатные люди спорта и шоу-бизнеса — провести грань между «чистыми» и «нечистыми» практически невозможно), то сокращение доходов основной части населения вызывает и у меня огромное сожаление. Но и это жестокая расплата за гражданскую пассивность и бездумность.
Способы изъятия доходов очень хорошо известны из мировой практики мирных и особенно военных лет. Большая практика есть и в нашей стране. Здесь и косвенные налоги на предметы потребления, особенно потребляемые состоятельными слоями населения, и прогрессивный подоходный налог, и особенно налог на рыночную стоимость недвижимости, которую очень трудно укрыть от налогообложения. Уверен, что налог на рыночную стоимость недвижимости в размере, cкажем, 6 % для самых богатых, 3 % для состоятельных, 2 % для лиц со средними доходами принесет триллионные доходы в бюджет. Не обойтись и без конфискации и последующей распродажи имущества, нажитого нечестным путем, особенно чиновниками или лицами с криминальным прошлым. И не только в России, но и за границей. Всё это непростые методически и особенно административно задачи. Но вполне посильные для честного и квалифицированного, хорошо оплачиваемого государственного аппарата. Создать такой аппарат — задача президента и правительства: для этого их избирают, платят немалую зарплату и предоставляют другие жизненные удобства.
Самая трудная здесь проблема: можно ли при такой колоссальной социальной встряске сохранить хотя бы минимум политических свобод? До сих пор в России это не удавалось, да и в мире мало примеров, разве что в период больших войн. Но ведь войны длились 4–5 лет, а здесь речь идет о 10—15 годах больших жертв. И можно ли при этом не ответить на вопрос, кто конкретно виновен в этих жертвах («имена, явки»)? Другой очень непростой вопрос, как сделать, чтобы эти жертвы не были напрасными, деньги не ушли в песок или не были опять растащены? Но это уже тема другой статьи о социально-экономических условиях экономического рывка.
стр. 7
|
