ЧАЙ ИЗ ОГУРЦОВ, РЫБА ИЗ БОЛОТ
И ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
В.Седых
доктор биологических наук, Институт леса СО РАН
Как-то после общего собрания СО РАН в очень тесном и очень
звукопроницаемом номере гостиницы "Золотая долина" в
Академгородке я сидел с одним моим закадычным другом,
членом-корреспондентом академии наук. Мы разговаривали, из
соседних номеров доносился такой-же академический треп по поводу
прошедшего собрания. Был третий час ночи, ну что ж, пора пить
чай...
И тут начались приключения
Как всегда, кипятильники с собой (все-таки наши жены знают, почем
фунт изюма), а вода в кране. И тут-то начались приключения.
Оказалось, в кране нет воды. И на этаже нет, и во всей гостинице.
Такая досада, так хотелось чаю! Но это возникшее недоразумение
совершенно не тронуло моего друга. "Да нет проблем! — воскликнул
он. — Не бери в голову. Сейчас выжмем огурцы и будет вода". "Как
вода?" — изумленно сказал я.
Мой друг посмотрел на меня снисходительно, как профессор на
студента, и нравоучительно пояснил: "Это же емкость с водой, вот
и все!" Я начал мямлить, что в огурце семечки, клетчатка,
минералы и многое другое, чего мы еще, возможно, не знаем. "Это
ты так считаешь и, возможно, считают многие другие, а вот Водное
законодательство Российской Федерации так не считает. Чем, скажи
мне, пожалуйста, отличается твой огурец от болот? А? — стал он
напирать на меня. — Да ничем! В болотах тоже более 90 процентов
воды, какой-то там еще торф и пр. И вот поэтому составители
Водного законодательства отнесли болота к воде". Это я услышал
впервые. "Быть того не может!".
Он достал "Водный кодекс" и сунул мне под нос. Действительно, в
статье 11, названной "Поверхностные воды", после всяких пояснений
написано: "К поверхностным водам относятся озера, водохранилища,
болота и пруды". Это было нечто, из ряда вон выходящее, даже
более чем выдающееся открытие. Как! Даже нам, матерым таежникам,
не приходило в голову относить болота к озерам или поверхностным
водам, хотя местами приходилось чуть ли не переплывать их. В
болотах торф, масса различных болотных растений, позвоночных и
беспозвоночных животных, не встречающихся ни в озерах, ни в
водохранилищах, ни в прудах.
"Конечно, это могло бы быть настоящим открытием, но все-таки я
думаю, что это банальная ошибка какого-либо технического
редактора", — начал я пояснять ему причины возникновения
подобных казусов.
Земля или вода?
"Для избежания этого "казуса" достаточно было бы составителям
закона не полениться и заглянуть в энциклопедию, где черным по
белому написано, что болото — это избыточно увлажненный участок
земли, на котором происходит накопление неразложившегося
органического вещества, превращающегося в дальнейшем в торф. Или
обратиться к классикам. Все классики болотоведения от В.Сукачева
до выдающегося исследователя болот Сибири Ф.Глебова утверждают,
что болота представляют собой участки земной поверхности,
характеризующиеся избыточной увлажненностью, влаголюбивой
растительностью и торфообразованием. Никто из них не написал, что
это участок земли, заполненный водой, с бултыхающейся в ней
рыбой. А о том, что торф бывает только в болотах и что он
образуется действительно из болотных растений, а не из рыбы,
просил не сомневаться будущих исследователей болот еще сам Михаил
Васильевич Ломоносов в 1763 году".
И все-таки моя эрудиция не проняла его, и он продолжал напирать:
"Да ты смотри, это же водный кодекс, закон, который принимают
после нескольких чтений самыми различными
специалистами-профессионалами. Смотри, в водном кодексе написано,
как вести себя при пользовании водой, и то бишь при пользовании
болотами тоже, и как охранять их! Ты же держишь подлинный
экземпляр, выпущенный в Москве в 1995 году".
"Ну ладно! Какой-то чиновник с подачи какого-то
соискателя-гидролога отнес болота к воде, но для чего? Зачем?"
Нет водного кадастра, и болотного тоже
"А вот зачем!" — член-корр. достал журнал "Нефтяное хозяйство"
12 за 2000 год и показал статью Н.Андреевой
(НижневартовскНИПИнефть) и Л.Даниленко (ОАО "Сургутнефтегаз"),
напечатанную под названием "О необходимости фундаментальных
исследований в целях рационального природопользования". Я быстро
прочитал статью и узнал, что, несмотря на существование Водного
кодекса, хотя и при отсутствии водного кадастра, введена плата за
пользование водными объектами, что согласно Водного кодекса
следует взимать плату также и за пользование болотами.
В настоящее время в Западной Сибири, как следует из статьи
специалистов, тысячи километров трубопроводов различного
назначения проложены через болота, и за них, согласно водного
кодекса, надо платить. У меня сперло дыхание от той
фантастической цифры, которая может поступить в бюджет, и оттуда
перепасть нам. Это просто гениально! Болота становятся
полиэтиленовыми мешками с деньгами, а не с торфом, благодаря
воде. Это тебе не огурец с чаем!
Я радовался за открытие друга и заодно за составителей Водного
кодекса. Но это еще не все! Кроме платы за пользование болотами,
как видно из статьи, любой производственник или предприниматель
будет платить также и за ущерб рыбным запасам (в болоте), что и
происходит уже в настоящее время. В частности, в Ханты-Мансийском
районе, как пишут авторы, предлагается возмещать ущерб рыбным
запасам при пользовании заболоченными землями. Каково! И
дальше — больше.
Оплата в 10 раз больше
"Отнесение болот к водоемам также означает, что предельно
допустимые концентрации (ПДК) по нефтепродуктам, относящиеся к
водоемам, также автоматически переходят на болота, и плата за
загрязнение болот возрастает более чем в 10 раз, — продолжал он.
Вот как! А ты говоришь, что из огурца нельзя выжать воду для чая,
как видишь, из болота не только воду, но и деньги можно выжимать,
да какие! Но и это еще не все.
Постольку вокруг водоемов предусматривается выделение
водоохранных зон, то теперь к болотоохранным будет отнесено более
50 процентов территории северной, средней и южной тайги Западной
Сибири, на которой необходимо будет ввести режим
природопользования, как в водоемах. А что делать с лесами,
расположенными на избыточно увлажненных почвах?"
Я невольно, в который уже раз, восхитился невероятной
сметливостью составителей Водного кодекса. Оказывается, деньги из
болот можно получать, во-первых, за пользование водой, во-вторых,
за загрязнения водоемов, в-третьих, за рыбу и другие пока
неизвестные полезности. Воистину можно не пахать и не сеять, а
валять дурака и получать фантастические деньги и жить всем
припеваючи за счет болот Сибири. Фантазия наша разыгралась
настолько, что мы забыли про чай. Мы начали лихорадочно считать,
а сколько же перепадет науке?
И вдруг меня осенило!
"Как же так, почему эта идея — ловить в болотной воде рыбу, не
родилась в науке болотоведении. Сколько блестящих умов посвятили
жизнь этому уникальному явлению природы, а проморгали в них самое
главное. Они дурачили нас, что болота есть болота и кроме мха из
них ничего не возьмешь! Они занимались фундаментальными
исследованиями, чистой наукой, и недосуг им было думать о том,
как болота использовать для общей выгоды, а поэтому никто из них
не пытался разрабатывать нормативную базу пользования болотами. А
потому эти болота болтаются теперь без определенных определений в
водном, лесном и земельном кодексах. А раз нет нормативной базы
болотопользования, то, с позиций бюрократа, нет и болот. Ну что
это за болота! В Западной Сибири они занимают всего лишь около 50
процентов территории да около 20–30 процентов избыточно
увлажненных земель имеется в Восточной Сибири и на Дальнем
Востоке. А сейчас и вовсе некому объяснить составителям Водного
кодекса, что болота — это не только вода, потому что на всем
пространстве от Урала до Сахалина нет специализированных научных
учреждений, занимающихся болотами. Была когда-то лаборатория
лесного болотоведения в Институте леса СО РАН, а теперь ее нет.
Она упразднена... за ненадобностью".
Наконец-то член-корр закончил монолог. Оказывается, все можно,
когда фундаментальная наука фундаментально отодвинулась от жизни,
и некому теперь удерживать законодателей от нелепых решений.
Кто же из нас прав?
И, конечно, Н.Андреева и Л.Даниленко совершенно правы,
фундаментальные исследования природной среды должны проводиться
не ради фундаментальных исследований, а ради поиска ответов на
возникающие ежедневно вопросы, разработки и совершенствования
правил рационального природопользования. Не исключено, что
природопользование в болотных системах могло бы быть и дороже,
чем в водоемах, но оно не было бы столь абсурдно, как сейчас,
если бы было научно обосновано и отражало бы
структурно-функциональные свойства болотных экосистем, так
непохожих ни на воду, ни на лес, ни на огородную почву.
стр.
|
