О появлении казахов
во внутренних российских губерниях
Оренбургского края (XVI–XVII вв.)
З.Кабульдинов
г. Павлодар
Проблема кочевания казахов на территории Волжско-Уральского
междуречья является одной из самых мало разработанных проблем как
казахстанской, так и российской историографии. Основная
причина — отсутствие серьезной информации по XVI–XVIII векам. Хотя в
некоторых российских источниках и исторических трудах, правда,
чуть более позднего периода, содержатся материалы, затрагивающие,
в основном, набеги казахов на внутреннюю сторону пограничной
линии.
Итак, свидетельством того, что казахи появлялись в этом регионе
еще в XVI веке, является тот факт, что одной из главных причин,
заставивших башкир принять российское подданство, было желание
прекратить частые беспокойства со стороны их тюрко-язычных
соседей — казахов. К тому же, одной из официальных трактовок
причин строительства крепостей на территории башкирских земель
считается, помимо усмирения башкир, и защита их "от нападении
киргиз": так, в 1554 году с этой целью была построена российская
крепость Бирск, в 1574 — Уфа, 1584 — Мензелинск и в 1658
году — Челябинск.
В начале 70-х годов XVI века, у русских купцов Строгановых были
торговые связи с
казахами и в районе Южного Урала. Известен даже случай, когда
царь выдал им грамоту от 30 мая 1574 года на беспошлинную
торговлю с "Казачьей ордою".
Казахи кочевали на территории будущей Оренбургской губернии и в
следующем XVII веке, о чем сообщает известный исследователь этого
края Алекторов: "... в пределах нынешней (на 1883 год — З.К.)
Оренбургской губернии к началу XVII столетия были окружены
русским населением; были русские и в средине губернии; вообще же
господствовали башкиры, киргизы и татары".
Периоды мирных появлений казахов нередко сменялись их набегами на
своих северных соседей ногайцев, башкир и новых поселенцев —
русских и калмыков. По словам известного исследователя Казанцева,
"в прежние времена бунтовщики проникали для грабежей даже внутрь
Оренбургской линии до берегов реки Камы, а в возмущение
башкирцев, нападали на пригород Мензелинск (XVII в. — З.К.), где
были разбиты, и место их поражения (казахов — З.К.) доныне
называется "Киргизскою горою".
Один из царских послов Семен Мальцев, побывав у ногайцев
междуречья Волги и Яика применительно к 1569 году, также пишет о
нападении на их улусы отрядов казахского хана Хакназара, султанов
Шигая и Челыма. Как видим, казахи и их правители рассматривали
этот регион как зону своих геополитических интересов: в противном
случае, трудно объяснить их военные акции в этом крае. Кстати,
упомянутый нами казахский хан Хакназар, по данным одного из
первых исследователей Оренбургского края Рычкова П.И., писавшего
историю края, опираясь на рассказы местных информаторов, владел
правобережными землями Яика применительно ко второй половине XVI
века. Кроме того, он упоминает, что Хакназар имел даже влияние
среди башкир и татар: "... сей Аказар учинившись ханом в великое
усилование пришел, и владел не только одними теми нагайцами и
башкириею; но сверх того Казанское, Сибирское и Астраханское
царства, Бухарию, Хиву, Ташкент и другие многие города под власть
свою покорил, и дань с них собирал".
Кроме того, Рычков отмечает, что он даже раздавал правобережные
земли Яика вместе с несколькими сотнями ногайцев в качестве
приданого сестры своему зятю Шейх-Мамаю. С этими доводами трудно
не считаться. Они не могут не служить еще одним доказательством
того, что правобережье Яика применительно к концу XVI века еще
оставалось сферой военно-политических, экономических интересов
казахских правителей.
В этой связи необходимо заметить, что еще один исследователь
Оренбургского края Севастьянов писал, что "из архивных бумаг XVII
столетия видно, что у яицких казаков на реке Утве и за Утвою
побоища с киргизами бывали нередко. В донесении казака Михаила
Бородина важно для нас указание, что еще до основания
Оренбургской линии киргизы пленяли русских людей и для продажи
отвозили их в Хиву". Видимо, казахов никак не устраивали первые
самовольные попытки самостийных российских казаков сделать
преграждения кочевым маршрутам тюрко-язычных номадов, не имевших,
кстати, между собой четких и устоявшихся границ.
В одном из изданий Канцелярии Комитета министров России в работе
"Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом"
также отмечается: "...в течение всего 17 столетия русским
приходится постепенно отражать набеги диких кочевников по всей
южной линии, от Волги до Алтая...".
Здесь однозначно виновную сторону найти трудно и нет смысла,
наверно, ее искать: регион к этому времени представлял из себя
весь клубок далеко неразрешенных социально-политических и
национальных проблем, усилившихся после прихода сюда калмыков и
россиян.
А одной из главных причин беспрерывных набегов казахов на
внутреннюю сторону, конечно, было сопротивление их
строительству крепостей, резко ограничивших ареал их кочевания, а
не одна лишь "природная склонность их к грабежам", как это
нередко трактуется в ряде исследовании как нового, так и
новейшего времен. Вот, к примеру, слова одного из исследователей
города Оренбурга Столпнянского П.Н., дающее нам понимание
действительной причины беспрерывных набегов казахов на
приграничные со степью российские регионы: "...нельзя ни на
минуту забывать, что вся земля Оренбургской губернии была
захвачена когда-то у киргиз, считаясь государственной и как
таковая беспрепятственно раздавалась и городам, и крестьянам, и
казакам, все это делалось, конечно, в ущерб интересам
действительных владельцев земли — киргиз и башкир".
Кстати, он же в другой своей работе также пишет: "... Оренбург
основан на кладбище бывших владельцев края... тем самым как бы
указывая, что царство башкир и киргизов сменилось русским
владычеством".
Таким образом, в XVI–XVII веках территория будущей Оренбургской
губернии была одним из регионов кочевания казахов. Периоды мирных
появлений казахов сменялись набегами их на внутреннюю сторону
пограничной линии.
стр.
|
