МОЛОДЁЖЬ И РЕФОРМА
В Президиуме СО РАН состоялась пресс-конференция, посвящённая результатам социологического опроса, проведенного Советом научной молодежи СО РАН. О том, как восприняли молодые ученые объявленную реформу науки, каковы их ожидания и опасения журналистам рассказали председатель Совета научной молодёжи СО РАН А. В. Матвеев и зам. председателя Ю. С. Сердюкова, члены Координационного совета по делам молодёжи в научной и образовательной сферах при Совете при Президенте РФ по науке и образованию.
В. Михайлова, «НВС»
— Реформа, как известно, была неожиданной для большинства научных сотрудников, и первая реакция была очень эмоциональной — резкое неприятие, выразившиеся в протестных акциях: митингах, флеш-мобах, сборах подписей и т.д. При этом статистики — сколько учёных отрицательно воспринимает реформу, сколько положительно — не существует, никто подсчётом не занимался, времени на это не было, — пояснил Андрей Викторович. — После того, как закон был принят, мы провели некий экспресс-опрос. Мы не претендуем на глубокое социологическое исследование, вопросы отражают наше восприятие ситуации и близки большинству молодых учёных.
Юлия Сергеевна добавила, что этот сбор информации был предпринят для того, чтобы довести до руководства страны те вопросы и проблемы, которые волнуют молодёжь Сибирского отделения, других региональных отделений РАН. Предварительные результаты были озвучены на встрече А. А. Фурсенко с Координационным советом по делам молодёжи в научно-образовательной сфере при Президенте РФ, в который входят оба руководителя СНМ СО РАН. В дальнейшем уже полные результаты опроса были приведены на съезде Советов научной молодёжи, который прошел 20 декабря, они отправлены в федеральные органы власти.
— Мы пытались привлечь внимание и главы ФАНО М. М. Котюкова, — продолжила Ю. С. Сердюкова, — нас пригласили на Совет директоров институтов РАН, который проходил в Москве 30 декабря, и нам удалось вкратце объяснить, почему необходимо сохранить региональную сеть Советов научной молодёжи, которой не оказалось в реформируемой научной структуре, рассказать, какую роль они выполняют и как много функций несут.
М. М. Котюков пообещал вернуться к этому обсуждению. Проблемы региональных научных центров, в том числе и молодёжные, редко выносятся на обсуждение высоких собраний и съездов, оказываются в центре внимания центральных СМИ, но без молодых учёных российская наука нежизнеспособна. В Центральной части РАН всего 14,5 % молодых ученых, а в СО РАН их 29 %. Очень важно было довести всю эту информацию до руководства страны и общества, не драматизируя ситуацию, но обозначив проблемы, требующие быстрого реагирования и решения.
Сначала экспресс-опрос планировалось провести только среди молодых учёных СО РАН, но молодёжь из других научных центров тоже захотела поучаствовать, и постепенно он разрастался и стал практически всероссийским. Пока это единственный опрос такого масштаба.
В опросе участвовали 1579 человек, средний возраст 36,5 года. Большая часть респондентов — научные сотрудники, а также студенты, аспиранты, инженерно-технический персонал. 62 % среди опрошенных — из Сибири, 17% — из Центральной части и примерно по 10 % — от Уральского и Дальневосточного отделений. Самые активные участники — из Новосибирска, на втором месте — Москва, потом Иркутск, дальше — Нижний Новгород, Владивосток, Екатеринбург.
На вопрос о том, слышали ли они до июня 2013 г. что-нибудь о готовящейся реформе РАН, 40 % ответили, что ничего не слышали, что это было шоком. Особенно если учесть, что в течении нескольких предшествующих лет достаточно много внимания уделялось молодым учёным — жилищная программа двигалась, выделялись жилищные сертификаты, создавались жилищные кооперативы, строилось служебное жильё. Реформа, в том виде, в котором она была представлена вначале, направленная на ликвидацию РАН — неожиданный удар.
На вопрос, нужны ли были изменения в Академии наук, большая часть респондентов ответила, что нужны, но 58 % считают, что перемены должны были быть постепенными. Около 20 % ответили, что необходимы были лишь минимальные поправки в плане развития РАН. Структура, сформированная за многие десятилетия, в частности, СО РАН, устойчиво развивалась, поэтому большинство людей не очень понимали, зачем нужна такая радикальная реформа. И лишь 16 % согласны с тем, что радикальные изменения назрели.
Молодые учёные считают, что главная проблема не в самой науке, а в отсутствии востребованности научных результатов в стране. На втором месте стоит необходимость увеличения зарплаты. Если в РАН несколько лет назад произошло некоторое повышение оплаты труда, то в медицинской и сельскохозяйственной академиях этого сделано не было, и молодёжь там не задерживается. На третьем месте — обновление приборной базы. На это средств выделяется недостаточно. Трудно конкурировать с мировой наукой, если приборы отстают на 20–30 лет от тех, на которых работают коллеги за рубежом. В СО РАН в свое время нашли частичный выход из этой ситуации, создавая центры коллективного пользования, оборудованные уникальными приборами, на которых проводятся совместные исследования.
Ответы на вопрос о первой реакции на сообщение о реформе РАН были эмоциональными, преобладающий ответ негативный — «ужас», и только 3 % ответили, что давно уже надо было так сделать.
В подписании обращений к руководству страны и массовых протестных акциях участвовали практически все. Около 120 тысяч бумажных подписей было собрано, и профсоюз РАН принес их в администрацию президента. Самая первая реакция на сообщение о реформе была от СО РАН, и это повлияло на дальнейший ход событий. В целом деятельность по отстаиванию интересов Академии наук Совета научной молодёжи, профсоюза, активность руководства институтов и регионального отделения оценивается респондентами высоко. А вот активность руководства РАН не очень высоко.
Больше 60 % участвующих в опросе учёных дают пессимистический прогноз результатов реформы РАН. Но надо учитывать, что опрос проходил в ноябре, до того как президент объявил о введении моратория. «Это была первая реакция научного сообщества, и мы смогли её поймать. В этом — уникальность опроса. Если сейчас проводить опрос, люди будут по другому отвечать», — считают его инициаторы.
Два вопроса анкеты связаны с утечкой мозгов: 17 % ответили, что у них есть знакомые, планирующие уйти из науки из-за начавшейся реформы Академии, 2,5 % лично планируют отъезд за границу. Казалось бы, это небольшой процент, но в масштабах института это заметная потеря). 36% учёных ответили, что они не уедут из России ни при каких обстоятельствах.
Ю.С. Сердюкова заметила, что в последнее время сильно активизировались зарубежные рекрутёры, в том числе из исследовательских центров Европы, США, Японии. В научные центры, например в Пущино, на имя руководства поступило письмо с приглашением на работу всех сотрудников с сохранением направлений их исследований, с обещанием обеспечить им достойную жизнь и работу в Китае. Дальневосточников приглашают в Южную Корею и Японию. «А у нас сейчас на всех уровнях подчеркивается несостоятельность РАН именно в перспективных направлениях исследований, что её результаты недостойны мирового уровня», — заметила она. Молодые учёные получают приглашения для работы за рубежом во время международных конференций. Также есть данные, что за последний квартал прошлого года многие молодые учёные съездили в зарубежные командировки за свой счёт. Понятно, что цель была не развлекательная... Среди молодых учёных в ходу выражение: в России остаются только оптимисты, пессимисты продолжают уезжать...
Если коротко, то выводы, которые можно сделать из экспресс-опроса, следующие: реформа оказалась неожиданной для Академии наук. Сотрудники РАН сознавали необходимость перемен, но, по мнению опрошенных, основная проблема науки — невостребованность её результатов промышленностью и экономикой. В научной среде реформа была принята резко негативно, ожидание от реформы — отрицательное.
Тем не менее, завершая сообщение, сказал А. В. Матвеев, работа шла, проходили встречи, анализировалась ситуация, предпринимались шаги к её стабилизации. Самым важным результатом был объявленный президентом мораторий на проведение реформы. Но... дело в том, что эта проблема не уходит, мораторий объявлен только на год. М. М. Котюков озвучивал последующий план действий — примерно в середине года будут сформированы принципы рейтингования научных учреждений, во второй половине года будет проводиться рейтинг институтов, после чего будут приниматься решения о кадровых и прочих изменениях. Проблема реструктуризации Академии наук, имущественные и кадровые вопросы просто отодвинулись на год, и все это нам предстоит еще пережить.
стр. 8
|
