КОНЕЦ ХАЛЯВНОГО ОБЩЕСТВА?
Г.Ханин, профессор.
Важнейшим экономическим событием уходящего года явился финансовый
кризис. После 17 августа экономическая панорама экономики России
драматически изменилась. Россия стала банкротом и по внешним и по
внутренним государственным обязательствам. Рынок ценных бумаг
практически перестал существовать. Банковская система в руинах.
Рубль обесценился в один-два месяца в три раза по отношению к
доллару. Доверие к России иностранных инвесторов надолго, если не
навсегда подорвано. Уровень жизни основной части населения за
кратчайший срок упал на десятки процентов. От экономического
могущества олигархов остались одни воспоминания. Возможность даже
приостановить непрерывный экономический упадок когда-либо
становится весьма сомнительной. Опасность голода при нынешних
ценах для наиболее бедной части населения и холода в квартирах в
ряде регионов страны в эту зиму стала реальностью.
Для читателей "Науки в Сибири" все это не должно явиться
неожиданностью. О неизбежности краха мыльного пузыря, каким была
российская экономика после 1991 года я писал все последние годы.
Вовсе не считаю эти прогнозы своей большой заслугой. Любой
квалифицированный экономист мог понять неизбежность краха такой
экономики. И то обстоятельство, что нынешний крах явился
неожиданностью для многих российских и западных экономистов
говорит лишь о низкой их профессиональной подготовке.
Теперь важно извлечь уроки из этого краха. Совершенно
недостаточно сводить их к конкретным финансовым просчетам и даже
к порочности выбранной в 1991 модели экономического и
общественного развития. Корни этого краха намного глубже. Чтобы
не залезать вглубь веков, ограничусь последними четырьмя-пятью
десятилетиями. Далеко не все поняли социально-экономический смысл
сталинского периода советской и российской истории. Жесточайшими,
часто варварскими методами, подобно эпохе Петра I, совершился
переход в кратчайшие сроки от аграрной к индустриальной
цивилизации. То, что не успел сделать российский капитализм,
сделала командная экономика. Понятно, что индустриальное общество
выдвигает совершенно иные, более жесткие требования к дисциплине
труда, ответственности за результаты труда, степень непрерывного
трудового напряжения, квалификации кадров. Отсюда огромное
внимание к мерам по укреплению дисциплины труда и ответственности
кадров, развитию образования и науки, замене кадров на более
квалифицированные и умелые. Даже страшный 1937 год может
трактоваться, по крайней мере на уровне высшего хозяйственного
руководства, как варварский способ срочной замены менее
квалифицированных кадров более образованными и
квалифицированными. Блестящие маршалы советской промышленности,
такие как Берия, Тевосян, Малышев, Ванников, Сабуров, Первухин и
другие пришли в хозяйственное руководство именно в 1937--1938
годы.
Лишенная очистительного воздействия конкуренции, командная
экономика, наряду с ее многочисленными сильными сторонами,
создает широкие возможности получения незаработанных доходов за
счет облегченных планов, скрытого роста цен, нарушения планового
ассортимента, низкого качества продукции и т.д. Для
противодействия этим негативным сторонам командной экономики
Сталин создал множество институтов: высокая требовательность к
кадрам, различные контрольные органы, нормирование затрат
ресурсов, система идеологического воспитания, наконец,
жесточайшая система уголовных наказаний. Но и высокая для своего
времени оплата за добросовестный и квалифицированный труд.
Аналогичные институты создавались и в других областях жизни
общества.
После смерти Сталина институты, препятствовавшие получению
незаслуженных и незаработанных доходов и социального положения,
при всем их несовершенстве, стали постепенно демонтироваться.
Требовательность стала заменяться всепрощенчеством, нормирование
потеряло свое реальное значение, работников стали все больше
подбирать по приятельским соображениям. Контрольные органы либо
ликвидировались, либо их роль стала минимальной. В то же время
как раз в середине 50-х годов произошла массовая смена кадров
высших руководителей экономики. Ушел такой выдающийся
хозяйственный руководитель как Л.Берия, после разгрома так
называемой антипартийной группы, смещены Первухин и Сабуров,
умерли или были смещены почти все министры, прекрасно показавшие
себя во время войны и в первый послевоенный период. Но благодаря
инерции предыдущего периода 50-е годы для советской экономики
были периодом исключительно быстрого экономического роста,
сопоставимого с японским и немецким, действительного советского
экономического чуда.
Постепенно, однако, по мере демонтажа старых институтов
происходила деградация экономической системы и общественного
развития. Я бы назвал это периодом халявной экономики, когда
легко было заработать доход и общественное положение с
минимальными затратами труда. Больше того, большой труд или
талант стали в этой системе большой помехой. Торжествовала
посредственность и безделье. Подобное происходило не только в
экономике, но и в науке, высшем образовании, других областях
общественной жизни. Читатели "Науки в Сибири" хорошо помнят об
этой деградации в сфере науки и высшего образования. Когда я
учился в аспирантуре в Ленинграде в начале 60-х годов среди
старой профессуры родилось выражение: "В доктора пошел середняк".
В 70--80-е годы в доктора пошел уже и бедняк. И не только в
доктора. И повыше тоже. Модернизация общества была повернута
назад, к традиционному обществу.
Нужно было обладать исключительной наивностью и непониманием
характера рыночной экономики, чтобы надеяться, что столь
разложившееся, халявное общество сможет успешно осуществить
переход к рынку и демократии, а не использовать объявленный
переход для растаскивания богатства страны самыми бессовестными
членами своего общества. И уж, конечно, у общества не было
квалификации для создания сложнейших экономических институтов
рыночной экономики, даже если бы их можно было создать в столь
короткий период и в столь уродливой экономике и обществе. Таким
образом, вместо халявного социализма последних десятилетий Россия
получила халявный "капитализм". При тех, кто его творил: худшей
части номенклатуры, поспешно побросавшей свои партийные билеты,
как только они перестали приносить доходы, и беспартийной части
общества, "прозревшей" только после 1985 года, когда это уже
перестало быть опасным, трудно было ожидать чего-либо другого.
Извлекло ли наше общество главный урок из кризиса 17 августа --
кончать с халявными поведением и привычками? Признаков этого
очень мало. Правда, сменилось правительство и его возглавили люди
с точки зрения квалификации и морали выше своих предшественников,
совсем ничтожных и в том и другом отношении. Положительные
результаты его деятельности пока, однако, не видны. Я имею в виду
не улучшение уровня жизни или рост производства. И то и другое
действительно невозможно при том тяжелейшем наследии, которое
получило новое правительство, и действительно тяжелейших внешних
обстоятельствах, в котором ему приходится работать. Но о
выработке и проведении политики, которая может обеспечить
когда-нибудь выход из кризиса. Нет ни ощутимых шагов по
перекладывании тяжести кризиса на более состоятельных, что
сделало бы даже любое западное правительство, ни по борьбе с
преступностью, о которой так много говорится. Не видно и
подлинного понимания истоков кризиса. Пока без особого успеха
латаются дыры в изношенном сюртуке.
Конечно, преодолеть кризис только за счет замены правительства
невозможно. Позволю себе сравнение путей выхода из кризиса с
мореплаванием. Для его успеха нужен хороший корабль,
квалифицированная и добросовестная команда, правильно выбранный
маршрут, точные карты и, желательно, хорошая погода. Наш корабль
(государственное и общественное устройство) никуда не годится,
команда (это все мы) оставляет желать, мягко говоря, много
лучшего, карты (статистика) также плохи, как и при советской
власти, если не хуже, о маршруте по-настоящему не думают. А на
море свирепствует настоящий ураган. Даже при прекрасных
командирах мудрено привести такой корабль к месту назначения.
Наши нынешние командиры в правительстве, возможно, и неплохие
люди. Но как сказала героиня одного фильма о своем поклоннике,
"хороший человек, но не орел".
Что касается всего остального общества, то непохоже, что оно
осознало, что же с ним происходит. И поэтому ожидать, что в
ближайшие годы положение улучшится, если оно этого не осознает,
не приходится. Поэтому, как это ни печально, мне и в этом году
приходится предвидеть дальнейшее значительное ухудшение
экономического положения. Тот, кто думает, что хуже быть не
может, ошибается. Не бывает такого экономического положения,
которое не могло бы быть еще худшим.
Фото Е.Кочеткова.
стр.
|
