«Наука в Сибири» № 3-4 (2189-2190) 22 января 1999 г. ЛИСТВЯНКА: ИСТОРИЯ "СЛАВНОГО МОРЯ" В этом году Иркутский научный центр отмечает 50-летие со дня своего основания. Но исследования в Сибири имеют более давнюю историю. Так Байкал, например, изучали ученые нескольких поколений Российской академии наук. Об этом рассказ заслуженного работника культуры России, заведующей экспозицией Байкальского музея ИНЦ СО РАН ВАЛЕНТИНЫ ИВАНОВНЫ ГАЛКИНОЙ. Она 40 лет работает в музее, и ее неповторимые экскурсии наверняка помнят новосибирцы, побывавшие на Байкале. Первая комиссия РАН под руководством академика Н.Насонова приехала на Байкал в 1916 году с целью организовать здесь постоянную гидробиологическую станцию. Немаловажную роль в этом сыграл один из потомков ссыльных поляков В.Дорогостайский. Кстати, участие в экспедиции принял и младший биолог Зоологического музея АН Г.Верещагин, будущий известный исследователь Байкала. Экспедиция высадилась недалеко от истока р.Ангары, на правой стороне устья ручья Каменушка. Впоследствии это место получило название "мыса экспедиции", и именно здесь было построено в 50-х годах здание Лимнологической станции (с 1961 г. -- Институт лимнологии АН СССР), переданное в настоящее время Байкальскому музею ИНЦ СО РАН. При организации первой станции выбор, после некоторых споров, пал на урочище Большие Коты, где иркутский купец К.Сибиряков передал Академии наук строения своей стекольной фабрики. Понятно, что без надежных плавающих средств экспедиция не могла работать. И опять выручила инициатива Дорогостайского -- он разработал чертежи для строительства катера, который решено было назвать "Чайка". Средства на строительство поступали из разных источников. Именитые иркутские граждане собирали деньги по подписке, две тысячи рублей ассигнациями пожертвовал царь Николай Второй . В марте 1916 года иркутский купец и меценат Второв писал в Академию наук: "Узнав от В.Ч.Дорогостайского о намерении учредить при Императорской Академии наук постоянную биологическую станцию на Байкале и приступить к планомерному исследованию озера, имею честь препроводить шестнадцать тысяч рублей в Ваше распоряжение". На "Чайку" из денег Второва было израсходовано только четыре тысячи рублей. Остальные Академия наук положила в банк, но в революцию деньги обесценились и пропали. Как сожалели об этом Дорогостайский и Верещагин! Гражданская война прервала работы гидробиологической (так ее уже именовали) станции. В 1918 году она была временно передана только что созданному Иркутскому университету и позже Академией наук не востребована. В 1925 году на Байкал прибывает вторая экспедиция Российской Академии наук, под руководством Глеба Юрьевича Верещагина. Она располагается на станции Маритуй Забайкальской железной дороги в доме путевого служащего. Веранда в Маритуе была своеобразной "кают-компанией", где вечерами после напряженной работы обсуждались результаты исследований, где на стенах появлялись первые графики, рисунки, на полках выставлялись банки с диковинными, порой неизвестными науке обитателями сибирского озера-моря. Вот тогда-то и было положено начало Байкальскому музею, у истоков которого стояли участники экспедиции -- крупнейшие ученые Сукачев, Мейер; молодые, талантливые специалисты Гаевская, Световидов, Кузнецов, Щербаков, Форш и др. Частыми гостями стационара были академик Насонов и специалист по гидрохимическим исследованиям профессор Римский-Корсаков. Одна из любительских фотографий, хранящихся в фондах Байкальского музея, запечатлела большую часть этих уважаемых ученых на веранде, в Маритуе. На этой же веранде сушили сети, чинили и переделывали орудия лова байкальской фауны. Мейер собственноручно смастерил мини-фотолабораторию, где проявлял пластинки и делал контактные отпечатки фотографий, большая часть которых составляет бесценные экспонаты нашего музея. С 1925 по 1928 гг. на "Чайке" был выполнен огромный объем работ. Общая протяженность маршрутов экспедиционных отрядов составила 7561 километр. Исследования проводились на 5725 станциях, из которых 457 были глубоководными. Собрано 3540 образцов флоры и фауны, выполнено 11902 химических анализа воды, тысячи измерений температуры. На четвертом Международном конгрессе лимнологов в Риме в 1928 г. эти работы, представленные Г.Верещагиным, получили высшую награду Конгресса -- диплом и медаль, а в далекую от Италии Сибирь, на Байкал, было отправлено письмо с благодарностью сотрудникам экспедиции, отдельно -- благодарность экипажу "Чайка". В 1928 году стараниями деятельного Верещагина Байкальская экспедиция была реорганизована в Байкальскую биологическую, а затем в Байкальскую лимнологическую станцию АН СССР (БЛС). Расширялись научные задачи, значительно увеличился штат, в 1928--1929 гг. на Байкал приехали и успешно работали Захваткин, Крохин, Крогиус. В 1931--1932 гг. пришли Талиев, Харкевич-Форш, Матренинская, Бородай, Мартинсон. Широко привлекались специалисты, известные ученые из Москвы и Ленинграда. Скоро стало очевидным, что в Маритуе место не очень удобное, и уже к 1930 году станция полностью перебралась в Лиственничное, где разместилась в нескольких строениях. Собранные к тому времени экспонаты музея тоже перевезли. БЛС издавала "Труды" -- тематические сборники, ставшие теперь настольными книгами для байкаловедов и библиографической редкостью. Пропаганде научных знаний о Байкале уделялось самое серьезное внимание, сотрудники станции были частыми гостями местной школы, судостроительной верфи. А в маленькой музейной комнате радушно принимали каждого, кого интересовал диковинный мир Байкала. Сторожилы Листвянки несли ученым записи собственных наблюдений, становились добровольными помощниками (и штатными -- тоже) в экспедициях. И.Веселов, действительный член Географического общества, передал свои записи бесед с первожителями Листвянки и Голоустного, карты Цаганской (Саганской) степи и Провалища, рисунки первых судов, ходивших по Байкалу, и другие ценные материалы. Сам Верещагин считал популяризацию научных знаний делом весьма важным и уделял этому много времени. Во время экспедиций он требовал от своих коллег не просто общения с жителями побережья озера, но и обязательного обстоятельного рассказа о том, что делает "Академия" на Байкале. Качающаяся на пологой зыби "Чайка", сцепившаяся бортами с рыбацкими лодками, была для Глеба Юрьевича привычным лекционным залом. В период Отечественной войны работа ученых была максимально нацелена на удовлетворение нужд фронта и тыла: был составлен рыбопромысловый календарь для работников рыбной промышленности на Байкале; внедрена технология получения высоковитаминизированного рыбьего жира из налима и голомянки для госпиталей; освоен лов бычковых рыб. Сотрудники станции конструировали новые ловушки для рыб и даже выпускали печатную продукцию с рекомендациями по рациональному использованию природных богатств Байкала. ...Мое первое знакомство с Байкальским музеем БЛС состоялось в 1942 году. Шла война (до экскурсий ли было?!). И, тем не менее, школа села Троицкого Заларинского района задалась целью свозить отличников учебы (нас было 12) на Байкал. "Война закончится, а дети-то растут, им необходимо познавать мир". Директор Троицкого спиртового завода выделил старенькую полуторку, в кузове которой были скамейки и бочка с бензином. Существовавшая тогда система пропусков на железной дороге не позволила воспользоваться поездом. Оставалась надежда на ... "Марусю" -- так прозвали в селе единственную машину. Нас встретил высокий, худощавый мужчина с живыми глазами, бородкой "клинышком", он сам рассказал нам о Байкале, о работе станции Академии наук. Очень серьезно говорил, как со взрослыми, доходчиво и понятно. Это и был Верещагин. Для ночлега нам определили баню, куда принесли шубы и одеяло. Утром напоили чаем (продукты: картошку, три буханки хлеба, чекушку конопляного масла нам выделил колхоз), посадили в большую лодку-мореходку, и мы сами гребли до мыса Сытого, где нас накормили ухой, и откуда тронулись в обратный путь. Запомнились слова Глеба Юрьевича: "Нам выпало огромное счастье -- быть сопричастными к изучению Байкала -- особой гордости сибиряков"... После войны удалось построить небольшое двухэтажное здание, и на втором этаже в комнате площадью 25 кв.м. с печкой посередине устроили, как казалось, довольно обширную экспозицию Байкальского музея. Лекции по традиции читали ученые-байкаловеды, уже без Верещагина. Он умер 5 февраля 1944 года и похоронен на кладбище в Листвянке. Музей на берегу Байкала был уже тогда очень популярен. Его посещали правительственные делегации, коллективы, гости, приезжающие на Байкал. Были здесь и участники конференции по изучению производительных сил Иркутской области , которая положила начало созданию Иркутского научного центра. ...Моя вторая встреча с Байкальским музеем состоялась в 1949 году. Нас, студентов-географов Иркутского университета, принимал Евгений Алексеевич Коряков. Рассказ его был настолько интересен, что каждый из нас решил по-своему отразить свои впечатления в толстой книге отзывов. Спустя многие годы, уже работая в Музее, я прочитала свою восторженную запись... В конце 50-х годов при строительстве нового здания для Байкальской Лимнологической станции, работавшей под руководством Г.Галазия, на первом этаже были предусмотрены экспозиционные площади, около 100 кв.м. для музея. Тематико-экспозиционный план для нее составлял коллектив ученых-лимнологов под руководством кандидата географических наук Н.Ладейщикова. Большую помощь в создании новой экспозиции оказал музей землеведения МГУ и лично заведующая сектором Сибири, кандидат географических наук Т.Овчинникова. Изготовление плоскостной экспозиции, макетов поручено было Московскому комбинату декоративно-изобразительного искусства. Справедливости ради скажу, что буквально все сотрудники института нашли применение своим способностям и приняли участие не только в создании, но и в оформлении экспозиций. Священное сибирское море всегда привлекало на свои берега людей, потому и новая экспозиция (для 1961 г.!) быстро завоевала популярность и необычной формой показа, и интересными научными результатами исследований большого коллектива лимнологов. Музей и сегодня в центре внимания всех приезжающих на Байкал. Он никогда не пустует. стр.