«Наука в Сибири» № 28-29 (2613-2614) 26 июля 2007 г. …ПЛЮС ТАЛАНТ ОРГАНИЗАТОРА 31 июля Анатолию Ивановичу Курбатову, одному из тех, кто вписывал в историю Сибирского отделения первые строки и немало потрудился для процветания науки, исполняется 70 лет. Л. Юдина, «НВС» Анатолий Иванович в Академгородке человек приметный и уважаемый. У него здесь масса знакомых, ибо по роду службы и по общественной линии он всегда общается с достаточно широким кругом сотрудников разных структур и подразделений. В науку А. Курбатов пришел по зову сердца — и это точно не преувеличение. Убедитесь сами: — Когда в 1960-м году я демобилизовался и вернулся в родной Новосибирск, у меня было одно-единственное желание — работать в Институте ядерной физики. Незадолго до этого я услышал выступление Курчатова о ведущихся в стране работах по термоядерному синтезу и был просто потрясен. В ИЯФ меня взяли радиомехаником, по специальности, которой владел. Ощущение такое, что попал в храм науки, и люди, окружающие меня, независимо от возраста, казались святыми. Довольно быстро адаптировался в коллективе. Работал в радиомастерской, выполнял заказы ученых. В то время создавались ускорители ВЭП-1 и ВЭПП-2. Требовалась соответствующая радиоаппаратура для управления, в т.ч. шестиканальные усилители. Делались они медленно, особенно сборка шасси с винтовым креплением. Мне пришла идея использовать аргоно-дуговую сварку. Дело пошло быстро. Потом я попросился в лабораторию «физика плазмы» к Юрию Ефремовичу Нестерихину лаборантом. Там как раз монтировали ряд установок, в которых Роальд Сагдеев предложил применить нагрев плазмы ударными волнами. В 1962-м сдали главный корпус института. Лаборатория переместилась туда. Мы с Валерием Малиновским, он сейчас заместитель директора Института автоматики и электрометрии, вплотную занялись созданием одной из установок. Сначала она была малых размеров, занимала один модуль, потом мы пробили в стене большую дыру, удлинили систему. Работа захватила полностью. Но как-то ребята мне говорят: «Работа — работой, но давай-ка иди учись, нечего дурака валять!» В университете как раз объявили дополнительный набор, поступил на мехмат, на вечернее отделение. Когда закончил НГУ, получил в ИЯФе должность инженера. И с учетом полученного образования начал моделировать на ЭВМ структуры фронта ударных волн в плазме. — Анатолий Иванович, зная ваш характер, можно предположить, что помимо научных проблем вас занимали и многие другие темы? — Разумеется. В жизнь института погружался все глубже. Стал участвовать в подготовке научных мероприятий: первой конференции — по физике ударных волн, которую ИЯФ проводил в 1967-м… Потом, в 1968-м у нас проходила крупнейшая конференция по управляемому термоядерному синтезу. Приехали в молодой Академгородок со всего света — из СССР, стран социалистического лагеря, «капиталисты» — более 800 ученых. Проблем — масса. Разместить надо в соответствии с «табелем о рангах», хорошо накормить, организовать досуг. А площадей не так много, опыта — тоже. Да, горячие были денечки! Мероприятие-то проводилось под контролем правительства! Пришлось дополнительно подготовить несколько общежитий для гостей попроще. И, вообще, прикладывали много сил, чтобы «соответствовать». В той ситуации, как выяснилось, я себя хорошо зарекомендовал, проявил деловые качества, ответственность, и меня стали быстренько так загружать общественной работой. Не останавливаясь, взлетал я все выше и выше — партком, член бюро райкома, депутат разных уровней. И вот ведь что интересно. Был я довольно молод, но народ воспринимал меня со всей серьезностью. Получал большую помощь со всех сторон, особенно от Р.Г. Яновского. Почти 20 лет моя жизнь была неразрывно связана с ИЯФом. Замечательные годы! — А ведь был период, когда вы чуть было не сменили место жительства? — Предложение лишь рассматривалось. Я тогда из лаборатории физики плазмы перешел в лабораторию, которая занималась лазерной техникой. Среди прочих разрабатывались лазеры, способные размещаться на одной подвижной единице, в т.ч. и в космосе, и было предложено продолжить эту работу в Европейской части России. — Но тут Гурий Иванович Марчук, вступивший в должность председателя Отделения, пригласил вас работать в Президиум? С чего начинали? — Как раз верстался пятилетний план по социально-экономическому развитию Отделения, и я включился в процесс. Когда прошел соответствующую «стажировку» под руководством Б. В. Белянина — удивительного, мудрого человека, в прошлом зам. председателя Отделения, примерно через год стал заместителем председателя Отделения по производственно-техническим вопросам и строительству. — Расскажите подробнее о стоящих перед Отделением проблемах, с которыми столкнулись. — Начиная с 1964 г. наступал кризис развития социальной сферы ННЦ. Генеральный план строительства Городка на далекую перспективу разрабатывался на население порядка 50 тыс. человек, а генеральную смету первой очереди составили из расчета 30 тыс. человек по общесоюзным нормам и СНиПам. К строительству был привлечен Средмаш с мощными мобильными военными и строительными отрядами, которые в любое время могли быть переброшены в разные регионы страны. Итак, в 1964 г. состоялось большое событие — правительственная комиссия подписала акт ввода первой очереди ННЦ. Генсмета была закрыта. Городок возник на новом месте, сотрудники и жители были молоды. Создание семей, рождение детей ни в какую статистику и СНИПы не вписывались. Многие дома превращались в общежития. Все квартиры на первых этажах — на подселениях. Возникали социальные проблемы: жилья не хватает, торговых точек мало, детских садов недостаточно. «Сибакадемстрой», по существу, выполнил свои задачи и решениями руководящих органов стал уходить на другие территории. Объем строительства у Сибирского отделения к началу 1970-х гг. резко упал. Эта ситуация продолжалась с некоторыми подъемами до середины 1970-х гг. Стали искать варианты, как сохранить подрядчика и объекты подряда. Создание «пояса внедрения» — гениальная идея М. А. Лаврентьева и Г. И. Марчука — позволило «убить» двух зайцев: решить практическую задачу внедрения науки в производство и с помощью министерств и ведомств Союза сохранить подрядчика и, в большей или меньшей степени, объемы подряда на территории ННЦ. В этой ситуации надо отдать должное Н. М. Иванову, начальнику «Сибакадемстроя», который всеми правдами и неправдами старался помочь Сибирскому отделению. То есть, хочу подчеркнуть, что при высоком научном потенциале Сибирского отделения происходили разного рода неприятности на фоне социальных проблем. И эти узлы следовало развязывать, не теряя времени. Что и делало руководство Сибирского отделения. Гурий Иванович часто встречался с министром Средмаша  Е. П. Славским, председателем Госплана СССР  Н. К. Байбаковым. Было много поручений, в т.ч. по оказанию помощи Е. Н. Мешалкину, развитию базы «Сибакадемстроя», которые следовало решать оперативно. Много внимания в эти годы уделяли развитию научных центров, которые активно отстраивались и оснащались. Проблем там было предостаточно, но в контакте с местными властями их удавалось последовательно решать. Сколько мне пришлось походить по министерским и госплановским коридорам! Поначалу многое приходилось открывать для себя (не знал людей, не владел терминологией). — Но что-то главное для себя постигли? — Семидесятые, начало восьмидесятых — это скорее период не созидателей, а распределителей. И, как правило, виноватыми в том, что «пряников сладких всегда не хватает на всех», оказывались созидатели. Жилья мало? Строители не постарались! Вот и надо было крутиться — и в виноватых не оказаться, и успевать к моменту распределения — чтобы с носом не остаться. И еще я усвоил — в любом случае нужны четкие, обоснованные перспективные планы на много лет вперед. Мы тогда разработали Генплан развития Сибирского отделения на 20 лет. Но в начале восьмидесятых уже чувствовалось, что наступают тревожные времена, и закрадывались сомнения, будут ли надлежащие условия, чтобы реализовать задуманное. — Анатолий Иванович, помнится в Городке в тот период остро ощущались энергетические проблемы? — Да уж, эти проблемы энергетики! Они были очень серьезными. Долгое время мы сидели на мазуте. Как зима наступала, дежурили, можно сказать, каждую цистерну считали, где она проходит: Ангарск, Красноярск и т.д. Приняли решение строить газопровод, чтобы сделать мазут лишь резервным топливом; забрать котельную «Гидроцветмета», расширить ее и объединить с нашей котельной. Получилась надежная система теплоснабжения. Cколько было нештатных ситуаций! Многие, наверное, помнят случай, когда в Бердске под линией ЛЭП взорвался бензовоз? А мы питались от ОбьГЭС — всего одна линия 110 кВ. И почти сутки район находился без электроэнергии. Искали способы защиты, чтобы в подобных случаях обезопасить себя. Нам дали возможность врезаться в линию в 220 кВ Экибастуз — Кузбасс и построить новую подстанцию. Подобных примеров я мог бы привести немало — как, исходя из требований времени, обстоятельств, решались жизненно важные задачи. Страсти порой разгорались нешуточные: как между людьми, так и между организациями. — Большая проблема существовала с родильным домом? — Новый был крайне необходим — в старом «заедал» стафилококк. Начали проектировать роддом совсем под другим «именем» — иначе не проходил. Много разных уловок и уловочек приходилось использовать, чтобы возвести тот или иной важный и нужный объект (тот же тир, спортивную пристройку к школе № 166), даже институт, где я сейчас работаю. Повторюсь, Городок стремительно разрастался, соответственно, укрупнялись проблемы, возникали новые. Возьмите хотя бы историю с поселением Чербузы, на месте которого вырос хороший жилой район. — А мог бы не вырасти? — Все могло случиться! В начальном генплане этого не было. Можно было построить микрорайон «Г» — и никаких проблем. Важно было вовремя принять верное решение и найти условия, осуществить его! Руководство Сибирского отделения, к счастью, умело это делать. И не боялось брать ответственность на себя. Потому, считаю, и удалось выйти даже из смутных времен перестройки с наименьшими потерями. * * * Пятнадцать лет А. Курбатов работает в Институте археологии и этнографии СО РАН заместителем директора по общим вопросам. Должность весьма ответственная и хлопотная. Как точно заметил однажды кто-то, «зам. директора по общим вопросам — это человек, от которого всем что-то надо». Убедилась в справедливости замечания во время беседы: ежеминутно приходили к Анатолию Ивановичу сотрудники — подписать бумагу, спросить, урегулировать, потребовать. Трель телефонных звонков шла как музыкальное сопровождение. А. Курбатов стал в институте просто незаменимым человеком и много делает для коллектива. Начнем с того, что каждый, кто переступает порог ИАЭТ, непременно бывает поражен красотой его интерьеров — здесь тоже Анатолий Иванович немало постарался. Институт продвинулся в решении ряда вопросов — тоже при участии зама. Так, на территории ИЯФ создана автоматизированная установка по консервации археологической древесины и вакуумная камера с программным управлением для обработки находок органического происхождения, не имеющие аналогов в России. Благодаря его стараниям создан транспортный цех с теплым гаражом, а это в свою очередь позволило заметно увеличить объемы экспедиционных работ. Даже в условиях ограниченного финансирования расширены лабораторно-производственные площади, создан новый музейно-выставочный комплекс. К налаживанию плодотворной работы знаменитого стационара международного класса «Денисова пещера», расположенного в отдаленном районе Горного Алтая и именуемого в просторечии «Дениской», зам по общим вопросам имеет самое прямое отношение. Сейчас он помогает создавать Центр коллективного пользования «Геохронология кайнозоя», первый в России. Анатолий Иванович обладает особым даром решать проблемы, не усложняя сопутствующих им ситуаций. Деловая хватка у него на уровне интуиции. И плюс несомненный организаторский талант. Что касается характера, он у А. Курбатова, конечно, «не нордический, но стойкий». Может при случае и послать подальше, использовав для убедительности крепкое словечко. Особенно, если исполнитель халтурно относится к делу. Правду в глаза высказывает. — Анатолий Иванович, насколько можно судить из вашего послужного списка, вы всегда питали слабость к организационной работе? — Так уж сложилось! А работу уважаю любую. И всегда выполняю с большой ответственностью. Знаете, есть такое понятие — чувство ритма. Примерно в одном ритме и тружусь. Непременно — с утра пораньше, а там — как получится, но частенько — до позднего вечера. Хочется и то успеть, и это… — Ну, какие ваши годы! С юбилеем! стр. 7