«Наука в Сибири» ПЛЕНЁННЫЙ БАЙКАЛОМ22 ноября исполнилось 70 лет директору Байкальского музея СО РАН В. А. Фиалкову. За 18 лет, что Владимир Абрамович руководит музеем, он сумел преобразить его, превратив в крупный культурно-просветительский комплекс международного уровня. И этого, несомненно, уникальное озеро заслуживает. Так же как заслуживает уважения человек, посвятивший свою жизнь служению Байкалу. А встретился Владимир с Байкалом, увлекшись подводным плаванием. Вот что рассказал он сам...
Тринадцатилетний подводник
В первый раз опустился под воду в 13 лет, когда ещё и аквалангов-то не было. Занимался в Харьковском морском клубе. Надо сказать, что тогда все мальчишки мечтали о морских путешествиях. А я с 13 лет уже вел в школе кружок военно-морского дела. В увлекательной книжке «Подводные мастера» рассказывалось о том, как водолазы поднимали со дна корабли. Ведь Черноморский флот топили несколько раз — в Севастопольскую кампанию, во время Гражданской войны, во время Великой Отечественной. Потом суда поднимала организация ЭПРОН (Экспедиция подводных работ особого назначения). Обо всем этом я читал и рассказывал своим одноклассникам. Появились фильмы — Жака Ива Кусто «20 минут под водой», Феличе «Голубой континент». И мы увидели, что и у знаменитых подводников аппараты самодельные. Значит, это доступно и нам. Главная заповедь аквалангиста — знания! А у нас изначально была хорошая подготовка. В Харьковском физико-техническом институте был морской клуб, его участники сами делали маски, акваланги. Там я, пацан, подружился со многими интересными людьми — аспирантами, кандидатами наук. Дружба сохранилась на всю жизнь.
Байкал — навсегдаКоля Резинков, мой большой друг, с которым мы ныряли на Черном море и на Каспии, списался с исследователем Байкала М. М. Кожовым и нас всех пригласили поработать на исследовательском судне. Походили с Михаилом Михайловичем по всему Байкалу. Приехали на второй год и навсегда здесь остались — я, Коля Резинков и Виталий Хуторянский, в ИГУ работает: понравился Байкал, понравился Иркутск. Я уже был первокурсником Ленинградского гидрометеоинститута, но перешел в ИГУ, поступил на специальность «гидрология суши», которая как раз словно для меня открылась. И хотя учился на дневном, постоянно работал, чаще всего в экспедициях. Закончив ИГУ, получил распределение в Гидрометеослужбу, проработал положенные три года, и меня пригласили в Лимнологический институт. Прошёл по конкурсу в лабораторию палеолимнологии. Я решил заниматься той частью Байкала, которая не охвачена гидрофизическими исследованиям: прибрежье, шельф. Прибрежье — важнейшие районы озера, контакт которого с берегом проходит через них. Здесь наиболее активные перемещения, течения, всё, что в Байкал поступает, перераспределяется здесь. В этой зоне свои морфологические условия в подводных склонах, подводные каньоны, происхождение которые не совсем понятно. В своей диссертации я как раз показал, что прибрежная зона связана только с экзодинамическими процессами, т.е. волнения озера. Именно они выработали эту площадку, а не внутренние энтодинамические процессы, обусловленные тектоникой. Я посмотрел 35 районов и нигде несовпадений не обнаружил. Было сделано 240 тыс. измерений скоростей, направлений течений, ветра, волнений, и всё увязано. Это отражено и в диссертации, и в книге, которая доведена до формы инженерного расчёта. Причём установлено, что уровень прибрежного шельфа формировался сравнительно недавно. Пять-шесть тысяч лет назад образовалась Ангара. Рисункам в Саган-Забе 6 тыс. лет. И получается, что за это время не было каких-то серьезных движений. Говорят, уровень Байкала был на 70 метров ниже, но это только одной террасы. А уровень Байкала отшнуровывается по всему периметру. Если возьмем озеро Ньяса, такое же тектоническое, там хорошо видно, что 300 тыс. лет назад уровень был ниже на 300 метров. Он засыпан осадками, но чётко на всех профилях прослеживается горизонтальная поверхность. На Байкале такого нет, и вообще непонятно, как наполнялось озеро и одновременно росли горы. Обратимся к юрскому периоду. Юрские конгломераты есть на берегу в Больших Котах — их называют «два брата». В Листвянке на глубине 400 м борт каньона сложен юрскими конгломератами, потом разрыв, и только на вершинах гор снова встречаем юрские конгломераты. Что-то поднялось, что-то опустилось. И Байкал, похоже, так углублялся. Считаю, что некоторые специалисты, работавшие на «Мирах», неквалифицированно подошли к проблеме, насчитав шесть уровней Байкала. Такие выводы необоснованны, если на Севере есть оборванная морена. Ещё когда делали карту для БАМа, выяснили, что в районе губы Фролиха два мыса сложены ледниковыми отложениями, потом некий разрыв, и только на глубине от 200 м опять начинаются эти отложения. На «Пайсисах» мы это всё видели, и я в прошлом году на «Мирах» специально ходил туда.
«Пайсисы» на Байкале
В Вечерами мы сидели у костра, пели песни и мечтали, как бы «Пайсисы» на Байкал перевезти. Наше предложение неожиданно поддержали: глубина погружения идеальная, а судно и оборудование мы обещали обеспечить. Папанин, который тогда был начальником всего академфлота, вначале категорически возражал, но потом согласился. Мы быстро полетели на Байкал, нашли баржу, оборудовали её подъемником, лебёдкой, компрессор установили, кран в Академии наук взяли вместе с крановщиком дядей Васей. Ходила баржа, как калоша, тарахтела ужасно. Договорились с министром обороны — до Моздока везли аппараты на трейлерах, а дальше самолетом Поскольку баржа маленькая была, можно было работать только в укрытии. И мы работали в 1977 году в районе Листвянки и Больших Котов. Спускали аппарат на воду, потом буксировали его в нужном месте. Было много погружений. Немало интересного мы тогда открыли. Оказалось, что весь подводный склон Байкала состоит из каньонных и неканьонных клиньев, то есть когда-то здесь шли определенные процессы, всё растрескивалось. И если на поверхности этот процесс более или менее выравнивался за счет выветривания, вымерзания, то на глубине консервировался. Там очень медленно что-то меняется, идёт только химический процесс растворения. И когда погружается не знающий этого геолог, например, у Саган-Заба, где мраморы, граниты и всё переломано, то думает, что это недавно случилось. Мы тогда ещё плохо знали, что находится под водой, и впервые увидели настоящие надвиговые структуры, когда старые слои снизу, молодые сверху. Рекордное погружение не прошло незамеченным. Гидронавтов наградили орденами, а аппараты сразу улетели в Николаевск, потом в Югославию. А мы здесь продолжали работать. Геолог из Института земной коры, который занимался тепловыми потоками, обнаружил в районе Фролихи тёплый поток, насыщенный солями, как в океане, где есть бактериальные маты. Этим заинтересовался один журнал, сделали выпуск про бактериальные маты. Поскольку в Потом были «Миры» и открытия, связанные с погружениями на них. Я погружался с аквалангом много раз, у меня более четырёх тысяч часов под водой, а тут такая возможность! Опуститься на такие глубины на подводном аппарате — голубая мечта любого аквалангиста. Подробно изучили байкальский венд, где просачивается вода, насыщенная метаном, в результате чего образуются бактериальные маты, а на них живут организмы, которые друг другом питаются. Образовывается такая специфическая хемосинтетическая жизнь, которой не нужен фотосинтез.
Создать музей,
|