В.Юрченко.
ПАМЯТИ ДРУГА
Реально в совместной работе мы столкнулись в 1983 году, будучи
членами рабочей группы по подготовке заседания в Госплане СССР по
внедрению результатов деятельности Сибирского отделения АН. Тогда
Алексей Юльевич Керкис был заместителем начальника ПТУ. Уже
первые, чисто служебные контакты оставили у меня самое
положительное впечатление об этом человеке. А месяца через три
Ю.Г.Головачев, в то время возглавлявший Отдел прикладных
исследований и внедрения, предложил ему перейти к нам. Около двух
лет мы работали в одном подразделении аппарата Президиума.
В повседневном общении, в рабочей текучке я с чувством легкой
зависти наблюдал, как этот большой и веселый человек становится
центром притяжения для окружающих. А для меня, в определенном
смысле, и образцом по сути отношения к своим обязанностям, к
своим правам, к родным и близким, к друзьям и просто знакомым, а
также к людям, чье поведение и жизненные принципы Алеша не
принимал.
В 1986 году волей судьбы и начальства в наших отношениях кроме
"горизонтальной" появилась и "вертикальная" составляющая: вместо
ушедшего в Институт теплофизики Ю.Г.Головачева я был назначен
начальником Отдела прикладных исследований и внедрения. Я
понимал, что с такой же вероятностью, и с не меньшими основаниями
(если не с большими) на месте начальника Отдела мог бы оказаться
и Алексей. Что, впрочем, в конце концов и произошло.
В дальнейшем в полной мере подтвердились мои первые ощущения, что
в лице Алексея Юльевича Керкиса я встретил человека глубоко
порядочного и, в лучшем смысле этого слова, бескорыстного.
Человека, который обладал в оптимальной пропорции не только
знаниями, но и умением эти знания применять с пользой для дела и
окружающих, а также получать новые знания, то есть умением
обучаться. Эти качества, подкрепленные многочисленными фактами
как на службе, так и вне работы, сформировали у меня прочную
уверенность в абсолютной надежности этого человека. За его
необъятной, в буквальном и переносном смысле, спиной с тех пор и
по 16 мая, когда узнал, что Алеши больше нет с нами, я знал, что
можно чувствовать себя надежно, что есть человек, который никогда
не подведет, всегда поможет.
Я не могу утверждать, что был его другом в полном, весьма емком и
чрезвычайно значимом для меня смысле этого слова. Во-первых,
судить об этом мог только сам Алексей. А во-вторых, слишком
поздно мне повезло познакомиться с ним, чтобы стать на одну
ступеньку с теми, кто был рядом с ним еще с тех пор, "когда мы
были молодыми".
А вот я его своим другом ощущал в полной мере. И, по-видимому,
злоупотреблял. А также такими качествами Алексея,
как безотказность, не знающая границ, и способность взваливать на
себя решение общих проблем. Эти стороны характера наиболее
выпукло проявлялись, как правило, за пределами рабочего времени.
Достаточно вспомнить, как он обеспечивал мужчинам ОПИ надежные
тылы к 8 марта -- знаменитые торты Керкиса.
По-видимому, он и сам, осознанно или нет, ощущал себя, в той или
иной мере, ответственным за тех, кого "приручил". Вот лишь один
пример, в чем он остался для меня недосягаемым идеалом: не было
дня, в каком бы ритме мы не работали, чтобы Алеша не позвонил
кому-то из своих родных и близких друзей. И это в отсутствие
каких-либо чрезвычайных обстоятельств, без какой-либо крайней
необходимости, а просто спросить -- как дела.
У него можно было получить консультации и физическую помощь по
ремонту автомобиля, по программному обеспечению персонального
компьютера, по устройству ворот в гараже, позаимствовать и потом
долго не возвращать какой-нибудь инструмент, имеющийся только у
него. Он впервые вывез меня в Караканский бор, научил варить плов
и жарить судака, разбортовывать автомобильные колеса и
регулировать карбюратор. И еще многое, многое другое. Всего не
перечислить. Да это все, кто знаком с Алексеем Юльевичем, и так
знают и помнят.
Но вот еще об одной части его жизни не сказать -- невозможно.
Именно -- части жизни, в прямом и переносном смысле
увеличивающейся с каждым годом, -- его внуке Леше. Более
идеального деда, наверное, и представить невозможно. Я, по
крайней мере, не встречал. И более действенного педагогического
приема, который использовал Алексей в общении с внуком,
одновременно и простого, и сложного, трудно придумать. Впрочем,
для Алексея это было проще простого, поскольку ни о каких
воспитательных методиках он, конечно же, не задумывался, но
просто показывал: делай,как я. А делать плохо или неправильно
Алексей Юльевич Керкис не умел. И я уверен, что Леша-младший
оправдает надежды своего деда: тот успел передать ему часть своей
души -- души хорошего человека.
...Все мы, знавшие его, понесли тяжелую утрату. И я могу лишь повторить
вслед за поэтом:
"О милых спутниках, которые наш свет
Своим присутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были".
Спасибо тебе, Алеша, за то, что ты -- был.
стр.
|