КОМФОРТНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ДЛЯ СИБИРСКОГО ЧЕЛОВЕКА
18—19 июня в новосибирском Академгородке состоялась вторая
объединенная научная сессия Сибирских отделений РАН и РАМН. На
ней были представлены актуальные разработки в области медицины и
здравоохранения. С одной стороны — докладами и научными
сообщениями, с другой — экспонатами сопровождавшей сессию
выставки. Большинство этих разработок адресовано практической
медицине и представляет технологии, достойные XXI века.
Ольга Ушакова
"НВС"
Еще совсем недавно словосочетание "сибирское здоровье" вызывало в
воображении образ крепкого румяного здоровячка в распахнутом
полушубке. Но, как доказали ученые СО РАМН, этот идеальный образ
несокрушимого никакими морозами сибиряка — самая настоящая
развесистая клюква. Исследования показали, что год от года
здоровых детей рождается все меньше, и все больше населения
вовлекается в круговорот "поликлиника—дом—поликлиника". Уже
несколько лет сибирские ученые бьют тревогу, а здоровье местного
населения подвергается все нарастающим стрессам и нагрузкам. Даже
изжитый, казалось бы, десятилетия назад туберкулез снова получил
распространение.
Прошедшие в 2000 и 2002 гг. две совместные научные сессии стали
своеобразным смотром накопленных учеными двух академий знаний и
готовых к внедрению научных результатов.
Темы докладов на сессии и образцы, представленные в Выставочном
центре СО РАН, отчетливо делятся на группы. С одной стороны —
это лекарственные препараты, куда входят также средства гигиены и
дезинфекции, биологические добавки. С другой — новейшие
современнейшие средства диагностики. Далее — сами методы
диагностики, лечения и профилактики, затем приборы и
инструментарий, а также информационные системы.
Само понятие — новые медицинские технологии — вызывает желание
понять, что скрывается за этими словами. Об этом корреспондент
"НВС" и беседует с двумя признанными научными лидерами.
Академик Валентин ВЛАСОВ возглавляет в СО РАН медицинскую
комиссию и его очень волнуют проблемы здоровья сибирского
населения и с социальной точки зрения.
— Валентин Викторович, что сегодня с позиций науки можно считать
новыми медицинскими технологиями? Что вкладывается в это понятие?
— Последние годы отличаются бурным прогрессом в молекулярной
биологии, в биотехнологии. К тому же, мы наконец-то стали
понимать, как устроен генетический аппарат человека. Благодаря
этому сегодня мы гораздо больше знаем о том, что такое
инфекционные агенты, вызывающие заболевания.
И, вообще — наступило новое время. В наше время разговор о новых
технологиях в медицине однозначен обсуждению применения
молекулярно-биологических методов. В диагностике эти методы уже
очень широко применяются и во многих странах стали главными
диагностическими методами. К этому же все идет и у нас, но с
некоторым запозданием. Также наступает время применения
биотехнологических подходов в терапии. Будут создаваться новые
препараты, причем, сегодня уже можно сказать, как и каким
образом. Вот-вот из лабораторий выйдут вакцины нового поколения и
лекарства, которые нас будут лечить более целенаправленно.
Сегодня все идет с очень большим ускорением. С 1953 года, когда
стало известно, как устроена ДНК, был задан кардинально иной, чем
ранее, темп развития. И за последние 10 лет сделано больше, чем
за все предыдущее столетие.
— А какие направления активнее развиваются? Понятно, что многое
инициировали молекулярная генетика и биология, но есть еще
методики, инструментарий, фармацевтика...
— Все это связано между собой, потому что молекулярная биология
для своего развития потребовала и выработки новых методов. Они
используются для исследовательских целей, но уже адаптируются для
задач практической медицины. Разработала, скажем, молекулярная
биология способы установления структуры нуклеиновых кислот. И это
тотчас же нашло широкий спрос. Их используют, например, для того,
чтобы сравнивать разные штаммы инфекционных агентов, штаммы
вируса клещевого энцефалита — которые из них активны, а которые
нет.
— Этот темп наблюдается и у нас в СО РАН?
— У нас все иначе. Например, сейчас в США на науки о жизни
тратится примерно половина бюджета, выделяемого на науку. Во
Франции на биологию выделяется четверть научного бюджета, плюс на
медицину, плюс на области химии, связанные с ней. И это только на
исследования, не включая здравоохранение. А у нас сохраняется
прежнее традиционное распределение средств, соотвествующее
приоритетам 50-х годов. Так мы никогда никого не догоним,
поскольку и не пытаемся даже догнать. Даже по стране в целом
ситуация лучше, чем в Сибирском отделении. Например, программа
Академии наук предусматривает большие средства на науки о жизни,
чем Сибирское отделение.
— Валентин Викторович, как вы оцениваете значимость этой
совместной, уже второй, научной сессии?
— Такие собрания-встречи ученых той и другой академий нужны были
для того, чтобы набрать больше контактов, чтобы установить
возможные точки роста, соприкосновений исследований и так далее.
Задачи эти на сегодня выполнены.
— Подобные сессии будут и дальше проводиться?
— Будут различные формы координации. Первая сессия была два года
назад и дала хороший результат. Эту уже можно было не проводить в
таком виде, как сегодня. Это уже никакая не сессия, а фактически
обширная конференция — с большим количеством общих докладов и
специальных по секциям. И, как на конференциях, представлены
стендовые сообщения, проходят семинары.
— А вы сами, коллектив вашего института нашли для себя что-то
новое на этих встречах?
— Да. Выяснилось, что мы можем интересно и продуктивно работать
с Институтом туберкулеза, в частности. А с Институтом иммунологии
у нас традиционно были хорошие контакты и связи. То есть, эти
сессии помогли установлению контактов. Мы, например, узнали
больше о потребностях медицины, а они, в свою очередь — о наших
возможностях и фактически поставили перед нами какие-то задачи.
Председатель СО РАМН академик РАМН Валерий ТРУФАКИН много лет
своей жизни посвятил проблематике здоровья человека в Сибири и
для него эта научная сессия — надежда на очередной этап развития
не только академической, но и клинической медицины.
— Валерий Алексеевич, насколько изменилось с позиций медицинской
науки само понятие "новые медицинские технологии"?
— Я считаю, что новые медицинские технологии это понятие, в
которое включаются не только новые диагностики, не только
технологии лечения, но и технологии здоровья, технологии
профилактики. Сегодня, например, физика ушла далеко вперед,
также — генетика, молекулярная биология, химия. Добавилась
информатизация. Поэтому с использованием новых достижений этих
наук, созданием новой техники, появлением новых знаний, в
принципе; а также — с выявлением новых закономерностей
жиэнедеятельности организма и использованием новых представлений
физики и химии — появилась возможность применять все это для
исследования человека. Вот это мы и называем новыми технологиями.
— Пожалуйста, подробнее...
— Мы имеем представление о технологии живых систем, и имеем
перед собой цельного человека, поэтому должны лечить его в целом.
Долгое время медицинская наука "расплывалась" по всему древу
медицинских представлений. Современный этап в развитии науки
таков, что сегодня мы можем сделать резкий скачок и в
диагностике, и в лечении, и в профилактике, используя последние
достижения науки. Сейчас мы больше владеем конкретикой. Почему мы
сегодня и говорим о перечне критических технологий, таких, как
генодиагностика и генотерапия, иммунные подходы,
вакцинопрофилактика, производство лекарственных препаратов и так
далее. Именно здесь мы можем сделать прорыв, чтобы пусть не
"догнать-перегнать", но хотя бы приблизиться к современному
уровню мировой медицины. Вот такие критические технологии нам и
надо развивать.
— Вам не кажется, что фармацевтика стала занимать слишком
большой объем, в котором теряются всякие ориентиры? Стоит только
вспомнить огромное количество рекламируемых препаратов...
— Нет-нет. Я бы так не формулировал. Во-первых, давайте разделим
это на две части. Первое — сегодня медицина есть, так
называемая, доказательная медицина. Мы очень много знаем о
патогенезе развития болезней, механизмах развития болезней.
Значит, возникает вопрос о том, что мы, имея сегодня четкие
"тонкие" лекарственные препараты, химические соединения, которые
могут четко действовать на ту или иную клетку, можем
предпринимать. И если мы знаем, что конкретный индивидуум
страдает артериальной гипертонией и знаем, как она у него
развивается и существует, знаем причины и механизмы развития, то
можем, назначив на каждый день прием таблеточки или полтаблеточки
определенного препарата, предупреждать всплески повышения
давления и предотвращать кризы. Таков факт.
С другой стороны, рассмотрим вопрос о том, что человеку уже
поставлен диагноз, и он доказан. И если выявлен к тому же
механизм развития его болезни, то для таких задач существует, так
называемая, формулярная медицина, которая определяет по
определенному алгоритму нужное лечение. Хотя существуют такие
пограничные состояния, когда у человека еще недостаточно
проявляется патология, но у него уже бывают клинические явления.
Или, как мы говорим, может быть, не на очень четком медицинском
языке, у него есть состояние предболезни.
Или скажем, мы предполагаем, что какой-то человек может попасть в
экстремальную ситуацию. Тогда у нас будут другие предложения —
существует целый ряд препаратов, аргументов, которые могли бы
предупредить разрушающее действие чего-либо на организм в целом.
Здесь прежде всего идут в действие биологически активные
вещества, биологические пищевые добавки, которые не являются
лекарствами. Они носят характер общеукрепляющих систем, но к
этому добавляются физиопроцедуры, спорт, зарядка или гимнастика.
То есть, в таком случае "работает" целый комплекс, что можно уже
отнести к технологиям здоровья. Вот о чем речь.
— Валерий Алексеевич, сейчас в аптеках и прочих торговых точках
предлагается очень много пищевых добавок... Вам не кажется, что
такое изобилие приводит к тому, что они теряют репутацию?
— Они не теряют репутацию. Дело в том, что мы сами виноваты,
наша наука виновата, и человечество виновато в том, что пришло к
необходимости добавок. Сначала мы превратили все продукты в
рафинированные. Мы едим только все очищенное, обработанное много
раз — кукурузу, конфеты, сахар, хлеб, колбасу и так далее. Мы
потеряли существо представлений. А человек всегда употреблял
комплексную полноценную пищу. Если хлеб, то черный ржаной,
зерновой. Если сахар, то не рафинированный и не обработанный.
Если мясо, то от скота, вскормленного на лугах, полях и так
далее. А мы всю пищу сублимировали, разделили, а теперь
увидели — оказывается, из-за этого мы потеряли витамины и микроэлементы.
Все это утратилось в подобной пище. Кроме того, почвы истощены;
повсеместно идет миграция населения, из-за чего люди едят не то,
что, характерно для той биохимической провинции, где они
родились... Вот о чем стоит подумать, когда речь идет о том,
нужны или нет пищевые добавки.
* * *
Цивилизация принесла множество благ и удобств человеку, но за
них, как выясняется, приходится расплачиваться нагрузками,
стрессами, загрязнением природной среды, и как следствие —
здоровьем. Поликлиники переполнены страждущими помощи,
фармацевтические магнаты наживают баснословные капиталы на
продаже лекарств. Есть ли выход из этого тупика? Найдется, если
на первом месте в государственных программах и в бюджетном
финансировании будут значиться человек и его здоровье. И в связи
с этим очень отрадно то, что губернатор Новосибирской области
Виктор Толоконский, участвовавший в открытии сессии, заявил, что
готов выделить значительный грант на необходимые научные
исследования. Говорят, надежда умирает последней, поэтому будем
верить и надеяться.
стр.
|