ПОЧЕМУ РОССИЯН
НЕ ВДОХНОВЛЯЕТ "КУРС РЕФОРМ"
Помните знаменитые программы срочного перехода к капитализму —
"500 дней", "700 дней" и так далее? Всего полтора десятилетия
назад многие верили в легкий, мгновенный переход от
коммунистического застоя и экономических дефицитов к
капиталистическому процветанию. И вот уже больше десятилетия
кувыркаемся по ухабам и колдобинам переходного периода. От
неоправданно радужных ожиданий перешли к беспросветному
пессимизму. Уже почти никто не верит, что в ближайшие десятилетия
оживет порушенная экономика, выберутся из нищеты народ, наука и
культура. Хотя во время президентства В.В.Путина как будто
делаются попытки восстановить разрушенное...
В.Накоряков,
академик РАН.
Вся беда в том, что среди руководителей страны еще много людей,
пораженных вирусом скоропалительного реформирования. Эти люди
заворожены словом "реформа", которое кажется им чем-то вроде
волшебного заклинания. Вероятно, они считают, что этим словом
можно все объяснить и освятить, всех вдохновить. А у народа слово
"реформа" стало почти ругательным. С уверенностью можно сказать:
ни один из "работяг", создающих материальные ценности, не
понимает, что сейчас означает это "волшебное слово".
Российское правительство включает в программу реформ
макроэкономические цели — снижение инфляции и ставки кредитного
банковского процента, уменьшение безработицы, привлечение
инвестиций и дальнейшую приватизацию. Все эти понятия для
русского человека — пустые и бессмысленные. Россиянин мыслит
конкретно и предметно. Вместо непонятных большинству обещаний
лучше бы сказать, к примеру: "Мы построим газопровод из Восточной
Сибири через Китай в Японию. За это будут платить хорошие
деньги — и мы приведем в порядок, разовьем нефтегазовое хозяйство".
Или: "Сдадим в аренду Сахалин, получим за это несколько
триллионов рублей, вложим в ведущие отрасли — и это даст рост
благосостояния для всех слоев населения, включая
шестидесятилетних; начнем решать вечную для России проблему
автомобильных дорог". Только при таких понятных, конкретных
программах президент получит всенародную поддержку, необходимую
для борьбы с коррупцией. Тогда, может, и возродится народный
энтузиазм, начнется всенародное объединение во имя понятных и
привлекательных целей. Отыщется все, что мы по неразумию потеряли
в эпоху перемен...
Помнится, в начале перестройки реформаторы, вызубрившие теорию
рыночной экономики, утверждали: экономика глобальна и
интернациональна, принципы монетаризма всеобщи и вездесущи, от
характера человека и нации тут ничего не зависит.
Либерал-реформаторы смеялись над возражениями тех социологов и
ученых Академии наук, которые говорили: нельзя переделывать
экономику, не считаясь с характером народа. Инициаторы
"шокотерапии" были уверены: стоит лишь разделить всю
"общенародную", то есть государственную собственность, раздать
всем по куску — и сразу начнется расцвет. Каждый схватится за
доставшийся ему ваучер — и будут усиленно плодиться частные
предприятия, фирмы и фермы. И государственные предприятия
моментально превратятся в мощные корпорации.
Нелепо было ждать быстрых рыночных успехов от российского
человека, воспитанного сотнями лет абсолютизма — царского,
ленинского, сталинского, хрущевского, брежневского. Влияние
абсолютизма не может исчезнуть ни за 500 и 700 дней, ни за
десятилетие. Во многом отрицательный опыт рыночных преобразований
в России убедительно доказал: экономика все же национальна, на
нее ложится печать народного характера.
Очевидно, у россиян — не рыночный менталитет. Многие
отечественные философы воспевали общинный характер русского
человека. Настала пора трезво оценить "общинное наследство" во
всей его противоречивости и неоднозначности. От общины осталось
представление о равенстве всех перед законом и перед Богом. В
очерках и книгах писателей-"деревенщиков" можно прочесть
удивительные примеры, говорящие как о склонности наших
соотечественников к коллективизму и к общественной деятельности,
так и о боязни, нежелании принять на себя ответственность за свою
судьбу и за свою семью.
Вот типичный эпизод из жизни общины. В одной деревне активные
люди осушили болото, сдают землю в аренду или совместно
обрабатывают. В другой деревне тоже нашлись "нарушители
общественного спокойствия", призывавшие последовать примеру
соседей. Большинство их осадило: будет так, как "мир" решит.
"Мир", то бишь сход заседал много часов и решил: все оставим
по-старому и будем жить, как жили предки. Община изначально
консервативна, всегда подавляла инициативу и предприимчивость.
Попытки богатеющего человека выделиться из общины обычно вызывали
дикое сопротивление: доходило до поджога усадеб.
На мой взгляд, в нынешней деревне со времен общин и колхозов
почти ничего не изменилось. Мало желающих стать фермерами,
завести собственное крупное хозяйство. Значит, пока основными в
селе должны остаться коллективные хозяйства. К чему приведет
преждевременная торговля землей, начатая полулегально и теперь
узаконенная Думой? Чем обернутся попытки уже сегодня перенести
центр тяжести с коллективных хозяйств на частные? Боюсь, что это
окончится очередной катастрофой, полным развалом деревни и
сельского хозяйства.
В России фатально не хватает управленцев, лидеров. Еще одно
следствие "общинного характера"... Талантливые организаторы
встречаются крайне редко. В каждом регионе их можно пересчитать
по пальцам. В Новосибирской области многие знают Бугакова. Он
руководит громадным хозяйством в Ирмени, его продукция составляет
весомую долю в валовом продукте области. Работающие в этом
хозяйстве люди буквально молятся на своего руководителя. Но мне
кажется, у него нет преемника, способного принять на себя
ответственность за судьбу хозяйства и коллектива.
И в промышленности талантливый организатор и разумный
хозяйственник — большая редкость. "Красные" директора,
руководители крупных госпредприятий, превратившихся в акционерные
общества, стали срочно строить себе дачные дворцы и переводить
деньги со счетов предприятий на личные за границу.
По выражению известного предпринимателя Льва Черного, они воруют
у себя. Ведь заводы-то уже не государственные. Какую прибыль и
какие дивиденды принесут они акционерам (в том числе и самим
директорам), если все напрочь разворовано?
А упомянутый Лев Черной, купив акции Красноярского алюминиевого
завода, прежде всего позаботился о научной базе. Организовал
Институт перспективных исследований для разработки новых
технологий. Но Лев Черной — единственный в своем роде, таких
предпринимателей в России больше нет. И, наверное, не будет еще
много-много лет. Пожалуй, дефицит здоровой предприимчивости и
управленческой инициативы вредит нашей промышленности даже
больше, чем безумно плохо проведенная приватизация.
Между прочим, на Красноярском алюминиевом заводе в последние годы
(после того, как Лев Черной продал свои акции и пост генерального
директора покинул талантливый русский инженер и организатор
Алексей Баранцев) нанимали управленцев из разных стран Европы и
даже, говорят, из Австралии. Видимо, не нашли больше в Сибири и в
России людей с "чувством хозяина", с чувством личной
ответственности за вверенное дело. И это грустно. Кстати, в
царской России талантливые организаторы промышленности тоже были
наперечет — Демидовы, Морозовы, Рябушинские...
Лишь в современной торговле уже сформировалось новое, быстро
развивающееся поколение предприимчивых людей. Кстати, и в прошлой
России купечество традиционно было единственной влиятельной
группой, достойно представлявшей страну за рубежом. Но в том, что
нынешние "торговые люди" раньше всех восприняли рыночные реформы,
нет ничего удивительного: купцы — хозяева рынка, нынче их время.
Удивляюсь, когда слышу даже от образованных людей: нельзя
позволять иностранцам покупать акции наших крупных предприятий.
Не то, мол, скупят втихомолку и незаметно всю страну. Но
оглянемся снова на наше историческое прошлое: в царской России
многие отрасли промышленности развивались, в основном, за счет
иностранных инвестиций. Иностранный капитал поддерживал добычу
южного, украинского угля и производство украинской стали,
балтийские автомобильные заводы и легкую промышленность. В
строительстве наших железных дорог участвовали голландцы,
бельгийцы, швейцарцы и французы. Даже великую железную дорогу,
связывающую Новосибирск с Владивостоком, Россия строила хотя и
собственными "рабочими руками", но с помощью чужих денег —
английских и американских. И это масштабное участие зарубежного
капитала в нашей промышленности (или, как говорили некоторые
патриоты, "чужеземное засилье"), вероятно, тоже объяснялось все
тем же недостатком здоровой предприимчивости в стране.
Недостатком людей, стремившихся разбогатеть не за счет рвачества
и криминальных афер, а за счет умелой, разумной организации дела.
Нам нельзя отказываться от ведущей роли государства, которое в
России всегда стояло "во главе всего". Уже ясно, что
разгосударствление, приватизация многих крупных предприятий и
стратегически важных отраслей — грубая ошибка. Что изменилось в
"Газпроме" после того, как он из государственного превратился в
полугосударственный, почти частный? Вяхирев и Черномырдин стали
миллиардерами. Все доходы, вся так называемая природная рента
начала уходить не в государственный бюджет, а в карманы бывших
руководителей этого министерства.
То же и с РАО ЕЭС. Каким бы активным и энергичным ни был Чубайс,
но его начинания слишком тенденциозны, жестко подчинены одной
идеологии, одной программе. Словно он заучил с детства: вся
экономика должна быть рыночной. Этот человек будто родился с
глубокой ненавистью ко всему, что мы называли социализмом и
коммунизмом. И одержим одной идеей — развалить, приватизировать
энергетику и стать в ней хозяином, диктатором. Я разделяю его
антипатию к коммунизму, но его позицию в целом считаю губительной
для общества. Иногда кажется, что глава РАО ЕЭС переносит свою
неприязнь к коммунизму на все государственное хозяйство.
Непозволительно раскачивать ведущую отрасль безответственными
экспериментами и рискованными отключениями от электросети, все
больше смахивающими на шантаж. Ведь электроэнергетика управляет
всей экономикой; от нее, без преувеличения, зависят безопасность,
жизнь и смерть страны. Я уж не говорю о том, что электроэнергия
не может считаться рыночным товаром хотя бы потому, что ее не
накопишь впрок, про запас. Еще и поэтому мы все беззащитны перед
Чубайсом. Не правда ли, порой возникает впечатление, что Россией
управляет не президент и правительство, а Чубайс и главные
акционеры "Газпрома"? Видимо, и нефтегазовый комплекс, и
энергетику, и некоторые другие отрасли (включая производство
алкогольных напитков) нужно как можно быстрее поставить под более
значительное влияние государства.
Не выживет без государственной поддержки и сельское хозяйство. Не
обойтись без нее ученым, даже бизнесменам и предпринимателям,
готовым взяться за тяжелую промышленность, где нельзя ожидать
скорой прибыли. Я уверен, что и всю промышленность не поднять без
государственных инвестиций. Ведь русские "частники" вообще не
стремятся вкладывать деньги в промышленность, предпочитают
богатеть на торговле и спекуляциях. Похоже, в нашем правительстве
до сих пор это не осознают. И так необходимое всем нам "осознание
на государственном уровне" российских нужд и российской специфики
произойдет лишь тогда, когда в руководящие органы, в
правительство придут люди, изучавшие экономику не только по
учебникам, но и с опытом практической работы в промышленности, в
хозяйственных отраслях.
Я солидарен с теми, кто хочет сохранить и укрепить
государственное влияние на экономику и другие сферы жизни
общества. Но чтобы государственная власть не переходила в
диктатуру, не оборачивалась потерей политических, гражданских
свобод. Я — за восстановление сознательного единства народа во
имя привлекательных и понятных всем целей, но против
принудительного "единомыслия", которое мы уже испытали.
Видимо, неким идеалом для нас могут служить Швеция и Финляндия,
где сумели соединить рыночную экономику с прочной государственной
властью и с социальными гарантиями для населения.
Часто слышишь и мнение о том, что положительным примером,
эталоном для нас становится Китай. Да, в Китае удается проводить
все реформы при ведущей роли государственности, но китайский
народ совсем не похож на россиян. Суть менталитета китайцев — в
безоговорочном, безусловном всеобщем послушании верховной власти.
Да и при всех нынешних успехах китайской экономики уровень
развития наших стран несопоставим. Китай даже сегодня отстает от
России по доходам на душу населения, по развитию науки и техники.
Нужно перенимать в зарубежном опыте все, что нам подходит. И ни в
коем случае не подражать слепо, не обезьянничать. Не забывать об
уроках десятилетия реформ и о характере народа. Но и не
настаивать на некой мифической российской самобытности, на поиске
особого пути. И, наконец, пора определиться, к кому мы ближе — к
Западу или к Востоку? Интеллигенция все еще спорит об этом. На
мой взгляд, Россия со времен Петра I приблизилась к Западу, и
вряд ли нужно менять этот уклон. Учитывая наш исторический опыт,
не стоит бояться иностранных инвестиций в машиностроение и другие
отрасли. Однако, не надо и чрезмерно уповать на то, что "Запад и
Америка нам помогут". Американцы скорее помогут Китаю — ввиду
тамошней стабильности и громадного рынка, позволяющего получать
быструю прибыль.
Как растить, воспитывать новые поколения россиян, чтобы они
смогли устраивать свою судьбу без государственной опеки? Видимо,
в средних и высших учебных заведениях нужно развивать у молодежи
не только стремление к усвоению знаний, но и самостоятельность.
Снова возрастет роль религии и церкви в формировании менталитета
нации. Вспоминается, что в царской России все деятельные
промышленники и купцы были верующими людьми. Однако вопросы о
взаимоотношениях церкви и рынка, христианской идеологии и
"золотого тельца" требуют особого разговора.
г.Новосибирск.
стр.
|
