УЧИТЕЛЮ ПОСВЯЩАЕТСЯ
В нынешнем августе члену-корреспонденту РАН Свиташеву Константину Константиновичу исполнилось бы 70 лет…
Т. Хасанов, к.ф.-м.н., ИФП СО РАН
О его жизни, творчестве, организаторских качествах, регалиях, тех сферах науки, куда он внес свою лепту, написано немало. А мне хотелось бы поделиться своими впечатлениями о его работе научного руководителя, учителя и наставника.
Константина Константиновича знаю с 1971 г. со студенческих пор. Его «детищем» была эллипсометрия и ее приложения в полупроводниковой технологии. С 1977 г. я был его аспирантом и занимался этой тематикой.
Хронологию развития эллипсометрии тех лет в СССР адекватно отразить довольно сложно. Многие теоретические предпосылки в этой области знания были сформулированы еще в 1958 г. в монографии академика Ф. И. Федорова «Оптика анизотропных сред», а в 1976 г. — в его же книге «Теория гиротропии». За рубежом тоже многое было сделано, особенно в приборном плане. В 1977 году была опубликована очень ценная монография американских ученых Р. Аззама и Н. Башара «Эллипсометрия и поляризованный свет», изданная на русском языке в 1981 г. под редакцией А. В. Ржанова и К. К. Свиташева. В Институте физики полупроводников СО РАН к 1977 году были опробованы и изготовлены многие варианты эллипсометрических приборов, в том числе лазерный фотоэлектрический эллипсометр ЛЭФ-2. С его помощью можно было решать многие практические задачи в области полупроводниковой технологии и оптики, в частности, определять толщину пленок на поверхности полупроводников, диэлектриков, металлов и сплавов.
В те годы я только начинал изучать эллипсометрию, и, конечно, мои понимания в этой области были слабыми. Более того, у меня были языковые проблемы. Среднюю школу закончил на таджикском языке, а университет на узбекском. Кругом были хорошо подготовленные, всесторонне эрудированные молодые люди, в большинстве — выпускники НГУ. На фоне этих ребят я чувствовал себя очень слабым аспирантом. Ко всему этому К. К. Свиташев относился с пониманием и не давал повода для страха или паники перед трудностями. После каждой беседы с ним я приобретал большую уверенность в своих знаниях и силах, находил решение поставленных задач. Некоторые яркие моменты общения с Константином Константиновичем хорошо запомнились, и теперь в своей педагогической практике я их тоже применяю.
В начале 1977 года в Институте физики полупроводников СО АН, куда я поступил в аспирантуру, уже была организована мощная работоспособная команда и приборная база для дальнейшего развития эллипсометрии. Поэтому спустя полгода я подошел к К.К. Свиташеву и сказал, что в этой области познания всё известно, всё сделано, и мне приложить свои силы некуда.
Вот каков был ответ Константина Константиновича: «Отлично! Это хороший прогресс. Существует несколько этапов познания. Первый: когда ничего не понятно, очень много надо читать, работать, изучать все результаты, достигнутые предыдущими исследователями. Второй: когда все понятно, всё известно, всё освоено и сделано, и вам кажется, что нечего делать. Третий этап: когда вам хочется все сделать по-новому, по-другому, по-своему. Вы два этапа успешно прошли. Поздравляю. Пора взяться за третий этап!» Тогда же он предоставил в мое распоряжение эллипсометр ЛЭФ-2 и сказал: «Что хотите, то с этим прибором и делайте». (Кстати, этот ручной одноволновый эллипсометр до сих пор успешно работает.) Спустя полгода у нас появился первый совместный результат, за ним и другие. Таких вдохновляющих эпизодов было много.
Вспоминается и другой урок. В литературе был известен и хорошо разработан один метод расчета для задач эллипсометрии. Этим методом многие пользовались, но им не все были довольны. Я предложил использовать другой метод, на мой взгляд, более простой и удобный. При этом на четырех страницах машинописного текста критиковал предыдущий метод и всего на одной странице изложил сущность своих предложений. Показал эту работу К. К. Свиташеву. Он вычеркнул всю критическую часть и предложил расширить объяснительную часть метода, подробно расписать, откуда и как получены эти результаты, как пользоваться ими. Потом добавил: «Специалисты сами найдут и оценят, что лучше». Спустя многие годы я понял, как он правильно мне подсказал.
Константин Константинович был очень чутким, внимательным, снисходительным. У меня остались особенно яркие вспоминания о его демократичности, открытости и доброжелательности ко всем окружающим. Когда я был его аспирантом, он уже был заместителем директора по науке. Однако, несмотря на свою чрезмерную занятость, он всегда находил время для встречи со своими учениками. У него в приёмной постоянно было многолюдно, так как почти все сотрудники института к нему ходили со своими проблемами. Если проблема несложная, он говорил к кому обратиться и подсказывал, как ее решать минимальными усилиями. В противном случае назначал определенное время для всестороннего обсуждения вопроса. Будучи директором, он в таком же стиле принимал всех сотрудников. Думаю, сейчас его многим не хватает.
стр. 3
|
