«ОКЕЮШКИ»
В широкое обращение слово «океюшки» ввел с эстрады Михаил Задорнов. Это словообразование обозначает стремление не очень образованных людей приобщиться к зарубежным символам. Вместе с тем, «океюшки» очень часто используются скорее по небрежности и моде, чем по необходимости.
Борис Чиков, профессор
Прежде всего это относится к кошмару «языкознания» на телевидении: «океюшки» ток-шоу заполонили эфир и масс-медиа; второсортная кинопродукция насаждает «океюшки» секса вместо любви, а мордобой — вместо диалога; радетели «импортного» в музыке привели к ситуации, когда Глинку или Чайковского можно услышать лишь в гала-концерте «Метрополитен-Опера», а «океюшек», исполняемых обнаженными частями зарубежных и отечественных тел — хоть отбавляй. Речи современных публичных деятелей и политиков пестрят терминами «презентация», «бизнес», «консенсус», «уикенд», «дизайн», «саммит», «маркетинг» и пр. Уже Президент России был вынужден с телеэкрана обратить внимание на необходимость защиты русского языка.
Бесспорно, иноязычные слова обогащают русскоязычную речь и научную терминологию. В науке, прежде всего, это относится к области новых знаний или ситуациям, когда соответствующих понятий нет в родном языке. Невозможно представить современный обиход без таких, даже сложных терминов как компьютер, транзистор, приоритет или камуфляж. Также трудно представить себе лекцию в современной университетской аудитории без иноязычных терминов.
Профессионально мне ближе науки о Земле, где «океюшки» цветут повсеместно. Слова «последовательность» (sequence), «сдвиг» (shear), «скольжение» (slip), «плита» (slab) и другие вполне понятные обозначения как бы приобретают авторитетное научное звучание в «аглицком» варианте (нередко с искажением произношения). Импорт второстепенных терминов: «минглинг», «слэб», «папер», «симаунт», «сиквенс», «дуплекс», «детачмент», «террейн» и т.п. поощряется. Постепенно мы скользим («слиппуем») в сторону от русскоязычной речи. И если к этому добавить темперамент «научной попсы», то скольжение приобретает стремительность.
А в это время в ведущих зарубежных изданиях пионерские статьи отклоняются под тем предлогом, что русскоязычные термины англоязычным читателям неизвестны. Действительно, эти термины там могут быть неизвестными, хотя профессиональное невежество аргументом не является. Но также справедливо, что новые термины и понятия имеют права гражданства в тех случаях, когда описывают оригинальные явления и теории. И принуждение приспособить уже известный «импортный» термин к новой теории оборачивается потерей авторского приоритета. Однако поборников пресловутого «рейтинга» это мало волнует: главное — публикация в зарубежном журнале.
И в советское время некоторые ведомственные инструкции включали параграф, который гласил, что к разработке не принимаются предложения, не имеющие мировых аналогов. Так деликатно намекали на второсортность всего, что может появиться оригинального в своем отечестве. А в завуалированной форме это означало, что новизну мысли следовало «пристроить» к какому-либо зарубежному «паровозу».
Грамотное изложение мысли (речевая культура) — это признак интеллигентности, отражение чувства красоты родного языка, как и чувства меры в его обогащении.
стр. 12
|
