Сибирское отделение Российской Академии Наук

"Я буду помнить его как одну из крупнейших фигур научного сообщества, я очень счастлив и горд, что был его другом" А.Бьерклунд, известный финский ученый-геохимик

Десятый год, как ушел из жизни Лев Владимирович ТАУСОН -- создатель и до 1988 года директор Института геохимии Сибирского отделения РАН. Оглядываясь в прошлое и пытаясь оценить настоящее, признаем, что наш институт и сейчас живет тем, что было заложено, взращено и задумано первым директором и вместе с ним -- живет "под знаком Льва".

Жизнь и характер Льва Владимировича (1917--1989 гг.) -- зеркало судьбы потомственной русской интеллигенции в советский период. Ровесник Октября -- сын репрессированных, коммунист, в 1943--1945 -- участник войны, закончил экстерном МГУ, в 1947--1955 -- участник урановой эпопеи ГЕОХИ, директор института (1957--1988), академик (1981), почетный директор института (1989). За этим перечнем, датами -- летопись жизни поколения, "сделавшего" нашу науку, прошедшего все тернии и не потерявшего себя. Трагичное десятилетие 1937--1947 гг. не только не сломило его, но, скорее, укрепило веру в будущее России и ее людей.

Его первая любовь в геохимии -- гранитоиды -- вечная проблема, символ континентальной земной коры, вместилище и генератор формирования громадного числа месторождений металлических и неметаллических полезных ископаемых. Л.В. начал с форм нахождения урана и свинца, экспериментально доказав, что предсказанные В.Вернадским слабосвязанные рассеянные формы химических элементов могут играть колоссальную роль в рудообразовании и геохимической истории элементов. Интерес к подобным формам резко усилился в настоящее время у геохимиков-поисковиков, и надо полагать, то же произойдет в геохимии окружающей среды.

С организацией Института геохимии в Иркутске (1957) исследования по геохимии гранитоидов и сопутствующего оруденения, геохимическим методам поисков, экспериментальной геохимии получили сильную интеллектуальную и аналитическую базу. В институт пришли выпускники московских, ленинградских, иркутских, львовских и других вузов. Вместе с группой приглашенных опытных специалистов они уже к концу 60-х годов "создали лицо" Института геохимии.

Надо сказать, Л.В. умел выбирать людей и редко в них ошибался, горько переживая разочарования. Давал шанс проявить себя молодым и, даже не разделяя их точку зрения, не "давил". В сущности, он не был ревнив к успехам других, действовал широко и не стремился к монополии своего направления: целый ряд сотрудников института прошли аспирантскую школу у Д.Коржинского, В.Жарикова, Н.Гинзбурга, А.Годовикова, В.Франк-Каменецкого и других видных специалистов. В первые годы и в пору зрелости института Таусон считал кадровый вопрос ключевым, умело привлекая в штат и ученых с именем, и выпускников вузов, и способных специалистов производства.

Лев Владимирович был коммунистом, не номенклатурным членом партии, а именно коммунистом, верившим в гуманные идеалы будущего и понимавшим суровую реальность настоящего. Своих сотрудников также рекомендовал в партию, но... без нажима. И если кто-то из молодых попадал "по глупости" под каток партийно-бюрократической машины, то делал все возможное, чтобы облегчить ее давление. Склок, а тем более институтских, не терпел и пресекал в зародыше. Л.В. был очень эмоциональным человеком и, надо признаться, не раз, вспылив, выгонял наиболее "настырных" или "проштрафившихся" из кабинета. Но быстро отходил и зла не держал. Привычный для нас моральный климат института со стороны воспринимался как необычно благоприятный.

Аналитики и аналитическая база стали гордостью института в пору его зрелости. Это была одна из "слабостей" директора. По-настоящему ее оцениваешь лишь сейчас, в пору обнищания нашей науки и разрушения ее приборной базы. И тем не менее, благодаря старому, в основном, кадровому "заделу", мы все еще "на плаву".

"Геохимия редких элементов в гранитоидах", "Геохимия и потенциальная рудоносность гранитоидов", "Магматизм и рудообразование", "Геохимия мезозойских латитов Забайкалья", "Геохимические поля рудно-магматических систем", "Современные проблемы геохимии техногенеза" -- вот основной, но далеко не полный круг сложившихся проблем института в названиях публикаций Л.В. Сформулированные им критерии положены в основу оценки потенциальной рудоносности и рудной продуктивности гранитоидных интрузий. Свою же геохимическую типизацию гранитоидов Л.В. рассматривал как шаг к геохимическому упорядочению всего царства горных пород. Названные проблемы и по сей день находятся в числе актуальных направлений геохимии, активно обогащая смежные дисциплины. Характерный пример -- тектоника литосферных плит. В конце 60-х -- начале 70-х годов, когда большинство советских геологов крайне скептически относилось к этой бурно прогрессировавшей "западной" гипотезе, Л.В. не только не "прикрыл" попытки работ в этом направлении, но и дал зеленую улицу довольно спорной по тем временам работе М.Кузьмина. Сейчас химическая геодинамика -- одно из основных направлений плана НИР института.

В этом, как и во всей работе Л.В., прослеживается постоянный поиск оптимального баланса новых идей, традиционной геохимии, эксперимента, теоретического моделирования и прикладных работ. Многие его начинания воспринимались в институте с изрядной долей скепсиса. Назову хотя бы организацию лаборатории синтеза монокристаллов для дозиметрии ионизирующего излучения (теперь отдел), работы по геохимии техногенеза и биотехнологии, поддержку идеи международного геохимического картирования и глобального мониторинга, выросшую сейчас в самостоятельное научное направление. Да, не все получалось, но в главном научная интуиция и чувство нового не изменяли ему до последних дней жизни.

Понимая, что геохимия суть фундаментальная основа знаний о Земле и биосфере, и заботясь о росте кадров, Л.В. с первых лет своего появления в Иркутске начал читать лекции сначала в университете и в своем институте, а затем и в политехническом институте. Среди его первых слушателей были многие из сегодняшних ведущих сотрудников института. Хорошей модой было приглашать для чтения лекций ведущих специалистов из центральных научных учреждений и вузов. Однако он хотел большего. Последовала организация совместной кафедры и учебно-научного комплекса в "политехе", регулярные курсы повышения квалификации геохимиков-производственников, которые с удовольствием посещали и некоторые научные сотрудники. Наконец, в институте под председательством Льва Владимировича в 1977 году создается специализированный совет по защите докторских и кандидатских диссертаций, успешно работающий до сих пор. Результат -- один из самых высоких уровней "остепененности" сотрудников института в ИрНЦ. Существенный вклад сделан учеными в работу целого ряда других специализированных советов, а также в деятельность журналов "Геохимия" и "Геология и геофизика", членом редколлегии которых он был долгое время.

Лев Владимирович никогда не отделял фундаментальную науку от ее практического применения и любил повторять, что одна из прелестей геологии состоит в том, что любая работа в ней содержит элемент научного исследования. Соединению академических знаний и практической геохимии посвящена была, в сущности, и его работа в различных научных российских и международных организациях и программах. Вспомним организацию лаборатории теоретических основ геохимических методов поисков, отдела прикладной геохимии (1966 г.) и опытной геохимической партии совместно с трестом "Забайкалцветметразведка" (1974 г.), программы "Сибирь", "Редкие металлы Сибири" и "Рудное золото Сибири", связанные с бамовской эпопеей.

С его именем связана и одна из наиболее ярких страниц деятельности Межведомственного Совета по научным основам геохимических методов поисков месторождений (СГПМ). Соорганизатором и председателем самой крупной и активной (Сибирской) секции он стал в 1968 г. Тогдашней активности сибирских геохимиков остается только позавидовать. Регулярные симпозиумы и сессии проводились в различных городах Сибири. Их результатом стала серия сводок по современному состоянию теории и практики геохимических поисков в СССР и усиление роли геохимических методов в геолого-поисковых и разведочных работах.

В эти же годы ко Льву Владимировичу (и институту) приходит международное признание -- с 1967 года он становится председателем Рабочей группы поисковой геохимии Международной ассоциации геохимии и космохимии (МАГиК). Именно ему принадлежала идея организации регулярных международных симпозиумов по геохимическим методам поисков (Острава-79, Иркутск-81, Хельсинки-83, Орлеан-87, Прага-90, Иркутск-94). Завязываются деловые и дружеские отношения с геохимиками Чехословакии, Скандинавии, Монголии, Вьетнама, Франции, Англии и Китая, поводятся школы-семинары в Монголии и Вьетнаме, организуется проект "Международное геохимическое картирование".

Лев Владимирович активно участвовал в организации совместной Советско-Монгольской комплексной геологической экспедиции АН СССР и АН МНР (1967). При основании официального органа МАГиК международного журнала "Applied Geochemistry" (1988) он избирается членом его издательского комитета ("тройки"). Отдавая много сил нашему вхождению в международное сообщество, он прекрасно сознавал, что наука о Земле едина, но ревниво оберегал российские научные приоритеты.

Уже в 1983 г. Л.В. понимал, что наука о Земле находится на пороге качественного скачка. Одним из первых он почувствовал необходимость экологической "конверсии" геологических наук. Последующие изменения в ведущих геологических службах мира и политике геохимических ассоциаций -- МАГиК и АГП полностью подтвердили это.

Пытаясь преодолеть кризисные тенденции и сохранить лидирующие позиции российской поисковой геохимии, ученый предпринял невероятные усилия, чтобы объединить Мингео, Академию и Национальный комитет советских геологов для разработки единой стратегии и тактики развития фундаментальной и прикладной геохимии. Л.В. искренне верил в успех. Вот-вот состоится... Не состоялось. В результате... инфаркт.

Он всегда болел за Державу, как бы она к нему лично ни относилась. Далеко не случайно, в ущерб многим нереализованным научным планам в последние годы жизни, Л.В. чувствовал себя обязанным сделать все, что в его силах для социальной защиты науки, развития экономики России и региона, прекращения разграбления Сибири.

Эту краткую заметку -- скромную дань памяти Л.Таусона, я хотел бы закончить словами нашего первого очерка о нем (М.Кузьмин, П.Коваль, З.Петрова, В.Макрыгина, 1994 г.).

"В памяти общавшихся с ним людей Лев Владимирович останется крупной личностью, способной на поступки, интеллигентом с непростым характером и сложной судьбой. Человеком, к которому можно было прийти в трудный момент и получить помощь и дельный совет. Здесь мало одних только способностей, нужна культурная традиция и раннее осознание своего предназначения.

Его жизнь целиком пришлась на тяжкий период нашей истории от одного трагического переворота до другого, нынешнего. И Лев Владимирович был одним из немногих, сумевших сохранить традицию русской интеллигенции в это непростое время.

Он многое успел в науке, но многое -- только наметил, так и не реализовав полностью свои идеи и планы, свой человеческий потенциал.

Лев Владимирович оставил нам то, что свело нас всех вместе: институт и все, что связано с ним. В нашей памяти он всегда будет одним из тех, благодаря кому бродит жизнь и бьется ее полнокровный пульс. Лучшее, что мы можем сделать в его память -- не дать заглохнуть делу, которое он нам оставил".

П.Коваль, доктор геолого-
минералогических наук.

Опубликовано в газете "Наука в Сибири", N 9, 1999г.

www@www-sbras.nsc.ru