ИНТЕГРАЦИЯ -- САМАЯ ИНТЕРЕСНАЯ
ФОРМА СОТРУДНИЧЕСТВА

Интервью с доктором технических наук, директором Института химии и химической технологии Красноярского научного центра СО РАН Геннадием ПАШКОВЫМ

-- Геннадий Леонидович, в науке сегодня идет очень сильный процесс междисциплинарного сотрудничества, которое в большой степени осуществляется благодаря такой форме, как интеграционные проекты. Уже накоплен какой-то опыт... Как вы, будучи директором института, оцениваете значимость, принципиальную важность работы по интеграционным проектам? Какие выводы делаете? Хотелось бы понять это по каким-то конкретным примерам.

-- Когда мы говорим об интеграции, мы имеем ввиду прежде всего сам факт развития исследований мультидисциплинарного характера. Эту идею в свое время очень стремился реализовать Валентин Афанасьевич Коптюг. Надо сказать -- удивительно плодотворная идея. И кстати, она очень хорошо прозвучала в докладе академика Н.Добрецова на Общем собрании -- на первом месте интеграция, на втором молодежь, на третьем -- практика. И знаете, действительно оказалось, что самая интересная форма и сотрудничества, каких-то стимулов на сегодня -- это интеграция. Внутри нашего института эта идея начинала реализовываться в лабораториях.

При планировании фундаментальных исследований мы стали обращать внимание сначала именно на интеграцию лабораторий -- чтобы к работе по той или иной теме привлекалось сразу несколько лабораторий. Это фактически первая ячейка интеграции.

-- На что вы при этом рассчитывали?

-- На сочетание различных подходов. Чтобы участвовали и ученые-химики, и, скажем, технологи... Чтобы интеграция была направлена на совпадение интересов различных научных дисциплин внутри института. Это начало. Следующая ячейка -- то, что в Сибирском отделении стала складываться программа интеграционных проектов. Здесь мы стали участвовать в работах совместно с другими институтами. Например, есть программа "Золото Сибири". Тут и геохимия, и геология, и геофизика, и технологические выходы. Наш институт -- один из координаторов. Здесь заключается комплексная и очень важная для Сибири проблема. Химия -- содержание пород, геология -- строение недр и так далее. Самое сложное -- выход к технологиям.

И вот тут надо комбинировать. Связана работа, например, с переработкой нефти и газа. Попутно можно извлекать, например, гелий из нефтегазовых пластов. То есть, не просто природный горючий газ получать, но и попутно -- редкий газ, гелий. Ценно также то, что интеграционные проекты дают нам возможность консолидировать усилия и в других направлениях. Мы можем привлекать молодежь из вузов и практических специалистов, промышленность.

Что оказывается особенно хорошей и важной особенностью -- это возможность сотрудничества с крупными предприятиями. По редким металлам -- с крупнейшим в крае горно-химическим комбинатом. Недавно обсуждали вопросы работы с Норильским горно-металлургическим комбинатом. Принципиально новые проблемы и задачи уже обсуждаем. С ГРЭС-2 -- тоже стали работать, и так далее. Очень удачно работаем по интеграции с геологами.

Раньше брали все из недр и говорили, что мы самые богатые. Но на деле-то не все так хорошо. Это миф. Все, что в залежах, взять не так просто. Вместе с геологами мы сегодня отрабатываем технико-экономические данные о кондициях этих руд. То есть, исследуем проблемы определения концентрации для более эффективного использования недр. Некий пользователь, допустим, берет золоторудный участок, и тут выясняется, что там такое содержание свинца, что добыча золота нерентабельна. Но есть в то же время блоки богатые, которые выгодно перерабатывать. Поэтому, естественно, нужны высокие техологии по извлечению качественного металла. Тот же алюминий возьмите. Страна производит около 50 процентов мирового алюминия, а на душу населения приходится в 1,5 десятка ниже, чем в США... Металл уходит на запад, а оттуда трубы везем, прокат, литье... Для магистральных трубопроводов, которые сейчас будут укладываться, трубы везем из Германии, Швеции и так далее. Газпром считает, что проще газ туда качать, а за это трубы получать. Так вот и расплачиваемся за свой же ресурс... Здесь тоже нужна интеграция -- только на уровне промышленности. Думается, она должна потом пойти и здесь.

Нужно соединить три вместе -- богатые недра, мощный научный потенциал и промышленную базу. Если интегрировать все это на уровне государства -- то у нас будет мощная страна. Интеграция пошла от науки, но это надо делать государственной политикой.

-- Геннадий Леонидович, если бы у вас были деньги, куда мог бы развиваться ваш институт? В чем его перспективы?

-- Сегодня мы занимаемся технологиями извлечения нужных нам элементов из природных ресурсов. Следующий этап -- более высокая производственная готовность -- получение изделий из материалов на базе наших металлов. Нам нужно новое оборудование. Что-то мы и сами могли бы сделать, но некоторое оборудование надо закупать. Например, специальный стенд для тестирования катализаторов. На его основе мы могли бы создавать свое "ноу-хау".

-- Что в таком случае будет вашим результатом: технологии, новые подходы?

-- Оборудование, современное аналитическое, а также -- тестирование оборудования. Далее -- переход к нано-технологиям.

-- Фактически вы бы уже создавали такое оборудование?

-- Да мы уже этим занимаемся. Вот, например, туннельный микроскоп создали. Экстрационный хроматограф сейчас сами создаем... Но ведь дело не только в том, что мы можем делать. Основная-то задача -- загрузить нашу красноярскую промышленность, обеспечить ее устойчивое развитие. Например, получение кремния на горнохимическом комбинате -- это правительственная программа. Далее -- получение редкоземельных металлов, например, ниобия. Получение различных сплавов на базе алюминия... Есть концептуальная идея перехода к переработке отходов, в частности, золошлаков. И это мы начали. Из отвалов извлекаются редкоземельные металлы, а шлак становится сырьем для строителей. Получается полная утилизация или комплексное использование сырья. Мы подошли к тому этапу, когда уже работаем вместе с краем и не можем уже отделять свои задачи от общих краевых.

-- То есть, интеграция, начавшаяся в институте, получила развитие в виде выхода на интересы региональной промышленности?

-- Совершенно верно. И шли мы к этому, начав с интеграции на уровне лабораторий. Надо сказать, и международные контакты к тому же ведут.

-- Значит, интеграционные проекты позволяют объединить фундаментальную науку с прикладной и осуществить еще и реализацию идей?

-- Да, тут получается важный итоговый результат -- от фундаментальных исследований к конкретным результатам через промышленность...

Я вот выступал в дни Общего собрания на заседании по программе "Сибирь" и говорил о том, что в свое время было как-то забыто то, что в промышленности в первую очередь нужно думать о прибыли. Во всех странах предприятия работают для того, чтобы получать прибыль от потребления. А у нас сегодня прячут прибыль, и страна попадает в долговую яму на международном уровне. Активизация промышленности идет через кредиты банков, которые потом из чего-то же надо возвращать. А где прибыль? Так вот -- интеграция и связь науки с промышленностью дает возможность в конечном итоге получать прибыль.

Самое интересное, что к вопросам интеграции мы начинаем привлекать и вузовскую науку. По нашему институту можно дать справку, что среди заведующих кафедрами в вузах -- пять человек из наших лабораторий. Еще пять человек не постоянно у нас работающих -- тоже на вузовских кафедрах.

Кстати, в программах по интеграции предусмотрено, что нужно привлекать не только академические институты и промышленность, но и вузы. Это важный момент. Омоложение, как процесс, который наметился через вузы, аспирантуру, -- тоже связан с интеграцией. Это дает возможность привлечь студентов, профессоров вузов к работе над той частью, которую мы называем практикой. Это колоссальная вещь -- интеграция. Появилось новое, возможное только благодаря ей.

-- Геннадий Леонидович, вы говорите об омоложении в академических институтах -- почему все же в науку приходит молодежь? И денег тут мало, и квартиры "не светят", и перспективы развития -- тоже не сразу. Расти придется долго... Раньше было просто много энтузастов, идеалистов, да и перспективы выглядели очень неплохо...

-- Энтузиасты -- это те, кто стремится к познанию нового, и те, кто стремится создать новое. Такое вот сочетание. Но люди, у которых есть жажда деятельности, существуют среди молодежи и сегодня. Самое тяжелое, конечно -- это жилищный вопрос. Вот идут они в аспирантуру, на низкий заработок -- значит, есть такое желание. Но жилье... Страшно, когда талантливый молодой ученый уходит в банк или на завод, теряет набранное в науке. Сейчас вот одна перспективная исследовательница уходит в риэлтерскую фирму. Можно понять -- семья, дети.

Сибирское отделение начало работать в этом направлении, что-то строить, но всего этого маловато. Нужно найти законодательное решение. Депутатам -- что ни новый набор, до пятисот человек -- квартиры сразу находятся. Продать бы в Москве эти дорогие квартиры, а на эти деньги...

Ведь, все, что нужно для самих исследований, мы все-таки как-то и по грантам, и по какому-то обмену или договоренности можем найти -- реактивы, приборы... Но молодежи надо начинать где-то жить. Вот сейчас в Новосибирском научном центре начали премировать квартирами победителей интеграционных проектов -- очень эффективное решение.

А молодежь, я считаю, изменилась к лучшему. Помнится, про нас в свое время говорили, что мы хуже старшего поколения, но ведь все выправились, стали людьми. И здесь придет время... Сейчас осуществляется переход на новые системы управления -- молодежь все это нормально понимает. Нет, нынешнее молодое поколение стремится работать. Эти ребята знают, что если сделают что-то новое, то получат хороший результат для обеспечения своей жизни. На последнем конкурсе молодых ученых в Красноярске наши химики оказались в первых рядах, заняли все три места. А две девушки из них --аспирантки первого года обучения. Вот такая молодежь. В ее будущее я верю, и, конечно, очень надеюсь, что мы сможем вырастить, а не упустить это новое поколение в науке.

Интервью взяла Ольга Ушакова,
"НВС".