НЕОЖИДАННЫЕ КИМБЕРЛИТЫ
В РАЙОНЕ ОЗЕРА СНЭП-ЛЕЙК

В последнее время, когда речь заходит о состоянии науки, чаще всего используются пугающие определения: развал, упадок, кризис... Тем важнее и обнадеживающе представляются новости иной полярности, свидетельствующие о том, что даже в нынешних тяжелейших условиях наука, ввергнутая в пучину реформ России, живет и выдает такие результаты, которые даже в гораздо более благополучных странах относят -- к выдающимся.

Одна из таких новостей прозвучала 17 апреля сего года в докладе заведующего лабораторией процессов формирования алмазных месторождений Института минералогии и петрографии СО РАН -- доктора геолого-минералогических наук Н.Похиленко на заседании Объединенного совета по наукам о Земле СО РАН. В этом докладе впервые была представлена информация о параметрах и геологических характеристиках уникального алмазного месторождения нового типа, открытого на севере Канады, возглавляемой им группой сибирских и канадских геологов. Причем, по признанию самих канадцев, сибирский геолог сыграл решающую роль как в открытии этого месторождения, так и нового поля алмазоносных кимберлитов в целом в пределах арктической зоны Канады.

Ситуация выглядит экстраординарной -- российский геолог, представляющий Сибирское отделение РАН, на территории Канады совершает нечто, выходящее за рамки обычных событий -- сначала прогнозирует и сам же находит новое поле алмазоносных кимберлитов, а затем выводит руководимую им интернациональную группу геологов на необычный геологический объект, оказавшийся крупным алмазным месторождением нового типа, уникальным по своим характеристикам. По нашим данным, резонанс от этого события в Канаде огромен. Канадцы называют его "открытием мирового класса", а компания, организовавшая поиски, вызвала революцию на ванкуверской бирже и более года возглавляла список компаний-"бестселлеров", что само по себе беспрецедентно для молодой поисковой компании.

Первый этап изучения обнаруженного объекта дал очень интересные и во многом неожиданные результаты. Явная неординарность ситуации послужила причиной обращения нашего корреспондента Галины Шпак к виновнику этих событий Н.Похиленко за информацией из первых рук.

Читайте рассказ геолога-алмазника Николая Похиленко.

-- Начало моих канадских приключений уходит в 1994 год, когда за три-четыре месяца слепилась серия связанных между собой штатных и нештатных ситуаций, и в результате я оказался в канадской тундре. Весной того года по электронной почте я получил письмо от совершенно неизвестного мне человека по имени Джон МакДональд, который писал, что он -- вице-президент канадской компании, ведущей поиски алмазов на севере страны, что я им нужен в качестве консультирующего геолога, а обо мне они узнали от нашего общего хорошего знакомого профессора Генри Мейера, американского алмазника с мировым именем (к сожалению, ныне покойного), он и порекомендовал тогда руководству компании привлечь меня для решения возникших проблем. Я пошел с этим письмом к своему шефу -- академику Н.Соболеву, и он, подумав, сказал, что мне все же лучше поехать в Якутию -- в сезон 1995 года -- в мой 25-й, юбилейный сезон в Якутии -- мы установили алмазоносность верховьев рек Тюнг и Хання, и важно было развить успех в том регионе, а в Канаду для консультаций на две-три недели он и сам сможет съездить. На том и порешили и, надо сказать, я вполне был доволен таким развитием событий, поскольку самые интересные результаты на Тюнге мы получили под занавес сезона, и душа горела всю зиму оставленными там загадками. Однако тут вкралось одно неприятное событие, которое во многом определило дальнейшее развитие ситуации -- если бы не оно -- вряд ли я попал бы в Канаду, и, набираюсь наглости так заявлять, -- вряд ли было бы найдено месторождение Снэп Лейк, по крайней мере, в 90-х годах.

В начале июня я повредил ногу со старым переломом, о котором, собственно, и не подозревал. Меня подлечил один знакомый -- талантливейший хирург-травматолог Женя Базаров, о котором я буду помнить до конца дней своих (он трагически погиб в свои 33, в самом начале своей, так много обещавшей людям, профессиональной карьеры). После Жениных золотых рук я спрыгнул с костылей (а отоспался как!!!) и начал ходить, правда, с клюкой и сильно прихрамывая, но в Якутию все же со своими ребятами полетел и там с этой клюкой попал на глаза вице-президенту алмазной компании "АЛРОСА" В.Зуеву, с которым у нас были хорошие отношения еще с начала 70-х -- я был тогда молодым специалистом, а он -- старшим геологом Айхальского рудника. В.Зуев в весьма крепких выражениях объяснил свою позицию по оценке уровня моего интеллекта в связи с решением ехать в тайгу в таком состоянии и категорически запретил летчикам брать меня в вертолет -- на Тюнг из Мирного мы летали на вертолетах компании. В итоге, проводив своих ребят, я вернулся в Новосибирск из Мирного в средине июля хромой и злой на все и на всех. Н.Соболев, встретивши меня в институте, сказал, -- если я хочу, то могу ехать в Канаду. Пришлось подлечиться. К началу августа моя нога практически не болела, и я гордо вышагивал уже без клюки. За пару недель -- с средины июля до начала августа -- я получил три письма из Канады с просьбой приехать к ним. Из последнего письма я понял, что дела у земляков-северян совсем неважнецкие. С 1992 года компания вела поисковые работы на алмазы в пределах провинции Северо-Западные Территории без каких-либо положительных результатов и к средине лета положение Winspear Resources Ltd. было близко к ситуациям с десятками других поисковых компаний, обанкротившихся в 1994--95 годах. Принял решение лететь, хотя понимал, что за оставшихся от сезона 5--6 недель надеяться что-то путевое сделать -- чистейшая авантюра.

Над офисом нашего лагеря гордо реет красный стяг.

В Ванкувер попал 10 августа, познакомился с руководством компании и людьми, с которыми мне предстояло работать, и понял, что их опыт в поисках алмазов близок к нулю. Геологическая информация о территориях, на которых нам предстояло работать, качественно отличалась от той, которую мы обычно используем в Якутии. Это была просто совсем другая информация, и первые дни я был в абсолютной прострации, пытаясь сообразить, как же ее можно приспособить для новых целей. Уже 13 августа мы были на севере в канадской тундре, примерно двумястами километров севернее Большого Невольничьего Озера. И тут меня ждал очередной "сюрприз" -- резко отличные от сибирских геолого-поисковые условия -- выходящие на поверхность архейские кристаллические породы, перекрытые ледниковыми отложениями, полное отсутствие речных систем и к тому же -- очень сложные материалы геофизических съемок. Приуныл, но не надолго, пришлось врубиться на полную катушку, сконцентрировать все, что могло оказаться полезным здесь из своего опыта работы в Якутии, Архангельской области, Сирии, и с разных концов проанализировать местную ситуацию; и уже дня через три понял, что возникает чувство адаптации. Опущу подробности, но важно, что я взялся "прокидывать" данные по "бросовым" участкам компании, где работы уже не велись. И здесь по ряду признаков, причем таких признаков, которые мы раньше-то и не использовали вообще, мое внимание привлек крупный (около 2500 кв. км) участок, расположенный километрами ста двадцатью южнее "перспективных" территорий. Руководство компании скептически отнеслось к идее организации поисков там, сообщив, что в 1992--93 годах они уже были проведены и с отрицательными результатами. В итоге было принято решение поработать на этом участке 3 дня (это на 2500 кв.км!!!). У меня был вертолет, два помощника, которые раньше алмазы видели только в ювелирных магазинах, а кимберлиты -- вообще никогда, и роскошный повар-француз Артур де Лисле, который объездил весь шарик и во времена своей молодости был шеф-поваром офицерского ресторана базы ВВС США в Южной Корее. До начала этих отпущенных нам трех дней мы должны были отработать четыре дня на другой площади, там были свои вопросы, и я использовал вечернее и часть ночного времени для плотной работы с геофизическими материалами и материалами аэрокосмического зондирования по заинтересовавшему меня участку. В итоге из 2500 кв.км выделил три наиболее перспективных, на мой взгляд, узелка общей площадью не более 50 кв.км, на которых и начал работать, и уже в конце второго из отпущенных трех дней (31 августа) зацепил первую для этого региона кимберлитовую трубку. Вначале канадцы были в прострации и просто не поверили в это, решив что русский чего-то блажит, затем, когда я им показал точку для первой скважины, которая через четыре метра ледниковых отложений вошла в кимберлит, возликовали и перенесли практически все работы на данный участок. В тот сезон я работал в Канаде до конца сентября и успел поймать ореол еще одной трубки, которая была расположена полностью под озером -- ее разбурили уже зимой, месяцев через пять после моего отъезда, когда лед на озере стал достаточно прочным для монтажа буровой установки. И уже тогда стало ясно, что в Северо-Западных Территориях обнаружено новое поле алмазоносных кимберлитов, однако самое интересное было впереди.

Гидросамолеты -- основной вид транспорта поисковиков.

В сезон 1996 года на участке, выбранном опять же по структурным признакам и расположенным километрах в тридцати к западу от наших первых трубок, мы поставили детальные работы, абстрагировавшись от опять же отрицательных результатов более ранних работ. В результате был зафиксирован очень слабый и короткий, но необычайно широкий ореол, абсолютно нехарактерный по всем параметрам для нормальных кимберлитовых трубок. В его пределах мы сначала установили в пробах ледниковых отложений единичные зерна кимберлитовых минералов -- пиропов и хромитов, а затем и алмазов, причем это были первые для Канады находки алмазов в тиллах вообще. Местные геологические авторитеты интерпретировали эти результаты как моренное поле более древнего ледника с определенным количеством кимберлитового материала из расположенных восточнее открытых нами ранее трубок, размазанное позже последним ледником. Я такое объяснение по ряду причин не принял и решил продолжить здесь работы, поскольку почувствовал, что зацеплено что-то нестандартное. Далее был сезон работы в очень сложных геологических, финансовых и психологических условиях, на грани банкротства компании. Обнаруженные ранее трубки хоть и были алмазоносными, но уровень их алмазоносности был далек от промышленного, а новые результаты не несли признаков присутствия в пределах нашего участка нормальных высокоалмазоносных трубок. Мои утверждения, что на этой территории мы столкнулись с чем-то необычным и очень интересным, не вызвали особого интереса инвесторов, чувства которых к нашей компании, подогретые первыми открытиями, очень быстро остывали.

Ситуация была очень сложной, нервной -- приходилось определять стратегию поисков. Руководство компании, после открытия двух первых трубок, доверяло мне, и тогда я был под тяжелым гнетом ответственности за доверившихся мне людей. Фонды компании были на исходе, инвесторы ушли или почти ушли, президент компании перенес сильный психологический срыв, серьезно заболел, попал в клинику и на несколько месяцев выбыл из игры. И в это время в районе озера Снэп Лейк мы нашли первую кимберлитовую дайку, оказавшуюся, как стало ясно много позже, очень крупным алмазным месторождением нового типа, не имеющим аналогов в мировой практике, а тогда у нас были только первые образцы каких-то весьма странных кимберлитов, но с очень хорошими алмазами, и этот результат тогда практически спас компанию.

Алмаз в канадском кимберлите.

Потом мы выяснили, что нашли сложную и необычную систему полого падающих даек, выполненных высокоалмазоносным кимберлитом с очень необычными петрологическими, геохимическими и минералогическими характеристиками и необычайно древним для Канады возрастом внедрения -- 540 млн лет (возраст кимберлитов района Лак де Гра -- 85--55 млн лет). Запасы месторождения впечатляют: только одна да и то не до конца разведанная Северо-Западная дайка дает около 30 млн тонн высококлассной руды с содержанием -- два карата на тонну при цене алмазов в 118 долларов США за карат. Это означает, что только в разведанной части этой дайки содержатся алмазы общей стоимостью около 7 млрд долларов, и что разведанные запасы оказались больше и по тоннажу, и по общей стоимости параметров бывшего второго по запасам и цене в Канаде месторождения Дайевик, переместившегося теперь на третье место, а это месторождение состоит аж из четырех нормальных кимберлитовых трубок!

Сразу же после открытия месторождения в районе озера Снэп Лейк мы приступили к его комплексному изучению, поскольку была очевидной его необычность по очень многим характеристикам, и к настоящему времени получены очень интересные результаты фундаментального характера. Во-первых, оказалось, что мантийный источник кимберлитовых магм изученного дайкового комплекса существенно отличается от таковых для обычных алмазоносных кимберлитов Сибири и Южной Африки по ряду геохимических и изотопных характеристик. Во-вторых, литосфера под районом Снэп Лейк на время внедрения кимберлитов имела существенно большую мощность и иное строение в сравнении с таковыми для Сибирской платформы и Южной Африки на время внедрения их алмазоносных кимберлитов. И, наконец, самое важное и интересное обстоятельство: подобные кимберлиты практически невозможно найти с использованием стандартного комплекса прогнозно-поисковых методов. Содержание индикаторных минералов в них в сто раз (!!!) меньше таковых для обычных кимберлитов, и подобный тип кимберлитов практически не фиксируется используемым при поисках набором геофизических методов. В этой связи встает очень важный вопрос о реальной роли таких кимберлитов в магматизме древних платформ и их реальной научной и экономической значимости: вполне возможно, что они пропускались при ведении поисковых работ на алмазы ранее в массовом порядке, и хорошей иллюстрацией этого предположения является ситуация с открытием трубок Накынского поля в Якутии. Район для поисков был выбран грамотно, но все три трубки поля были открыты практически благодаря счастливым случайностям, сопряженным с массированным бурением: никаких серьезных положительных признаков присутствия этих трубок не было установлено вплоть до их открытия. И самое интересное здесь то, что кимберлиты, которые слагают эти трубки, являются единственные выявленные в Сибири к настоящему времени аналоги кимберлитов даечного комплекса Снэп Лейк практически по всем характеристикам. В них очень высокое содержание алмазов хорошего качества, очень низкое содержание индикаторных минералов (на два порядка меньше обычных). Петрологические, геохимические и изотопные характеристики этих кимберлитов также почти идентичны, и в обоих случаях такие кимберлиты практически невозможно обнаружить с использованием стандартного комплекса методов.

И вот здесь встает вопрос: а сколько же таких кимберлитов на самом деле и являются ли они аномальными вообще, ведь вполне может быть наоборот -- что они самые нормальные, их достаточно много, только мы их раньше не видели, не знали о них и, как следствие, не умели находить?

Интересная проблемка, не правда ли? Ну и напоследок еще раз хочу подчеркнуть важность проблемы рационального комплексирования фундаментальных и прикладных исследований в геологии, да и не только в геологии. Сейчас и особенно в ситуации, возникшей в нашей стране, для науки жизненно важно заниматься не только проблемами "высокой" науки, проблемами, каждая из которых, несмотря на несомненную важность для науки, интересует десятки, или, от силы, сотни специалистов во всем мире, но и не чураться научных проблем практического звучания, развитие которых приносит пользу миллионам людей. Тем более, что иногда (и довольно часто!) работы по прикладным задачам дают такую пищу для исследований в "высокой" области! А все это вместе с социальным резонансом от результатов практического плана послужит надежным обоснованием перед обществом правомерности и необходимости существования достаточно крупных научных организаций, к каким, к примеру, относится наш объединенный геологический институт.

* * *

Канада. Из отчета компании Winspear Res.Ltd. за 1998 год, опубликованного в марте 1999 года: "Доктор Похиленко был участником летних поисковых программ Winspear в последние четыре года и сыграл решающую роль в открытии кимберлитовых трубок CL-25, CL-174 и системы даек Snap Lake".

Из последних сообщений: в районе поля алмазоносных кимберлитов на севере Канады 15 апреля 2000 года открылся аэропорт, обживается первый вахтовый поселок.

За алмазами дело не станет.