ЧАЙ ИЗ ОГУРЦОВ, РЫБА ИЗ БОЛОТ
И ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
В.Седых
доктор биологических наук, Институт леса СО РАН
Как-то после общего собрания СО РАН в очень тесном и очень звукопроницаемом номере гостиницы "Золотая долина" в Академгородке я сидел с одним моим закадычным другом, членом-корреспондентом академии наук. Мы разговаривали, из соседних номеров доносился такой-же академический треп по поводу прошедшего собрания. Был третий час ночи, ну что ж, пора пить чай...
И тут начались приключения
Как всегда, кипятильники с собой (все-таки наши жены знают, почем фунт изюма), а вода в кране. И тут-то начались приключения. Оказалось, в кране нет воды. И на этаже нет, и во всей гостинице. Такая досада, так хотелось чаю! Но это возникшее недоразумение совершенно не тронуло моего друга. "Да нет проблем! — воскликнул он. — Не бери в голову. Сейчас выжмем огурцы и будет вода". "Как вода?" — изумленно сказал я.
Мой друг посмотрел на меня снисходительно, как профессор на студента, и нравоучительно пояснил: "Это же емкость с водой, вот и все!" Я начал мямлить, что в огурце семечки, клетчатка, минералы и многое другое, чего мы еще, возможно, не знаем. "Это ты так считаешь и, возможно, считают многие другие, а вот Водное законодательство Российской Федерации так не считает. Чем, скажи мне, пожалуйста, отличается твой огурец от болот? А? — стал он напирать на меня. — Да ничем! В болотах тоже более 90 процентов воды, какой-то там еще торф и пр. И вот поэтому составители Водного законодательства отнесли болота к воде". Это я услышал впервые. "Быть того не может!".
Он достал "Водный кодекс" и сунул мне под нос. Действительно, в статье 11, названной "Поверхностные воды", после всяких пояснений написано: "К поверхностным водам относятся озера, водохранилища, болота и пруды". Это было нечто, из ряда вон выходящее, даже более чем выдающееся открытие. Как! Даже нам, матерым таежникам, не приходило в голову относить болота к озерам или поверхностным водам, хотя местами приходилось чуть ли не переплывать их. В болотах торф, масса различных болотных растений, позвоночных и беспозвоночных животных, не встречающихся ни в озерах, ни в водохранилищах, ни в прудах.
"Конечно, это могло бы быть настоящим открытием, но все-таки я думаю, что это банальная ошибка какого-либо технического редактора", — начал я пояснять ему причины возникновения подобных казусов.
Земля или вода?
"Для избежания этого "казуса" достаточно было бы составителям закона не полениться и заглянуть в энциклопедию, где черным по белому написано, что болото — это избыточно увлажненный участок земли, на котором происходит накопление неразложившегося органического вещества, превращающегося в дальнейшем в торф. Или обратиться к классикам. Все классики болотоведения от В.Сукачева до выдающегося исследователя болот Сибири Ф.Глебова утверждают, что болота представляют собой участки земной поверхности, характеризующиеся избыточной увлажненностью, влаголюбивой растительностью и торфообразованием. Никто из них не написал, что это участок земли, заполненный водой, с бултыхающейся в ней рыбой. А о том, что торф бывает только в болотах и что он образуется действительно из болотных растений, а не из рыбы, просил не сомневаться будущих исследователей болот еще сам Михаил Васильевич Ломоносов в 1763 году".
И все-таки моя эрудиция не проняла его, и он продолжал напирать: "Да ты смотри, это же водный кодекс, закон, который принимают после нескольких чтений самыми различными специалистами-профессионалами. Смотри, в водном кодексе написано, как вести себя при пользовании водой, и то бишь при пользовании болотами тоже, и как охранять их! Ты же держишь подлинный экземпляр, выпущенный в Москве в 1995 году".
"Ну ладно! Какой-то чиновник с подачи какого-то соискателя-гидролога отнес болота к воде, но для чего? Зачем?"
Нет водного кадастра, и болотного тоже
"А вот зачем!" — член-корр. достал журнал "Нефтяное хозяйство" 12 за 2000 год и показал статью Н.Андреевой (НижневартовскНИПИнефть) и Л.Даниленко (ОАО "Сургутнефтегаз"), напечатанную под названием "О необходимости фундаментальных исследований в целях рационального природопользования". Я быстро прочитал статью и узнал, что, несмотря на существование Водного кодекса, хотя и при отсутствии водного кадастра, введена плата за пользование водными объектами, что согласно Водного кодекса следует взимать плату также и за пользование болотами.
В настоящее время в Западной Сибири, как следует из статьи специалистов, тысячи километров трубопроводов различного назначения проложены через болота, и за них, согласно водного кодекса, надо платить. У меня сперло дыхание от той фантастической цифры, которая может поступить в бюджет, и оттуда перепасть нам. Это просто гениально! Болота становятся полиэтиленовыми мешками с деньгами, а не с торфом, благодаря воде. Это тебе не огурец с чаем!
Я радовался за открытие друга и заодно за составителей Водного кодекса. Но это еще не все! Кроме платы за пользование болотами, как видно из статьи, любой производственник или предприниматель будет платить также и за ущерб рыбным запасам (в болоте), что и происходит уже в настоящее время. В частности, в Ханты-Мансийском районе, как пишут авторы, предлагается возмещать ущерб рыбным запасам при пользовании заболоченными землями. Каково! И дальше — больше.
Оплата в 10 раз больше
"Отнесение болот к водоемам также означает, что предельно допустимые концентрации (ПДК) по нефтепродуктам, относящиеся к водоемам, также автоматически переходят на болота, и плата за загрязнение болот возрастает более чем в 10 раз, — продолжал он. Вот как! А ты говоришь, что из огурца нельзя выжать воду для чая, как видишь, из болота не только воду, но и деньги можно выжимать, да какие! Но и это еще не все.
Постольку вокруг водоемов предусматривается выделение водоохранных зон, то теперь к болотоохранным будет отнесено более 50 процентов территории северной, средней и южной тайги Западной Сибири, на которой необходимо будет ввести режим природопользования, как в водоемах. А что делать с лесами, расположенными на избыточно увлажненных почвах?"
Я невольно, в который уже раз, восхитился невероятной сметливостью составителей Водного кодекса. Оказывается, деньги из болот можно получать, во-первых, за пользование водой, во-вторых, за загрязнения водоемов, в-третьих, за рыбу и другие пока неизвестные полезности. Воистину можно не пахать и не сеять, а валять дурака и получать фантастические деньги и жить всем припеваючи за счет болот Сибири. Фантазия наша разыгралась настолько, что мы забыли про чай. Мы начали лихорадочно считать, а сколько же перепадет науке?
И вдруг меня осенило!
"Как же так, почему эта идея — ловить в болотной воде рыбу, не родилась в науке болотоведении. Сколько блестящих умов посвятили жизнь этому уникальному явлению природы, а проморгали в них самое главное. Они дурачили нас, что болота есть болота и кроме мха из них ничего не возьмешь! Они занимались фундаментальными исследованиями, чистой наукой, и недосуг им было думать о том, как болота использовать для общей выгоды, а поэтому никто из них не пытался разрабатывать нормативную базу пользования болотами. А потому эти болота болтаются теперь без определенных определений в водном, лесном и земельном кодексах. А раз нет нормативной базы болотопользования, то, с позиций бюрократа, нет и болот. Ну что это за болота! В Западной Сибири они занимают всего лишь около 50 процентов территории да около 20–30 процентов избыточно увлажненных земель имеется в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. А сейчас и вовсе некому объяснить составителям Водного кодекса, что болота — это не только вода, потому что на всем пространстве от Урала до Сахалина нет специализированных научных учреждений, занимающихся болотами. Была когда-то лаборатория лесного болотоведения в Институте леса СО РАН, а теперь ее нет. Она упразднена... за ненадобностью".
Наконец-то член-корр закончил монолог. Оказывается, все можно, когда фундаментальная наука фундаментально отодвинулась от жизни, и некому теперь удерживать законодателей от нелепых решений.
Кто же из нас прав?
И, конечно, Н.Андреева и Л.Даниленко совершенно правы, фундаментальные исследования природной среды должны проводиться не ради фундаментальных исследований, а ради поиска ответов на возникающие ежедневно вопросы, разработки и совершенствования правил рационального природопользования. Не исключено, что природопользование в болотных системах могло бы быть и дороже, чем в водоемах, но оно не было бы столь абсурдно, как сейчас, если бы было научно обосновано и отражало бы структурно-функциональные свойства болотных экосистем, так непохожих ни на воду, ни на лес, ни на огородную почву.