СЛОВНО ВСТРЕЧА С ЖИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ
О.Ушакова.
Несколько впечатлений от книги "Век Лаврентьева"
Вышла в свет книга воспоминаний, посвященная столетию со дня
рождения основателя СО РАН академика Михаила Алексеевича
ЛАВРЕНТЬЕВА.
Прежде чем читать эту книгу, просто откройте ее, пролистайте,
загляните в оглавление, где увидите знакомые всем нам имена
коллег, соратников, учеников этого необыкновенного человека.
Среди них вы встретите немало фамилий тех, кто сам по себе --
крупная фигура своего времени. Но и для них он был учителем и
человеком, на которого они равнялись, о котором они говорят, как
о личности значительной, мощной.
Воспоминания о большом человеке -- дело сложное. Очень легко
поддаться соблазну восхваления или "официоза". Еще проще -- уйти
в перечисления событий, поступков, достижений и трудностей. И
бывает, что воспоминания о той или иной личности становятся
формальной данью памяти -- так положено. На самом-то деле и
положено, только вот сделать все это с "человеческим лицом"
непросто...
Книга воспоминаний об академике Михаиле Алексеевиче Лаврентьеве
-- несомненная удача составителей, редакторов, издателей и,
конечно же, всех ее многочисленных авторов, от бумаги и шрифта до
компоновки и содержания. Сам процесс листания книги уже
доставляет удовольствие -- глаз постоянно выхватывает строчки
каких-то реальных эпизодов жизни и работы, диалогов, встреч
М.А.Лаврентьева с самыми разными людьми. Обычно именно этого
не хватает в книгах воспоминаний -- живого человеческого
восприятия. Здесь же -- сколько угодно, можно просто зачитаться.
Со страниц этой книги на вас смотрит живой, настоящий человек.
Как и когда возникли легенды вокруг его имени? Это тоже есть в
книге. Алексей Аджубей, бывший в те годы редактором
"Комсомольской правды" и "Известий", например, вспоминает:
"Когда Лаврентьев и сопровождающие его товарищи выбирали место
для строительства городка, он (так, во всяком случае, нам
рассказывали) залез на высоченную сосну и, к немалому удивлению
солидных товарищей, закричал с верхней ветки могучего дерева:
"Прекрасное место, золотая тайга...".
И отсюда пошел град сей...
Может быть, все это легенда?"
Так или иначе -- с самого начала создания научного центра в
Сибири неординарный ученый вел себя как неординарный человек. И
вот это очень отчетливо звучит во всех воспоминаниях, вошедших в
книгу. Казалось бы, двадцать лет прошло со дня его смерти --
очень многое было и написано, и рассказано, а оказалось, что в
памяти людей хранится бесконечно больше. Нестандартность
мышления, суждений, поведения не забывается никогда.
Время идет, в науку приходят свежие молодые умы. Для них
М.А.Лаврентьев -- фигура мемориальная. Но им, наверно, любопытно
из рамок нынешнего мира понять Лаврентьева, как исследователя со
своими принципами научной школы и организации науки, понять как
человека, умеющего дружить, любить, радоваться и страдать. А в
книге все это прекрасно отражено.
И пусть совсем небольшой объем в ней занимают страницы личной
жизни -- они тем удивительнее. Далеко не все знали и тогда,
например, что спутница его жизни Вера Евгеньевна родилась в
Швейцарии и двенадцать лет прожила в США. Что ее мать, биолог по
профессии, подобно Софье Ковалевской, не имела права преподавать
в России...
Один из неожиданных разделов книги называется довольно сухо --
"Документы". Но это большей частью неопубликованные ранее
материалы. Среди них -- докладные записки в Совмин, ЦК КПСС,
письмо Н.Хрущеву, ответы из Москвы, несколько документов по
организации НГУ, ФМШ, НПО "Факел". И опять среди сухих строк ярко
проступает облик Михаила Алексеевича Лаврентьева, не сдающегося,
все доводящего до конца...
* * *
В аннотации к книге о ее содержании написано, что она -- о
главном деле жизни Лаврентьева, создавшего прогрессивную систему
взаимодействия науки, образования и материального производства и
ее воплощение в СО РАН, послужившее прообразом многих других
научных центров на востоке нашей страны и за рубежом. Но
создатели книги "выломились" из своих же задуманных
представлений. Книга представляет нам ученого так, словно
встретился с ним воочию.
"Век Лаврентьева" -- даже само название книги воспоминаний также
многозначно, как он сам. Двадцатый век -- век науки, но это и его
личный век, в котором он долго жил и плодотворно работал. Это
век, в котором Сибирь, впервые с ломоносовских времен, совершила
прорыв во многих областях знаний. Век, сравнивающийся, благодаря
ему, с эпохой Возрождения. И есть он теперь в истории Сибири и
России -- век Лаврентьева.
стр.
|
