УЧЕНЫЙ И ПАТРИОТ
В трудовых буднях мы не всегда можем оценить важность достигнутого. И только встреча с мудрыми и доброжелательными людьми порой вскрывает сущность твоих дел, позволяет как бы со стороны увидеть сделанное, почувствовать успех, вдохновиться на новое.
Академик Г.В. Сакович,
почетный директор ФНПЦ «Алтай»,
Герой Социалистического труда
Наша первая встреча c Георгием Константиновичем Боресковым состоялась осенью далекого 1957 года на его квартире в Москве. Будучи тогда молодым кандидатом наук, с разрывом в возрасте с ним в 24 года, я излагал свои идеи по топохимии. Затем, выйдя из его квартиры, еще долго перебирал в памяти детали беседы. Г.К. меня поразил своим исключительным вниманием к собеседнику, желанием помочь, поддержать. Первое впечатление переросло в глубочайшее уважение к Георгию Константиновичу в последующих наших многочисленных встречах.
В 1959 году я был приглашен работать в организуемый оборонный институт ГКОТ СССР (ныне ФГУП «ФНПЦ «Алтай»), перед которым были поставлены исключительно ответственные задания по развитию паритетной оборонной техники. Будучи первым заместителем генерального директора и координируя НИОКР, я вместе со своими ведущими специалистами выступил инициатором объединения творческих планов с институтами СО АН СССР химического, физического и математического профиля. Возникли программы совместных исследований, с годами сложились устойчивые деловые контакты. И все же в коллективе ФНПЦ «Алтай» наибольшее признание получил именно коллектив Института катализа, в чем большая личная заслуга Георгия Константиновича.
С первых встреч с Г.К. на сибирской земле я всегда чувствовал исключительную доброжелательность с его стороны и стремление не формально, а досконально обсудить сущность проблемы. И при этом он не проявлял никаких признаков превосходства, ухода от разбора ввиду непрофильности поставленной задачи, желая разобраться во всем по существу. Ему было присуще такое важнейшее качество, как обязательность, пунктуальность. Небольшой штрих к сказанному: как правило, время наших встреч оговаривалось заранее, но если предыдущее совещание у него затягивалось, то он обязательно выходил в приемную, извинялся и просил своего помощника-референта З. В. Москвину проявить к нам внимание.
Нам, отраслевым ученым, импонировала его полная самоотдача, стремление общими усилиями «докопаться» до сути, в каждом конкретном случае найти пути решения проблемы. Мне не приходилось от него слышать ссылку на «фундаментальность» исследований. Он как настоящий ученый понимал, что порой во внешне прикладных исследованиях могут быть такие «фундаментальные» изюминки, раскрытие которых обеспечит настоящий прогресс страны.
Один пример. В середине семидесятых годов нашей стране был нужен продукт, так называемый «катализатор ЦН». Синтез его был известен из мировой литературы и воспроизведен в СССР. Решили организовать производство катализатора на химкомбинате «Новоиазот» Минхимпрома. В ходе отработки технологии выяснилось, что качество продукта неудовлетворительно. К усовершенствованию процесса подключили многие институты европейской части СССР.
Наше объединение, которому этот продукт был нужен, решило для ускорения дела параллельно своими силами создать опытно-промышленное производство в другой точке страны. Вскоре производство было запущено, но качество продукта также не отвечало всем требованиям. Совместным решением Минмаша и СО АН СССР создали координационный Совет, которому были даны полномочия привлекать все творческие силы ФНПЦ «Алтай» и Сибирского отделения АН для решения этой проблемы. Сопредседателями комиссии назначили академика Г. К. Борескова и меня.
Наши заседания по настоянию Г.К. проходили с чередованием председательства и регулярно, с протокольным поручением заданий и проверкой исполнения. Такая форма руководства для меня была нормой, и Г.К. воспринял ее как должное. Более того, его умение ставить вопросы, вникать в суть ответов, не оставляя отвечающему шанса уходить «в сторону» или прятаться за общие фразы, вскоре сузило круг участников — мы привлекли новых, более творческих сотрудников.
Протокольные записи были обязательны к исполнению для всех. Например, мне как представителю и руководителю от Минмаша пришлось в исключительно сжатые сроки изготовить несколько сложных пилотных установок, авиатранспортом доставить их на опытно-промышленное производство в ИГМЗ и обеспечить запуск, а также организовать отдельную исследовательскую лабораторию из молодых специалистов-энтузиастов во главе с В. Ф. Комаровым, которые со временем стали большими авторитетами в вопросах технологии этого продукта.
Такой стиль и темп работы Георгию Константиновичу как истинному ученому и патриоту был по душе. Он легко соглашался посмотреть «на месте» результаты наших совместных усилий. Спецрейсами мы посещали опытное производство в г. Исфаре, г. Новои. Он с удовольствием ходил по цехам, с большим удовлетворением рассматривал паутину массопроводов, каскад реакторов, подчеркивая: «Это — великое научное и инженерное творчество».
 |
Управление химкомбината «Новоиазот», г. Новои, 1978 год.
Слева направо:
В. Ф. Комаров, Г. К. Боресков, А. И. Горбунов, Г. В. Сакович |
За сравнительно короткий срок, благодаря работе нашего координационного Совета, была решена задача получения качественного «катализатора ЦН» с внедрением сначала на опытном производстве ИГМЗ (г. Исфара), а затем и на комбинате «Новоиазот». В ее основе лежало научное и технологическое обоснование эпитаксиальной кристаллизации продукта на принципах топохимии. Общему успеху содействовала также высокая организация от поиска до внедрения. Буквально в считанные недели научные идеи проверялись и получали материальное воплощение в технологии конкретных производств. Сегодня простые решения даже на высоком уровне академической организации не принимаются месяцами, а принятые — месяцами не оформляются до официального выражения.
Мне трудно судить о Г. К. Борескове как об ученом-каталитике. Но мне импонировали его убежденность, ясность изложения мыслей в серии статей, опубликованных в журнале «Физическая химия» АН СССР, в которых он очень аргументировано отстаивал свои взгляды на природу гетерогенного катализа. Как истинному ученому, владеющему фундаментальными знаниями и научной логикой, Георгию Константиновичу неведомы были самоограничения в обсуждении проблем и поиске истины в других областях химии. Более того, я ощущал неподдельное желание ученого участвовать в решении волнующих меня проблем в технической химии. Он был постоянным участником совещаний, на которых обсуждались наши вопросы, членом делегаций директоров Сибирского отделения, приезжавших к нам. Более того, случалось, приезжал в Бийск один, что позволяло обсуждать вопросы в более спокойной обстановке. Георгий Константинович ценил и уважал наш творческий коллектив, наш труд.
Г. К. Боресков имел заслуженный авторитет в академических кругах. К его мнению прислушивался М. А. Лаврентьев, с еще большим почтением встречал ученого и беседовал с ним В. А. Коптюг.
Человек высокой культуры и достоинства, он своей благожелательностью, спокойствием, неторопливой и очень точной речью невольно производил благоприятное, воспитывающее воздействие на окружающих. Его корректное и уважительное обращение к людям привносило в деловую беседу элемент доверительности, товарищества. Даже единожды встретившись с Георгием Константиновичем, люди запоминали эту встречу на годы. Я не могу себе представить, чтобы Г.К. принял как норму такой насаждаемый ныне «американизм», как обозначать человека по имени и фамилии, отказав ему в отчестве, обратиться к своему коллеге-ученому только по фамилии или разговаривать с человеком, не глядя на него. Передо мной и сегодня стоит его спокойное лицо, карие глаза, то с легким одобряющим прищуром, то вглядывающиеся в собеседника, суть изложения которого он желает постичь.
Трагичный день 12 августа 1984 г. вырвал Георгия Константиновича из жизни, но не из памяти людской.
Он создал институт и, главное, воспитал коллектив и своих преемников, которые чтят его традиции. Один из них — академик К. И. Замараев, сменивший Георгия Константиновича на посту директора ИК СО АН. При нем ученые института и НПО «Алтай» совместно решали новые проблемы, порой весьма нелегкие. Чего стоил поиск путей сохранения жизнедеятельности коллективов в период разрушительных 1990-х годов!
Возглавивший Институт катализа после К. И. Замараева академик В. Н. Пармон продолжил укрепление и расширение традиции сотрудничества. Сегодня уже два коллектива — ФГУП «ФНПЦ «Алтай» и ИПХЭТ СО РАН благодарны коллективу ИК СО РАН за плодотворное содружество. И это все — наследие Г. К. Борескова. Великие люди оставляют после себя след.
стр. 9
|
