СВЕТ ПОБЕДЫ
Юрий Куратченко, офицер в отставке,
участник освобождения Южного Сахалина в качестве «сына полка»,
Заслуженный ветеран СО АН СССР
Памяти деда, Куратченко Семёна Прокопьевича,
участника Русско-японской войны 1904–1905 годов.
Памяти моих родителей, участников Великой Отечественной войны
и второй Японской войны 8.08–3.09. 1945 г.,
ветеранов СО АН СССР Куратченко Марии Герасимовны (1912–1977),
работницы гостиницы «Золотая долина» с 1962 по 1972 г.,
и Куратченко Алексея Семёновича (1912–1995),
работника ИЯФ СО АН СССР с 1960 по 1980 г.
Памяти всех погибших в Великой Отечественной войне
1941–1945 годов.
Пришла пора, когда мой взгляд пытливый
Всё больше в прошлом видит яркий свет.
То ли глаза слабее стали видеть,
Иль в будущем моём уж света нет.
Да как же нет!? Ведь каждый день с восходом
Зарю встречаю, стоя на крыльце.
И руки, вслед за ещё сонным взором
Вверх тянутся, к рождаемой заре.
А солнца луч, как мать, рукою тёплой
Взъерошит нежно мятые вихры,
От лет моих уже довольно пёстрых,
Моей ещё не лысой головы.
Как весточка с далёкого Востока,
С моих родных Амурских берегов.
Всплывает солнце жёлтым, ярким оком
Из перистых, в морщинах, облаков.
В них, как с экрана, проступают лица
Родных людей, Хабаровских холмов.
И память быстро шелестит страницы
Уже давно прочитанных годов...
Вот он, Амур, ласкает берег нежно.
Шумит Амур — таёжная река —
И глубока, и широка безбрежно,
И Батюшкой по праву названа!
С отцом на плёсах, в лодочке моторной
Вдыхаю утром запахи реки —
Из смеси рыбы и мазуты чёрной
Речной неповторимой густоты.
Вот Парк культуры на краю обрыва.
«Амура волны» — светлый вальс звучит!
Душа, рябясь под звуками мотива,
В эфир, стремясь за музыкой, летит!
А над Амуром льётся столько света —
Гладь отражает лучше всех зеркал!
Всё это счастье ещё в детски лета
Я на всю жизнь нутром своим впитал!
Гора Казачья. Первый стан казаков —
Хабарова и Родины народ.
С постов брусчатых, местных буераков
Дальневосточный вырос наш оплот!
Мой дед, казак, корнями — с вольниц Дона,
Там сел с войны, осваивать Восток.*
И в дереве его восточной кроны,
Со временем родился мой росток...
Вот он, знакомый старый, гулкий дворик
Меж двух домов брусчатых типовых.
И вот уже со мною кто-то спорит
Из снов, в воспоминаниях моих.
Да, это ты, красивая девчонка,
Что в первый раз по-детски целовал!
А ты в ответ мне рассмеялась звонко,
Сразив мой пыл без боя, наповал.
Дом генеральский, Серышева, 20 —
Наш небоскрёб из детской высоты.
Вдруг стал для нас зловещим и опасным
В тот сорок первый — в первый день войны.
Большие окна больше не светились.
И часовой в подъезд не пропускал.
Всю ночь родители чего-то суетились.
И всех детей упрятали в подвал.
Мне на всю жизнь запомнились вкус хлеба,
Который я в ту ночь едва жевал.
И мать, которая вдруг стала офицером,
А я её такой — не узнавал.
Война, детдом — как сон в тумане грязном.
Во сне — всё хлеб в тот первый день войны,
Намазан был, как снегом, салом «лярдом».
И слёзы матери, прощальные: «Прости»...
А вот вокзал морской Владивостока.
Состав военный грузится на борт.
Корабль «Анива» быстро и жестоко
Глотает грузы в свой огромный рот.
Подростки мы, в солдатских гимнастёрках,
Сыны отцов уже второй войны,
Сыны полка, пусть в сапогах потёртых,
В строю бойцов стояли боевых.
Они уже познали вкус победы.
А мы ещё надеялись познать
Свои победы и, возможно, беды.
И рвались в бой скорей повоевать.
А август жёг металл горячим солнцем
В поход идёт наш транспортный конвой —
На Сахалин, на острова японцев
Лежал наш курс последний боевой...
Не суждено повоевать нам было.
Неделю в шторм болтались на плаву.
Взрыв атомный стёр город Хиросима.
В Корсакове закончили войну. **
Дымился город заревом пожарищ.
Колонна двинулась в Тоёхара, ***
Как объяснил нам старший наш товарищ —
И Сахалин весь — русская земля!...
Сияло солнце в Солнечной долине.
Забором сопки город обнесли.
Он навсегда стал для меня любимым,
Мой город чести, Южно-Сахалинск!
Большая пушка с крейсера «Варяга»,
В подножье сопки — русский обелиск,
Российской символ воинской отваги.
Мы землю нашу снова обрели...
Мы с Борькой не на шутку горевали,
Что нас война боями обошла.
Его отец — сам командарм Пуркаев,
Тогда вручил пакет нам в штаб полка.
Они вторую празднуют победу.
А в городе уж комендантский час.
И он решил проверить нас на деле. —
«Вернуться в полночь!» — был такой приказ.
Мы пробирались в полумраке улиц
В расположенье воинских частей.
И воинские доблести проснулись
Недетские в решимости своей.
То здесь, то там мелькали чьи-то тени.
И разговор японцев тут и там.
Бояться было нам чего — намедни,
В ночь, самураи подожгли почтамт.
У Борьки, как у старшего заданья,
Был пистолет отцовский боевой.
И мы, где надо затаив дыханье,
Его невольно трогали рукой.
Вот КПП. И часовой в дозоре.
«Стой! Кто идёт!» — спасительно звучит.
«Свои. «Звезда!» — ответили паролем.
А голос от волнения звенит.
Вручив пакет, как водится солдатам,
Нас капитан с улыбкой поздравлял.
«Вас с боевым крещением, ребята!» —
Патрульный «Додж» назад нас доставлял. ****
В руках везли мы то, за чем послали —
Большой объёмный, как планшет, пакет
До срока, что заданьем назначали,
Доставлен был на место, в кабинет.
Нас генерал благодарил устало.
Налил вина за первый наш успех.
И развернув пакет, достал... — гитару!
«Теперь, споём! С победою нас всех!»
И слёзы по щекам у генерала
Текли, когда он пел — «Тёмная ночь...»
Та пуля будто над столом свистала...
И подпевала мать моя, как дочь...
Пришла пора, когда мой взгляд пытливый,
Всё больше в прошлом видит добрый свет.
То ли глаза мои совсем слезливы?
Иль в будущем такого света нет?
Листает память прошлого страницы.
Там много света на его листах! —
Тот свет дарили нам родные лица.
Их свет Победы светит нам в веках!
Новосибирск, 2010 г.
* С Русско-японской войны 1905 года.
** Корсаков — западный порт на острове Сахалин.
*** Тоёхара — японское название города Южно-Сахалинска.
**** «Додж 3/4» — американский фронтовой тягач.
стр. 11
|
