ЛЕГКО ЛИ МОЛОДЫМ В НАУКЕ?
В Иркутском научном центре создан Объединенный совет молодых
ученых. Его председателем избран сотрудник Института географии
кандидат географических наук Сергей Кузьмин. Сегодня он делится с
читателями своими размышлениями о месте молодежи в науке, о
проблемах, которые, на его взгляд, наиболее остро стоят перед
молодыми.
Сегодня в Иркутский научный центр с вузовской скамьи приходят в
целом хорошо подготовленные, с достаточной эрудицией и знаниями
выпускники. В этом несомненная заслуга высшей школы, федеральной
и региональной государственной власти. В ИНЦ активно
функционирует аспирантура, способствуя повышению научной
квалификации молодежи. Молодые люди, после окончания вуза еще не
определившиеся с выбором специализированного научного
направления, имеют возможность пройти в академических институтах
стажировку, реализовать свое право на научный квалификационный
рост и через обычную систему соискательства.
В ИНЦ в последние годы значительно увеличилось количество
мероприятий, проектов и программ с участием молодежи,
осуществляется активная интеграция с вузами,
научно-производственными и отраслевыми институтами. В бюджетах
институтов возросла доля отчислений на проведение молодежных
конференций, публикацию научных сборников, организацию
экспедиционных и лабораторных исследований. Наметилась тенденция
к вовлечению молодых ученых и специалистов в интеграционные и
международные проекты, хозяйственные договоры, коммерческие
программы.
Результаты стали сказываться. За последние 2--3 года численность
молодежи в институтах ИНЦ вернулась на уровень 1989 г., а во
многих даже увеличилась. По сравнению с 1994--95 гг. в 2--3 раза
возросло число аспирантов. Средний возраст защищающих
кандидатские диссертации снизился с 32--34 в 1989 г. до 28--29
лет в 1999 г. Значительно увеличились объемы научной продукции
молодежи (статьи, выступления на всероссийских и международных
конференциях, монографии, научно-производственные отчеты).
Возросло число молодых сотрудников, привлекаемых к
научно-административной и организационной деятельности.
Кажется, ситуация налаживается, вопросы решаются... Но в
действительности далеко не все так просто. Я обозначу лишь
некоторые, самые больные проблемы.
Проблема качественного роста. Она имеет три наиболее важных
аспекта.
Первый аспект. Количественный рост состава молодых сотрудников
сегодня не означает одновременно и общий качественный рост.
Приток молодежи в аспирантуру и на соискательство обуславливается
зачастую совсем не желанием научного роста и повышения научной
квалификации. К тому имеется три основных мотива -- получить:
отсрочку от несения воинской службы; вид на жительство в
областном центре; работу в любой форме.
В итоге в институтах образуется некий молодежный балласт,
методично порождающий вместо молодых, перспективных ученых в
лучшем случае неплохих инженеров, а чаще -- мальчиков и девочек
"на подхвате". Кто-то может закончить и аспирантуру и даже с
грехом пополам защититься, но никто из них не породит новых идей,
не создаст новых концепций.
Второй аспект. Качественный научный рост в академии необходим
молодым для обретения кандидатского диплома, возможности сделать
карьеру и получить высокооплачиваемую работу в более престижных
организациях. Сегодня возраст молодого человека, защитившего
кандидатскую диссертацию, снизился в некоторых институтах ИНЦ до
25--26 лет. И эти диссертации высокопрофессиональные, глубокие по
содержанию, выполнены уже настоящими мастерами своего дела. Но
что же движет этими удивительными трудягами? Стремление развивать
науку? Увы, часто этот мотив не очевиден, и мы наблюдаем, как
академия используется в качестве плацдарма для повышения своей
конкурентоспособности совсем в других сферах.
Сегодня таковых заманчивых сфер две: коммерческие
негосударственные высшие учебные заведения и структуры
государственной власти.
Забудьте о былом бегстве молодых ученых в коммерцию! Сегодня все
жестче! Мы видим целенаправленное получение фундаментальных
знаний и опыта (за символическую "плату") с последующим уходом на
высокооплачиваемую, престижную и перспективную работу. Я не
против интеграции с высшей школой и государственной властью, но
опыт показывает, что в науку эти люди уже не возвращаются.
Третий аспект. Качественный рост молодого ученого патронируется
руководителем и дирекцией в лучшем случае до его защиты,
независимо от того, сколько ему лет и какой у него опыт научного
творчества. Сегодня в ИНЦ бытует мнение, что человек, защитивший
диссертацию, доказал свое право на самостоятельное творчество, а
следовательно не стоит вмешиваться, пусть сам выгребает, как
может. В этом есть рациональное зерно, но не будем забывать и о
другой стороне медали.
Ранние защиты сегодня инициируются, главным образом, научными
руководителями, а не являются плодом зрелости самого соискателя
(думаю, этим читателя я не удивил). Такие кандидаты не пользуются
уважением старших коллег и не чувствуют внутренней уверенности.
("Пока шел к защите, руководитель и все говорили: давай!
поддержим! полезное дело делаешь! А как только защитился --
отвернулись: сам, мол, работай, не маленький"). Многие
разочаровываются в себе как в ученом и человеке.
Вдумайтесь, ведь им всего по 25--26 лет, они были "за широкой
спиной" научного руководителя. А тут перед ними мир с его далеко
не гуманными законами. Хорошо, если кому хватит внутренних сил и
энергии для развертывания собственного "дела" и противостояния
конкуренции "старших коллег"... Я за естественный отбор, но
против безразличия и черствости.
Проблема возрастной дискриминации. Она имеет два аспекта.
Первый. Молодежная политика в Академии наук и в целом в стране
дала свои неплохие результаты. Мы видим достаточно высокий
уровень профессиональной защищенности молодежи аспирантского и
соискательского возраста (22--26 лет), их опекает и администрация
институтов и общественные организации (профсоюзы, советы молодых
ученых и др.). Но практически отсутствует профессиональная
защищенность молодых кандидатов наук (27--35 лет). Получив
возможность самостоятельного творчества, они, за редким
исключением, не в состоянии конкурировать со старшими коллегами
(40--50 лет) на научной стезе.
Причин здесь три: у старших коллег формальные и неформальные
ключевые посты в институтах, они не уверены, что могут выдержать
конкуренцию и не дают молодым кандидатам наук подняться до своего
уровня, они боятся сегодняшнего лавинообразного наступления
молодых кандидатов наук, поскольку не в состоянии адекватно
оценить качество их работы. Поэтому, когда "старшее поколение"
(50--65 лет -- собственно руководители институтов) принимает
решение по жизненно важным для института вопросам, оно почти
никогда не учитывает мнение и позицию молодых кандидатов наук.
Такое отношение нужно менять.
Второй аспект -- отсутствие у руководителей институтов четкого
представления о том, что такое молодой ученый. Решающую роль
играет не возраст, а способности человека (что само по себе может
быть и позитивным, но в жизни чаще получается наоборот). Сплошь и
рядом в разряд "молодых", по мнению руководителей, попадают уже
далеко не молодые сотрудники, к научной беспомощности которых,
несамостоятельности в генерировании и продвижении научных идей
относятся со снисхождением. Сидят себе такие милые "недоросли"
35--40 лет, пробиваются сенсационно банальными тезисами и умением
всегда быть под рукой у "главного"... К 40 годам защищают
кандидатскую, вместо свитера надевают пиджак и делают грудь
колесом... И в одночасье из добродушного, со всеми приветливого,
застенчивого "молодого ученого" выходит этакий малодоступный
консерватор, заслуженно, по его мнению, пополняющий ряды
обремененных властью "средне-старших коллег".
Другая сторона медали: часто в разряд "зрелых" попадают молодые
кандидаты наук (28--32 года), творческая активность и
плодовитость которых не может остаться не замеченной. Их
стремление сделать научную карьеру воспринимается неадекватно. В
умах руководителей они ассоциируются с "выскочками", к ним
предъявляются самые жесткие требования. Я согласен, что это может
быть хорошей школой, уроком на прочность. Но мы имеем примеры,
когда такая школа становилась в научной карьере молодого человека
последней.
Руководителям институтов и подразделений выгодны безынициативные
средневозрастные сотрудники, которые обеспечивают им техническую
поддержку (где же взять столько инженеров на такую смешную
зарплату?). Вот и продвигают руководители по службе своих милых
"молодых ученых", закрывая глаза на отсутствие у них творческой
активности, помогая защищать диссертации и, как следствие,
постепенно связываясь с ними неформальными обязательствами.
Выдержать в конкурентной борьбе с такими "крепкими орешками"
молодому таланту ой как трудно.
Проблема молодежных семей. Редкий руководитель заботится о
социально-бытовых условиях молодого ученого. По большому счету
это понятно: сегодня мизерная часть институтов способна
обеспечить молодежь жилой площадью.
Социальный статус молодежных семей в академии самый низкий.
Средне-старшее и старшее поколение (более 40 лет) в академических
институтах социально защищено своими должностями, относительно
высокой зарплатой, определяющим влиянием на направления научных
исследований, накопленными материальными благами в период
развитого социализма, когда престиж и социальное обеспечение
научного сотрудника были высокими. Младшее поколение (22--26 лет)
социально защищено гарантиями, которые в последние годы
предоставило для аспирантов и соискателей Правительство России и
Академия наук, благосклонностью и непредирчивостью руководителей,
патронатом со стороны родственников (многие просто живут на
иждивении родителей), отсутствием забот о содержании семьи,
детей.
Наиболее уязвимо в этом смысле средне-младшее поколение (27--35
лет), молодые семьи, в которых два кандидаты наук. Они уже вышли
из-под патроната родственников; у большинства из них есть дети.
На 30-летних кандидатов наук практически не распространяются
предоставляемые государством льготы. Они занимают невысокие,
относительно низкооплачиваемые должности, оказывают слабое
влияние на расстановку приоритетов в научных исследованиях.. Им
приходится преодолевать не только те трудности, которые лежат в
чисто "научной сфере", но и серьезные социально-бытовые
препятствия. Ожидать от такой молодежи положительного настроя на
творчество просто неловко.
Из научного сообщества "выклинивается" самый плодовитый и
перспективный его слой, люди, которые физически в состоянии много
и продуктивно работать. Часто они даже никуда не уходят, а
остаются в академических институтах (особенно это относится к
семьям, где оба члена работники академии, кандидаты наук). Но их
творческий потенциал затирается где-то между тридцатью рублями до
получки, стиркой пеленок и проблемой оплаты за снятую комнату.
Такая ситуация заставляет многих молодых кандидатов наук и
молодежные семьи пробиваться по научной и административной
лестнице любыми путями, порой с очень сомнительной моральной
подоплекой. Только чтобы достичь тех сияющих вершин, где
социальные блага уже реально осязаемы, где пахнет квартирой,
зарплатой и колбасой! Тут уже не до науки
Так вкратце видятся мне основные проблемы, которые стоят сегодня
перед молодыми учеными Иркутского научного центра. Нетрудно
представить, что многие из них характерны для молодежи и в других
регионах России. А руководители научных организаций разного ранга
по инерции видят проблемы молодых ученых там, где их либо совсем
нет, либо они уже успешно решены.
Будем надеяться, что молодежь сама заявит о себе. Как говорится,
дитя не плачет -- мать не разумеет! Объединение нас в совет
молодежи позволит координированно и целенаправленно добиваться
решения многих проблем. Но главные свои задачи мы видим в области
науки. Это -- координация интеграционных проектов, которые могут
объединить молодых ученых из разных институтов. Поддержка
информационным обеспечением -- сегодня многие молодые ученые
"варятся в собственном соку" и даже не знают о многих программах,
в которых они могли бы принять участие.
Мы должны развивать науку и доказывать, что это молодым по плечу.
стр.
|